Страница 64 из 72
Придя домой, Джонни первым делом бросился к компьютеру. Который, естественно, работал всё время его отсутствия в качестве сервера, раздававшего сайт с парой его статей и набросками про Леночку. Джонни принялся смотреть статистику посещений, и с ужасом обнаружил, что за все дни, проведённые им в Израиле, на сайт заходило всего два человека, один из которых даже не стал смотреть ничего кроме главной страницы. Получалось, все бессонные ночи, проведённые в попытках хоть как-то раскрутить сайт, были коту под хвост. Итогом которого стало лишь бессмысленное прожигание электричества.
Однако Джонни не хотел сдаваться. Он собирался принять душ, поужинать, а потом писать дальше и публиковать историю про Леночку. Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Ему позвонила Она. Леночка. Собственной персоной. Точнее, как обычно, Джонни сам перезвонил,- она же не будет платить за разговор! Впоследствии он даже не мог вспомнить толком, о чём они говорили. Но эта малозначительная беседа между ними лилась легко и изящно – в разительном контрасте с его неуклюжими попытками поговорить с ней, когда они были в Израиле.
Не преминула упомянуть об этом и сама Леночка. Мол, вот видишь, как у нас с тобой здорово получается общаться. А там, в Израиле, мы с тобой даже и не поговорили толком. Для Джонни, однако, такая ситуация была очень тревожным симптомом. Получалось, тем самым Леночка фактически контролировала объём и качество их общения: оно складывалось и приносило радость ему тогда и только тогда, когда она этого хотела. Таким образом, Леночка получала незримую и в то же время вполне реальную эмоциональную власть над ним, эффективный инструмент, при помощи которого она могла его контролировать и использовать в своих корыстных интересах.
По окончании этого удивительного разговора у Джонни осталась загадка, не дававшая ему покоя: а зачем, собственно, она ему вообще звонила в тот вечер? С одной стороны, он знал про её стремление произвести на людей благоприятное впечатление. Даже когда между ними что-то не ладилось, Леночка мастерски убеждала Джонни, что проблема именно в нём, а она вся такая белая и пушистая. Вот и в этот раз, возможно, она хотела загладить впечатление от того, каким жалким тошнотиком она выглядела в самолёте. Но зачем? Какой ей толк производить впечатление на него, если она его уже использовала по максимуму, получила с него что могла? Эта загадка породила в сознании Джонни ещё одну тревожную мысль. Когда он ехал из аэропорта сначала на автобусе, потом на метро, он успокаивал себя тем, что в целом ситуация с Леночкой ясна, и ему осталось только ясно и доходчиво изложить известную ему часть её истории, а также свои соображения о патологии её характера, своим читателям.
Однако теперь опять случилось нечто, опрокидывавшее его представления о Леночке. А Джонни, объявлявший теперь себя знатоком таких, как она, не мог не только предсказать, но и вразумительно объяснить post factum её поведение даже самому себе. Не говоря уже по потенциальных читателей, которые таких либо в глаза не видели, либо и по сей день пребывают в плену рассказанных им психопатических сказок. Тем самым Джонни, который только вроде бы начал успокаиваться, снова чувствовал сильную потребность в контакте с Леночкой. Осталось только выяснить, каковы будут её драконовские условия для продолжения такого контакта.
Разгадка открылась ему на следующий день. Леночка удивила его своим звонком в 23.45, когда, как полагал Джонни, она уже должна была спать (когда-то она говорила ему, что ложится спать в 10 вечера). После недолгого, но, опять-таки, достаточно складного (как и в предшествующий вечер) разговора, Леночка осторожно поинтересовалась, на какую сумму Джонни готов сделать ей подарок. У меня же был день рождения, а подарка я от тебя тогда не получила,- пояснила она. Ах, вот оно, оказывается, к чему были все эти милые разговоры вчера и сегодня!- заключил Джонни.
Джонни не стал интересоваться у Леночки, с чего бы это вдруг она 16 июля стала просить подарок на день рождения, который у неё был 20 июня. Леночка бы сказала, вероятно: «тогда у тебя мама ещё была жива, в очень тяжёлом состоянии. Потом расходы на похороны. Потом на нашу совместную поездку. Ну а теперь, когда ты сделал другие важные дела, можно поговорить и о подарке». Джонни решил блеснуть своими знаниями психики психопатов, чтобы обломать сучку. И назвал сумму пять тысяч. Его расчёт на понимание психопатической логики «всё или ничего» (или, по крайней мере, много или ничего) оказался безошибочным. Леночка сказала: пять тысяч это как-то... за такие деньги ничего не купишь! Цены на всё, что мне нужно, начинаются минимум от пятнадцати тысяч. А за пять мне ничего не надо. Довольный Джонни тогда заметил, стараясь казаться как можно более спокойным: ну раз не надо, то мне же проще. А больше тебе выделить у меня сейчас нет возможности. На том и распрощались.
Казалось бы, выяснив причину неожиданно милой манеры общения со стороны Леночки, Джонни мог бы успокоиться. По утрам заниматься компьютерами, а вечером писать, а затем публиковать материалы про Леночку. Но нет! Уже 17 июля днём у Джонни был невыносимый зуд позвонить Леночке, и поинтересоваться, как там, она успела съездить на «семинар по работе» к своему любовнику, или нет. Казалось бы, какое дело было Джонни то того, чем Леночка занимается со своим любовником? На то он, собственно, и любовник, чтобы заниматься с ним любовью! И, тем не менее, понимая всё это на уровне логики, Джонни не находил покоя. Джонни подумал: наверное, Леночка звонила ему в понедельник ближе к ночи, так как собиралась во вторник видеться с любовником, и ей нужно было распределить, какие подарки покупает ей любовник, а какие – Джонни.
Когда днём 17 июля Джонни всё же не удержался и позвонил Леночке, она не ответила на звонок. В тот же день он звонил ещё два раза с тем же результатом. Казалось бы, Джонни мог гордиться своей проницательностью. Хотя у него не было ровным счётом никаких шансов проверить, где и с кем Леночка на самом деле, было очевидно, что она с кем-то встречается, так как иначе ей ничто не препятствовало бы принять звонок. А потому Джонни был прав в своём предсказании. Но он не был рад этому. Напротив, к ночи 17 июля он был расстроен и не находил себе места. Он даже ночью никак не мог уснуть от навязчивых мыслей о Леночке, с кем там она и как.
Не в силах более это выносить, 18 июля Джонни решил поругаться с Леночкой окончательно. Он позвонил Леночке и спросил, где она была вчера. Леночка ответила какую-то ерунду типа проблем с телефоном. Джонни стал настаивать на правдивом ответе. Тогда Леночка резко заявила ему, мол, если у тебя есть конкретные предложения ко мне типа сходить вместе куда-нибудь, то сформулируй, а если нет, то я буду заниматься своими делами. Джонни подумал, что у него есть конкретное предложение, чтобы она пошла на х**, однако не решился его сформулировать. А вместо этого предложил пойти в кино.
Видимо, из-за того что лето было тёплым, с хорошей погодой, а потому мало было желающих смотреть кино, в среду билеты на дневной сеанс были всего по 180 рублей с носа. Джонни был рад, что ему так подфартило не платить за сучку в их последнюю в жизни встречу. И не скрывал своей радости. Леночка же, напротив, словно была расстроена, что билеты в тот день стоили как дёшево, как будто эти деньги получал не кинотеатр, а она. Такое впечатление, что ей приятно, когда на неё разоряются! Во тварь!- думал Джонни.
После просмотра картины обстановка между ними стала накаляться. Джонни сознательно шёл на обострение. В отличии от психопатов, он не только не был способен к инструментальной агрессии, но и вообще не мог атаковать с низкого старта – только в ответ на оскорбление, когда чувствовал обиду, гнев. А потому он начал стараться спровоцировать Леночку на конфликт. Начал Джонни с предложения идти в более дешёвое кафе. Леночка ответила: мне там не нравится. Тогда Джонни стал провоцировать её откровеннее: а мне не нравится, что мы только в кино и рестораны ходим. Нет бы, меня домой к себе пригласить на романтическое свидание! Леночка сказала: не хочу! И два года назад она могла бы настаивать на этом ответе, так как тогда ей от знакомства с Джонни не было ощутимой материальной пользы. Теперь же, мгновенно сообразив, насколько такой ответ ей экономически не выгоден (а то Джонни обидится и скажет: тогда и я не хочу оплачивать твои расходы), Леночка решила схитрить: Ты же прекрасно понимаешь: я не одна живу, а с мамой, и потому не имею возможности звать тебя к себе!