Забытая империя

Он сделал то, что должен был. Сделал то, чего хотели от него. Он находился на враждебной планете, истекая кровью из-за скрытного, быстрого прыжка, держа себя в руках и неся оружие в мешке из плоти.

Он находился в горах, в неделе пути от Макрагг-сити. Это не было проблемой. Проблемой был демон, которого варп послал за ним.

Через три дня после прыжка он повернулся и обратился к холодному горному воздуху.

— Покажись.

В ответ эхом разнесся смех, хотя он едва ли был человеческим. Звук прокатился по глубоким ущельям предгорий Андромахи.

— Давай же, господин, — сказал человек. — Давай, мистер Демон. Я жду с интересом.

Последовала долгая, безмолвная секунда, затем голос произнес: Я знаю, кто ты. Знаю твое имя. Я твой хозяин.

Человек вздохнул и бросил рюкзак и оружие, раскинув руки горному воздуху.

— Ну тогда я твой. Возьми меня.

— Деймон, — ответил голос. — Интересный выбор имени, учитывая твою профессию.

— Что я могу сказать тебе, демон? — ответил он.

Молчание.

— Ты знаешь мое имя, — снова заговорил Деймон. — Чего ждешь?

Руки по-прежнему были распростерты. Он медленно повернулся, под ногами захрустел снег.

— Я и в самом деле знаю твое имя, — ответил голос. — А истинные имена — это истинная сила. Я знаю твое имя, и ты не сможешь противиться мне.

— Я знаю, — согласился человек.

— Значит, ты знаешь, что я собираюсь убить тебя? Что меня послали именно за этим?

— Да, — ответил он.

— Хорошо.

Он прочистил горло. Воздух на нагорье был разреженный.

— Ну и как меня зовут? — спросил он.

— Деймон Пританис, — повторил демон.

— И знание моего настоящего имени дает тебе власть надо мной? — спросил он.

— Да.

— Значит я твой, дитя варпа. Полностью. Сколь я умру и принимаю свою смерть, позволь мне последнюю просьбу.

— Говори.

— Назови настоящее имя моего убийцы.

По непространству прокатился тихий смех.

— Умри навечно, зная его, — произнес голос. — Я Ушпеткхар.

— Я покоряюсь. Приди и возьми меня, — сказал человек.

Тень пустоты поднялась и заструилась к нему. Она приближалась по снежному полю подобно черному цунами.

— Между прочим, — сказал Деймон Пританис в самый последний момент, — это мое ненастоящее имя. То есть, у тебя нет власти надо мной. Но теперь я знаю твое. У меня есть твое истинное имя… Ушпеткхар!

Деймон лихорадочно схватил бутылочку, спрятанную в кармане. Он сотворил необходимые знаки и бросил нужные руны, как ему и показывали. Затем метнул заклинание в вопящее лицо приближающейся твари.

Демон покинул реальный мир во вспышке ярости и негодования. Деймона отшвырнуло на землю.

Когда он открыл глаза, то понял, что промок. Он и огромный участок ледникового уступа вокруг был покрыт кровью. Она была не его.

Тяжелораненый человек медленно поднялся. До Макрагг-сити было еще далеко, долгая дорога вниз по горе.

Вот так убийца, называющий себя Деймоном Пританисом, прибыл на Макрагг.

8

ПЕРВЫЙ СРЕДИ РАВНЫХ

— Человек выбирает себе друзей, а судьба выбирает ему братьев.

Корабль вышел из тьмы, а внутри его собственной тьмы подходила к концу бесконечная охота.

Это был человеческий, имперский корабль, линкор, флагман, но его противоестественным способом вели сквозь миазмы варпа средства, чье происхождение и природу машинные кузнецы и отцы кузни человечества сочли бы еретическими.

Вслед за линкором двигался флот. Внутри его потрепанных штормом корпусов двадцать тысяч воинов ожидали сообщения о цели назначения, о безопасной гавани.

Это были двадцать тысяч величайших воинов Империума. Они были Первым и первыми среди равных.

Корабль вышел из тьмы, а внутри его собственной тьмы подходила к концу бесконечная охота.

Охотник ждал в темноте, прислушиваясь к зловещей пульсации нечеловеческого механизма, управляющего двигателями корабля. Маслянистая темнота была такой же черной, как и доспех воина.

Добыча была рядом, но ведь добыча всегда была рядом.

Она должна была быть мертвой или, по крайней мере, плененной, но благодаря прирожденному коварству и порочности, избегала захвата и свободно передвигалась по кораблю, обитая в темных и недоступных местах. Конечно, добыча формально была пленником, потому что весь корабль был ее камерой. С него нельзя было сбежать.

Тем не менее, свобода добычи не давала покоя охотнику. Она давно должна была умереть за свои преступления. Охотник должен был удостовериться в этом, пролив кровь или нет. Добыча не была разумным существом, заслуживающим уважения или же милосердия. Она была безумным животным, которое следовало убить, чудовищем, достойным истребления. Все то время, что презренный враг свободно перемещался по кораблю охотника, сердце воина пылало гневом.

Охотник отправил легионеров найти и убить добычу, прочесать корабль, палубу за палубой, выкурить чудовище из укрытия и покончить с его проклятьем. Но добыча — существо тьмы, призрак вечной ночи, что злобно глядел в темных трюмах и корпусных конструкциях, имеющихся у каждого перемещающегося по варпу корабля — убила людей, потом тех, кого послали за ними, а затем следующих. Монстр заманивал их в ловушку и разделывался, выслеживал и вводил в заблуждение, оставлял свисающие с опорных балок тела в качестве предупреждений, головы в шлюзах — посланий, пригвожденные к межпалубным пиллерсам и трубопроводам изувеченные останки — кровавых обещаний.

Охотник был благороден, хотя для тех, кто сталкивался с ним в битве, он часто казался таким же чудовищем. Почти никто не знал, как он мыслит. Он был скрытным и шел собственным путем. Его было сложно понять.

Тем не менее, он был благороден.

Он перестал посылать новых людей на смерть во тьму. Перестал приказывать, кому бы ни было делать то, к чему они не были подготовлены. Он приказал очистить и запечатать все палубы, за исключением главных. Затем облачился в броню, черный доспех, гравированный марсианским золотом, и стал охотником. Каждый день на протяжении шестнадцати недель он входил в неконтролируемое пространство своего корабля и охотился во тьме на свою добычу.

Каждый день на протяжении шестнадцати недель.

Корабль вышел из тьмы, а внутри его собственной тьмы подошла к концу бесконечная охота.

Охотник почувствовал запах добычи. За прошедшие шестнадцать недель они часто оказывались поблизости друг от друга. Произошло две короткие стычки, во время которых добыча сбегала, осознав, что заманить охотника в западню сложно. Много раз нервный голос добычи раздавался из тьмы, насмехаясь над охотником. Оставлялись написанные кровью сообщения. Устраивались ловушки и контрловушки, следовали часы медленного, скрытного продвижения по темным и вибрирующим помещениям кораблям, каждая тень проверялась на наличие той единственной, что вовсе не была тенью.

Охотник остановился, присел, балансируя плотным, но проворным телом на скрещенной балке, которая тянулась подобно каменному мосту над ущельем вытяжной шахты. Далеко внизу светился темно-зеленый мрак. Открылись термальные клапаны, и вверх по шахте устремился поток горячего воздуха, словно пустынный ветер. Он расшевелил длинные золотистые волосы охотника. Воин замер, распустил их, снова собрал и перетянул, чтобы не падали на глаза.

В сухом ветре присутствовал запах. Одна частица на миллиард, но охотник уловил ее.

Старая кровь. Боль. Адреналин. Ненависть.

Добыча была близко. Она скрывалась внизу, на одном из переходных мостиков, пересекающих шахту. За шестнадцать недель охотник ни разу не подбирался так близко.

Горячий воздух поднимался снизу, и охотник был с подветренной от добычи стороны. Несомненно, враг не слышал его из-за шума машин, разносящегося по шахте.