Забытая империя

— Я говорила, что вы должны передать полномочия, — сказала она. — Возможно, больше никто не может быть главой государства. Возможно, больше никто не может быть регентом. Вы — последний примарх, милорд. Последний верный сын. Единственный верный сын. Станьте тем, кем должны стать. Объединяющей идеей Империума Секундус. Будьте государем и продемонстрируйте обновленные силы, решимость, отвагу и величие, подобно фениксу, поднимающемуся из пепла. Оставьте ежедневную работу имперского механизма другим.

— В этом все и дело, — ответил он. — Я никому не доверю управление этой работой. Я так долго занимался ею. Я… никому не доверяю… Даже тебе, дорогая леди.

— Потому что я не способна? — фыркнула она, хотя и насмешливо.

Его ответ был по обыкновению честным.

— Потому что ты немолода, леди Ойтен. Ты — пожилой человек. Я не знаю, сколько еще времени ты будешь оставаться подле меня. Я не могу полагаться на твое присутствие здесь, а больше никому не доверяю.

— Хороший ответ, — заметила она. — Но, вот что… я знаю вас с детства, Робаут. Я знаю, когда вы осторожно обращаетесь с правдой. Сейчас тот самый случай. При всей вашей логике, ни один из сказанных вами аргументов не является истинной причиной, по которой вы не объявите себя имперским регентом.

— Неужели?

— Вы знаете об этом.

Примарх вздохнул.

— Тогда позволь мне сказать это один раз. Я не могу построить империю и занять трон, даже если я единственный кандидат. Это попахивает спесью, высокомерием, чрезмерной гордыней и глупыми амбициями.

— Это попахивает Гором Луперкалем, — подытожила она.

— В самом деле. Это принизит меня в глазах тех, кто все еще уважает меня и просто подтвердит сомнения тех, кто не уважает. «Посмотрите на Жиллимана, — скажут они. — Воспользовался кризисом и объявил себя королем. Посмотрите на его недостойное желание. Посмотрите, как быстро воспользовался тяжелой ситуацией!»

— Я рада слышать, что вы, наконец, признаете свои опасения, — сказала Ойтен. — Но это единственное практическое действие в данной ситуации. Вы учили меня, что практика всегда выше теории.

— Но в этом случае теория отвратительна, — сказал он. — Я держусь за надежду, что ко мне все еще может прибыть другой брат. Рогал, о звезды, но я бескорыстно передам ему трон! Сангвиний, в тот же миг! Они достойные наследники! Благородные братья!

— И если они согласятся, это придаст законную силу Секундус, — кивнула она. — Их поддержка подкрепит ваш выбор.

— Любой верный сын, — пробормотал Жиллиман. — Я бы немедленно принял любого верного сына.

— Даже Русса? — спросила она.

Жиллиман засмеялся.

— Он варвар, — сказал примарх, — но при этом король. И он настолько верен, что посрамит всех нас. Да, даже Русса. Возможно, нам нужен воистину свирепый монарх, чтобы помочь во время этого нового раздора.

— А вы, в качестве его совести, будете хранить его корону чистой, — сказала она.

— Конечно, — ответил Жиллиман. Он снова глубоко вздохнул и огляделся. — Прикажи персоналу Резиденции убрать комнату. Вычистите ее. Заново обустройте. Я проголодался. Думаю, этой ночью я отужинаю с Волками.

Примарх посмотрел на управляющую.

— Расслабься, Тараша, — сказал он, — к утру я приму решение. Если я соберусь объявить себя регентом, ты скоро об этом узнаешь, и мы сможем приготовиться к заявлению.

— Никто другой не подходит для этого, милорд, — сказала Ойтен.

— Никакого другого просто нет, — ответил он. — Поэтому полагаю, что это им придется стать мне.

Сгоревший труп, который упал на южный округ Магна Макрагг Цивитас, был отправлен в закрытый, недоступный блок на нижних уровнях медицинского корпуса Резиденции. Доступ на эту территорию был ограничен, и только уполномоченному персоналу разрешалось входить и выходить, и даже знать о природе того, что содержалось в лаборатории.

Тетрарх Окклуды Валент Долор прибыл без эскорта и прошел по длинному, гулкому коридору к нескольким арочным дверям. Стоявшие на страже Ультрадесантники поклонились и пропустили его. Одна за другой двери заскрипели, расходясь в стороны.

В простом помещении лаборатории, покрытом цинком и гальванизированной сталью, тетрарха ждал капитан Касмир. Пахнущую техникой комнату освещали зеленоватые лампы. Посередине лаборатории на возвышенном основании лежала тяжелая железная капсула. В ее крыше и по сторонам располагались смотровые окна из бронестекла, чтобы тело, плавающее в бальзамирующих растворах, можно было изучать. Шлюзы в стенках капсулы также позволяли вводить хирургические инструменты для взятия образцов ткани. Все, что было видно через окна — редкую пенистую пелену. Вокруг капсулы работали несколько медицинских техников.

— Мы установили личность? — спросил Долор советника.

— Нет, повелитель, — ответил Касмир. — Но мы ответили на один вопрос.

Он протянул Долору инфопланшет. Тетрарх взял его и прочитал содержимое.

— Тщательный анализ записей орбитального наблюдения в конце концов дал понять, каким образом прибыл наш мертвый незнакомец, — сказал Касмир. — Видите небольшой всплеск вот здесь? Вспышка телепорта в верхней атмосфере. Нестандартная телепортационная сигнатура.

— Значит, он материализовался в верхней атмосфере из ниоткуда?

— А потом падал, — подтвердил капитан Касмир, — до самой поверхности, пылая, как метеор при прохождении атмосферы.

— Нам что-нибудь известно о начальной точке телепортации?

— Характер вспышки изучается, но я сомневаюсь в результате, милорд.

Долор вернул планшет и подошел к капсуле.

— Чем больше мы узнаем, тем более загадочным он становится. Я…

Он резко остановился. Загудели некоторые из датчиков тревоги. В нижней части пульта управления возле основания вспыхнули несколько янтарных сигнальных ламп. Медицинские техники на миг отпрянули от изумления.

— Что это? — спросил Долор. — Что происходит?

— Не знаю, лорд тетрарх, — ответил один из техников.

— Это не имеет смысла, — отозвался другой.

— Должно быть, системный сбой, — предположил третий.

Зазвучал новый сигнал тревоги.

Долор приблизился к капсуле, держа руку на рукояти меча. Он заглянул в одно из затемненных окон.

— Кто-нибудь, объясните мне, что происходит, — прорычал он.

Вдруг раздался очень сильный стук. Даже Долор отпрянул.

Звук был вызван ударом изнутри капсулы. Кто-то очень сильно врезал по одному из стеклянных окон.

Долор посмотрел, моргнул. К внутренней стороне бронестекла прижалась ладонь и пальцы огромной человеческой руки — окровавленной и с отслаивающими кусками почерневший и обгоревшей плоти.

— Откройте чертову капсулу! — приказал Долор, извлекая меч. — Во имя Пятиста Миров, что бы там ни было, оно вовсе не мертво!

Корабль вышел из тьмы, и бесконечная охота в его тьме впервые за шестнадцать недель прервалась.

В глубинах почти безжизненного пространства огромного теплоприемника реактора остановилась добыча — ночной призрак, приговоренный на абсолютное одиночество на всю оставшуюся жизнь.

Он присел на ржавой опоре над дымящимися котлами двигателей корабля, и обвил руками свое тело. Черный плащ был в лохмотьях. Тот немногий свет, что источали двигательные камеры, отразился от острых граней когтей призрака.

Он почувствовал тяжелый удар, пульсацию, смещение перехода. Услышал аритмичную вибрацию двигателей, проводящих пространственную корректировку. Почувствовал, как скрутило внутренности и защипало в носу. Из-за этого он застонал.

Корабль вышел в реальное пространство.

Добыча откинула голову назад и начала смеяться. Потрескавшиеся губы разомкнулись, и будь в этом месте хоть немного света, то стали бы видны почерневшие и гнилые зубы. Резкий и надломленный, как раскалывающийся ледник, смех эхом разнесся по теплоприемнику.