Лес Рук и Зубов

Я бы не вступила в Союз, не влюбилась в Трэвиса, не встретила Габриэль. Я бы не узнала страшных тайн Сестер и до конца жизни мечтала о внешнем мире. Я вышла бы замуж за Гарри, а наши дети дружили бы с детьми Трэвиса и Кэсс, Джеда и Бет.

Моя жизнь могла быть спокойной и безмятежной.

Но разве это подлинное счастье?

Гарри отпускает мою руку:

— Мы оба знаем, что ты не хотела быть со мной. — Я открываю рот и хочу возразить, но он медленно качает головой: — Никогда.

Я пытаюсь выбросить из головы эти мысли.

— Привычного мира больше нет, — говорю я. — Мы должны найти другой способ выжить. И для меня это значит выйти за ворота. — Я украдкой бросаю взгляд на Джеда. — Прошу тебя, — говорю я Гарри, возвращайся к Кэсс. Не бросай их с Джейкобом. Ты же знаешь, как она боится грозы.

— Но что, если мы последние люди на свете? — вопрошает он. — Что, если никого больше не осталось? Бросив нас, ты обрекаешь на гибель все человечество!

— Если, кроме нас, никого не осталось, значит, так и должно быть. Мы просто оттягивали неизбежное.

— Кэсс права, ты поверила в мамины сказки и хочешь погубить нас ради своей дурацкой мечты. Ты думаешь только о себе! — С этими словами Гарри бросает на землю свой топор, разворачивается и уходит прочь, в темноту.

Я подбираю его оружие и взвешиваю на руках. Ручка стала скользкой от дождя и грязи.

— Мы найдем другую тропу, — говорит Джед, когда Гарри уходит подальше и уже не может нас слышать. — Наверняка есть и другие деревни. К океану, если он вообще существует, должно вести несколько дорог.

Я смотрю, как вода струится по его щекам и капает с подбородка.

— Нет, это единственная.

На лице Джеда вновь вспыхивает раздражение.

— Да откуда ты знаешь, Мэри?! — кричит он. От досады мускулы его лица и шеи напрягаются до предела.

Я всплескиваю руками и тоже кричу:

— Потому что я разгадала код! Эти ворота первые! Потому что никто не поставил бы здесь ворота без веской на то причины!

— Да мы даже не знаем, кто их поставил! Почему ты так доверяешь этим людям? Настроили тут лабиринтов… Если б нам действительно хотели показать что-то важное, то провели бы туда прямую дорогу, разве нет?

— Джед, я только знаю…

— Ничего ты не знаешь! Ты заставила нас поверить тебе на слово и пойти той тропой! И куда мы вышли?

— Вера тут ни при чем, я искала нужные знаки на воротах и знала, куда иду. Тропа привела нас в деревню Габриэль!

— Она привела нас в ловушку, Мэри.

— А у нас был другой выбор?! — Я тяжело дышу, ладони стиснуты в кулаки. — И вообще, какое тебе дело, выйду я за ворота или нет?! — Мой вопрос явно сбивает его с толку. — Когда мама умерла, ты выгнал меня из дома!

Он делает шаг назад и ссутуливается. Долго смотрит в Лес. Секунду-другую мы молча слушаем грохот дождя.

— Просто у меня больше никого не осталось, — наконец выдавливает Джед.

XXXIV

— Мэри, пойдем к остальным! — Джед машет руками, с его пальцев летят брызги воды. — Ливень затушит пожар, мы вернемся к последней развилке и пойдем в другую сторону. Большинство Нечестивых наверняка сгорели в лесном пожаре. У нас есть оружие, мы прорвемся! — Его глаза горят искренней надеждой. — Мы найдем другую деревню, где люди живы и здоровы. Начнем новую жизнь. Я бы очень этого хотел… — Последние слова Джед произносит настолько тихо, что я с трудом их различаю в реве дождя. — Мэри, ну почему тебе так дороги эти детские мечты? Что даст тебе океан такого, чего не можем дать мы?

Я невольно задаюсь тем же вопросом. Да, вероятно, мои мечты об океане всего лишь глупая детская причуда. Разве может быть на свете место без Нечестивых? Разве может быть за пределами Леса настоящий живой мир?

Я уже всерьез подумываю развернуться и пойти обратно по извилистой тропе. Не зная даже, куда и зачем мы идем.

— Подожди хотя бы до утра, — ласково уговаривает меня Джед, почувствовав, что я засомневалась.

Он берет меня за руку и тянет обратно. Где-то в глубине души я хочу сдаться…

Но потом слышу стон и знакомый хруст ломающихся костей: Нечестивые суют пальцы сквозь звенья забора.

— Завтра будет слишком поздно, — говорю я Джеду, выдергивая руку. — Завтра нас окружат Нечестивые. Они не дадут мне выйти за ворота.

Джед показывает рукой на забор:

— Они и так нас окружили! Ты хочешь туда?

— Дождь отбил им нюх. Если идти, то только сейчас.

Мои ноги уже начинают трястись от ужаса, и я сжимаю одной рукой бедро, надеясь, что Джед не заметит, как дрожит топор в другой. Наверняка он думает, что мне не хватит духу выйти за ворота. Что в последний момент я сдамся, растеряю всю решимость и убегу обратно.

— Мэри, ничего не выйдет. Мы с Бет пытались, но дождь нам не помог.

— На вас напала Габриэль, — возражаю я. — А Габриэль больше нет.

Я вспоминаю ее иссохшее, обессиленное тело. Обрела ли она покой? Или до сих пор жива и смотрит в небо, не в силах пошевелиться?

Джед по-прежнему качает головой, но я расправляю плечи, вскидываю подбородок и кладу руку на щеколду, не позволяя себе закрыть глаза.

— Я пообещала Трэвису, что не потеряю надежды, — говорю я брату. — Не удовольствуюсь тихой, спокойной жизнью. Не поступлюсь ради нее своими мечтами.

— Чего будут стоить твои мечты, если ты умрешь? — тихо спрашивает Джед.

В ответ я отодвигаю щеколду и выскальзываю за ворота. Джед кричит, пытаясь меня остановить, но я уверенно иду вперед.

Итак, я в Лесу Рук и Зубов. Никаких заборов вокруг нет. Нечестивых тоже — по крайней мере, я их не слышу и не вижу.

Впервые в жизни я оказываюсь по другую сторону забора.

Я бегу, размахивая руками и крепко стискивая топор. Вокруг бушует гроза: трещат деревья, ветки мечутся туда-сюда на порывистом ветру. Даже если бы вокруг были Нечестивые, я бы их не услышала. Я бегу сквозь зияющий мрак — только бы не споткнуться, только бы не упасть. Это сделает меня слабой. Это сделает меня добычей.

Лишь некоторое время спустя я позволяю себе перевести дух и впускаю в сердце надежду. У меня все получится! Но тут треск и хруст веток вокруг становится еще громче, и я понимаю: Нечестивые чуют меня даже через воду и грязь. Из-за разбитого колена. Я с ужасом вспоминаю о падении и ощущаю острую боль в ноге.

Они идут на запах моей крови, который сочится в ночь сквозь струи дождя. Я слышу их стоны. Эхо их стонов. Внутренний голос приказывает мне бежать обратно, пока не поздно. Бежать к воротам. Выбрать жизнь с Гарри, вернуться на тропу.

Но я бросаюсь вперед. Влажный воздух обжигает легкие. Мышцы ног тоже горят, и я уже чувствую, что силы мои на исходе. Многодневный голод и упорное бегство от пожара дают о себе знать.

Я теряю бдительность, начинаю размахивать руками, едва не роняю топор. Чьи-то переломанные пальцы хватают меня за запястье, но я с криком выдираю руку. Куда ни взглянешь, со всех сторон на меня идут Нечестивые.

Я окружена.

Не паниковать, только не паниковать! Обеими руками я стискиваю топор и начинаю размахивать им из стороны в сторону, постепенно продвигаясь вперед. Вокруг падают куски разрубленной плоти, хруст гнилых костей мешается с ревом дождя и хлюпаньем грязи под моими ногами.

Но этого недостаточно.

Я спотыкаюсь. Чьи-то руки хватают меня за щиколотки. Я перекатываюсь на спину и замахиваюсь топором, мышцы рук вопят от боли и напряжения. Я пытаюсь упереться ногами в мокрую землю и оттолкнуться. Они всюду, всюду…

Меня засасывает в жижу из прелых листьев, мертвых рук и грязи. Я больше не могу сопротивляться. Я проиграла. Лес и неизбежность наконец-то победили.

Внезапно до меня доносятся крики — не испуганные, но яростные. Мужской голос приказывает мне бежать, и Нечестивые куда-то пропадают. Крепкая рука хватает меня за шиворот и рывком поднимает на ноги.

Это Джед, и в руках у него коса.

Вдруг откуда-то пробивается новый звук: бегущей воды.

— Сюда!