Страница 11 из 23
Глава 4
День рождения
Одиннадцатого мая Федя наконец вернулся в школу. До дня рождения оставалось меньше недели, а он до сих пор не решил, как его провести. Наташа много раз предлагала ему устроить дома вечеринку, пригласить гостей, но Федя еще не забыл подобное мероприятие в прошлом году, когда он пригласил домой половину класса, и Олег, пусть даже ненамеренно, так унизил его перед всеми… В глубине души подросток мечтал, чтобы Олег уехал в этот день куда-нибудь подальше, лучше вообще в другую страну, и вот тогда можно было бы устроить шикарную вечеринку, пригласить на нее Рашевскую…
В первый же день в школе сразу стало понятно: о вечеринке уж точно придется забыть. Целый день Федя ходил под прицелом косых взглядов. Никто с ним не разговаривал, за спиной шептались… Единственным, что он сегодня услышал в свой адрес, было приветствие Бочкова:
– О, Литвинов! Уже отсидел? Это в ментовке тебе так морду разукрасили или богатенький папочка постарался?
Федя молча прошел мимо, со злостью толкнув Бочкова плечом, за что незамедлительно получил строжайший выговор от препода.
К концу дня юноша чувствовал себя как прокаженный. Настроение было хуже некуда.
– Федька, не грузись, – Ян пытался разрядить обстановку, но это даже ему не удавалось, – перестань. По-любому забудется, и все будет нормально.
– Ян, – Федя оглянулся, убедившись, что их никто не слышит, – мне кажется, я знаю, кто мне это подбросил.
– Ты сильно удивишься, но я тоже знаю. Бочков.
– Ты тоже так думаешь?
– Я просто видел его лицо, когда тебя тогда менты увели.
– Доказать бы…
– А что, ведь в жизни все возможно! Короче, надо подумать.
И на долгие дни это стало главной темой их разговоров.
Утром семнадцатого мая Федя сел на постели и улыбнулся. Ему исполнилось пятнадцать. Юноша с удовольствием думал о том, что он стал более взрослым и не за горами тот день, когда он наконец сможет покинуть этот дом и жить самостоятельно. Он умылся, оделся и причесался тщательнее, чем обычно. Спустился к завтраку.
– Федя! С днем рождения, солнце! – Наташа расцеловала сына, вручив ему красиво упакованный подарок.
– Спасибо, мам, – Федя распаковал коробку. Там лежали новые ролики, старые как раз стали ему малы. – Так классно! Спасибо большое.
Олег поздравил крайне сухо, но подарок был супер: дорогая профессиональная зеркальная фотокамера. Федя восхищенно присвистнул:
– Спасибо…
Все же возникло неприятное чувство, что Олег от него откупается после последнего инцидента. Но камера все равно классная.
В школу, естественно, идти не хотелось, но пришлось. Настроение испортилось. С Федей до сих пор никто не разговаривал, никто, кроме Яна, не поздравил. Юноша пытался не обращать на это внимания, но все равно было обидно.
После школы Литвинов с Шабуровым отправились в кино. Потом бесцельно пошатались по городу, посидели в кафе и пошли к Феде домой. Сели за новую видеоигру, которую подарил Ян, увлеклись и, совсем забыв о времени, сражались до позднего вечера. Наташа заглянула в комнату, мягко намекнула, что пора бы уже закончить. Предложила Яну остаться на праздничный ужин, но тому перспектива ужинать с Олегом совсем не улыбалась, и он поспешно ретировался. Федя не возражал. Он и сам бы ушел с удовольствием, но зло было неизбежно. Тем не менее, ужин в кругу их маленькой семьи прошел на удивление хорошо. Олег был в добром расположении духа, много шутил и умудрился ни разу не подколоть Федю и не поиздеваться над ним.
Довольный, счастливый, юноша лег спать и загадал желание, самое сильное и страстное, но абсолютно, по его мнению, несбыточное. На границе снов, мысли нежились в струящемся потоке мечтаний… И нетрудно догадаться, кто был, вернее, была главным действующим лицом этой мечты.
Учебный год подходил к концу. Закрутилось. Зачеты, контрольные, экзамены, выпускной в музыкалке… пересдать… выучить… повторить… выучить… еще выучить… ритм жизни стал сумасшедшим, времени не оставалось ни на что. Федя дождаться не мог летних каникул. Казалось, последние две недели в школе растянулись на год. Но все когда-нибудь заканчивается, и мучения подошли к концу.
Экзамены Федя сдал вполне сносно, всего с одной тройкой – по химии.
В музыкалке прошел выпускной, Литвинов получил диплом с отличием (кстати, экзамен по фортепиано он сдал на пять с плюсом, чем Наташа очень гордилась, а Федя не придавал этому никакого значения). После торжественноофициальной части состоялся долгий разговор с педагогом, который все же убедил парня продолжить учебу и перейти в восьмой класс, оставшись в музыкальной школе еще на год.
– Андрей Николаевич, я же все равно в муз. училище не буду поступать: меня Олег задушит, – Федя знал, что говорил, тем более что он совсем был не против в дальнейшем профессионально заняться музыкой и ему это действительно очень нравилось, но…
Олег категорически заявлял, что сейчас получать профессиональное музыкальное образование – безумие: «Мужчина должен деньги зарабатывать, семью кормить! А что тебе даст эта твоя музыка?! Посмотри, как твой педагог одет и чем его дети питаются! Посмотри, как мама твоя жила, когда твоей несчастной музыкой занималась! Чтобы я даже не слышал подобной чуши! В жизни нужно твердо стоять на ногах и надеяться только на себя». Мама Олега поддерживала: «Федя, ты знаешь, где-то я читала фразу… „Если ты стремишься к какой-то цели, посмотри, насколько счастлив тот, кто ее уже достиг". Когда я училась в консерватории, просто летала от счастья. Но потом… Начинается реальная жизнь. И все слишком сильно меняется. Вспомни, как мы с тобой жили, пока я не встретила Олега. Ты хочешь так жить? Ты хочешь, чтобы так жила твоя любимая, твои дети? Подумай».
Под подобным психологическим прессингом у Феди и мысли не осталось продолжить профессиональное музыкальное образование. Андрей Николаевич не раз говорил на эту тему с Наташей, убеждал ее, что у парня незаурядный талант и нельзя закапывать его в землю, но Наташа была непреклонна, и, в конце концов, педагог смирился. Теперь же, слыша от Феди то, что он и ожидал услышать, Андрей Николаевич спросил:
– Федя, скажи, тебе нравится здесь учиться?
– Конечно. Вы же знаете.
– Ну так что тебе мешает позаниматься еще год?
На этот вопрос Федя не нашел ответа и радостно улыбнулся.
– Да, вот еще что, – продолжил Андрей Николаевич, – в следующем году состоится Всероссийский конкурс. Я хочу, чтобы ты в нем поучаствовал.
– Но…
– Никаких «но». Даже если этот конкурс станет последним серьезным выступлением в твоей жизни, это будет, по крайней мере, достойный уход из искусства. Ну как, по рукам?
– По рукам, – честолюбие победило лень, и Федя нашел идею о конкурсе достаточно интересной.
– Хорошо, тогда встречаемся через неделю. Я подберу тебе серьезную программу, летом будешь разбирать. О’кей?
– О’кей.
Андрей Николаевич, один из лучших в городе педагогов по фортепиано, в свое время ставил перед собой самую высокую планку. Учился в Московской консерватории, занимал призовые места на известнейших международных конкурсах. Ему пророчили великое будущее. На четвертом курсе он готовился к участию в конкурсе им. Чайковского, занимался сутками и… переиграл правую руку. А дальше… Больницы, процедуры, депрессия… Врачи запрещали играть. При всех усилиях, двигательные функции до конца так и не восстановились. На карьере пианиста пришлось поставить крест. Консерваторию Андрей все-таки окончил, но об аспирантуре пришлось забыть навсегда. Потом тяжело заболела мама, пришлось уехать из Москвы… Казалось, жизнь закончена. Однако время умеет залечивать раны. Андрей Николаевич устроился на работу в музыкальное училище. Встретил свою любовь, женился. С женой они жили душа в душу, вырастили двоих детей и были вполне счастливы.
Недавно Андрей Николаевич отметил свой пятидесятилетний юбилей. Внешне он производил впечатление интеллигентнейшего человека, который совершенно не вписывался в сумасшедший ритм современной жизни, с ее постоянной гонкой за успехом. Он, мужчина среднего роста и средней комплекции, обычно немного в мешковатом костюме, с седыми волосами, зачесанными назад, словно пришел в этот мир из другого времени. Главное, что привлекало в его облике, – очень молодые, даже юные серые глаза, излучавшие какой-то особенный внутренний свет.