Страница 11 из 24
— Вовсе нет, доктор, — вежливо ответил Чэнгун. — Мы уже обо всем договорились. Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне.
Армстронг вызывал у него тревогу. Рослый мужчина с короткими густыми волосами, в целом выглядящий как человек, много времени проводящий вдали от цивилизации. Прямой взгляд, ленивая улыбка. Чэнгун подумал, что на западный взгляд он может показаться привлекательным, особенно если это взгляд женщины. Но для китайца у Армстронга слишком большой нос, а широкий рот подвижен и выглядит детским.
От него можно было бы отмахнуться: он не представляет серьезной угрозы… если бы не взгляд. Именно этот взгляд заставлял Чэнгуна тревожиться. Внимательный и проницательный.
Армстронг смотрел на него целых пять секунд, прежде чем снова улыбнуться и убрать руку из открытого окна «тойоты».
— Что ж, в таком случае до свидания, ваше превосходительство. Надеюсь, у нас еще будет возможность поговорить.
Он переключил скорость, приветственно поднял правую руку и поехал к главному выходу из лагеря.
Чэнгун смотрел ему вслед, пока машина не исчезла из виду, потом повернулся и посмотрел в сторону холмов, неровных и острых, как зубы крокодила.
В двадцати милях к западу одну из грозовых туч озарила яркая молния.
На глазах у Чэнгуна из брюха туч пошел дождь, вначале светлоголубыми полосами, потом, когда полило сильнее, тьма, непроницаемая, как свинцовый лист, скрыла далекие холмы.
Четти Синг не мог бы рассчитать лучше. Вскоре долина и откос превратятся в сплошное болото. Полицейский отряд, отправленный расследовать происшествие в Чивеве, обнаружит, что долина непроходима; но, даже если ему удастся добраться до штаб-квартиры парка, тропический дождь выгладит все холмы, уничтожит любые следы продвижения грабителей. Пусть только они прибудут побыстрей, лихорадочно взмолился Чэнгун. Пусть сегодня, а не завтра. Он взглянул на часы. Еще нет двух. Закат сегодня в семь тридцать, хотя с такими густыми тучами стемнеет раньше. Пусть сегодня, повторил он.
Чэнгун взял бинокль и потрепанный экземпляр «Птиц Южной Африки» Робертса. Ему пришлось старательно демонстрировать хранителю, что он страстный любитель природы.
Но это был предлог, чтобы появиться здесь.
Потом он сел в «мерседес» и поехал к офису хранителя за складом слоновой кости. Джонни Нзу сидел за столом. Как у любого гражданского чиновника, половину времени хранителя занимало заполнение различных форм и составление отчетов. Когда Чэнгун вошел, Джонни оторвался от груды документов.
— Я подумал, что, пока жду грузовики, могу съездить к источнику у фиговых деревьев, — объяснил Чэнгун, и Джонни сочувственно улыбнулся, увидев бинокль и путеводитель. И то и другое — непременные спутники наблюдателя за птицами, а Джонни всегда сочувствовал тем, кто разделял его любовь к природе. — Я пошлю за вами, когда колонна будет готова выступить, но не могу обещать, что это будет сегодня вечером, — сказал Джонни. — Мне сказали, что в одной из машин перегорел генератор. Запасные части здесь ужасная проблема; мы вывозим и продаем слишком мало, чтобы платить за все необходимое.
Чэнгун спустился к сделанному людьми источнику. Менее чем в миле от лагеря Чивеве в небольшом влее пробурили скважину. Ветряная мельница направляла ручеек воды из скважины в грязный бассейн, чтобы привлечь к лагерю птиц и животных.
Когда Чэнгун остановил свой «мерседес» на смотровой площадке над источником, небольшое стадо куду, пившее воду, испугалось и убежало в соседние кусты. Это были крупные антилопы бежевого цвета, со светлыми полосами на спине, с длинными ногами и шеями, с огромными, свернутыми в трубку ушами. Головы самцов украшали широкие изогнутые рога.
Чэнгун слишком волновался, чтобы пользоваться биноклем, хотя стаи птиц спускались к источнику на водопой. Огненные вьюрки сверкали, как крошечные языки пламени, а радужно-зеленое оперение скворцов отражало солнечные лучи. Чэнгун не только был талантливым резчиком по кости, он хорошо владел и акварелью. Одна из его любимых тем — как раз дикие птицы, которых он изображал в традиционной китайской манере.
Но сегодня он даже не взглянул на птиц, садящихся на воду. Вставив сигарету в мундштук слоновой кости, он нервно курил. Именно это место он выбрал для встречи с руководителем браконьеров и сейчас, беспокоясь, тревожно осматривал окружающие кусты.
Однако первым признаком того, что он здесь не один, стал голос за открытым окном «мерседеса».
Чэнгун невольно вздрогнул и повернулся к человеку, стоявшему у машины.
У человека от левого глаза до верхней губы тянулся шрам. Из-за этого губа была приподнята, словно в кривой сардонической усмешке. Четти Синг предупреждал Чэнгуна об этом шраме. Идеальная особая примета.
— Сали? — чуть задыхаясь, спросил Чэнгун. Браконьер продолжал смотреть на него. — Ты Сали?
— Да, — подтвердил тот, улыбаясь только половиной рта. — Я Сали.
Шрам отчетливо выделялся на лилово-черной коже. Человек был невысок, но широкоплеч, с мощными мышцами. Одет в ношенную рубашку и грязные, в пятнах пота шорты.
Он, очевидно, пришел издалека: его босые ноги по колено были покрыты дорожной пылью. В жару от него остро несло застарелым потом, и Чэнгун брезгливо отодвинулся. Жест не остался незамеченным, и браконьер снова широко улыбнулся.
— Где твои люди? — спросил Чэнгун, и Сали ткнул пальцем в сторону окружавших источник кустов. — Вы вооружены? — спросил Чэнгун. Улыбка Сали стала дерзкой.
Он не снизошел до ответа на такой вопрос. Чэнгун понял, что облегчение и нервное напряжение делают его слишком болтливым.
Он решил вести себя сдержанно, но не успел сдержаться и опять спросил:
— Ты знаешь, что вы должны сделать? — Сали пальцем потер шрам на лице и кивнул. — Нельзя оставлять свидетелей. — По выражению глаз Чэнгун увидел, что браконьер его не понял, и повторил: — Вы должны всех убить. Когда придет полиция, никто не должен с ней говорить.
Сали согласно наклонил голову. Четти Синг все ему подробно объяснил. И Сали принял приказ с радостью. У него была давняя вражда с департаментом национальных парков Зимбабве.
Только год назад два младших брата Сали с небольшим отрядом перешли Замбези для охоты на носорогов.
И наткнулись на отряд лесничих, бывших участников партизанской войны, вооруженных, как и они, автоматами АК. В бою один из братьев был убит, второй ранен в спину и на всю жизнь остался калекой.
Несмотря на ранение, в Хараре его судили и приговорили к семи годам заключения.
Поэтому Сали не испытывал особой любви к охранникам парка, и это было заметно по его лицу, когда он подтвердил:
— Мы никого не оставим в живых.
— За исключением двух лесничих: Гомо и Дэвида. Ты их знаешь.
— Знаю.
Сали уже приходилось работать с ними.
— Они будут у склада с двумя большими грузовиками. Проверь, все ли твои люди поняли: нельзя их трогать и ни в коем случае не выводить из строя машины.
— Я скажу.
— Охранник будет в своем офисе. Его жена и трое детей — в бунгало на холме. В лагере есть еще четверо слуг и их семьи. Убедитесь, что они все окружены, прежде чем открывать огонь. Никто не должен уйти.
— Ты болтаешь, как обезьяна на дикой сливе, — презрительно сказал Сали. — Я все это знаю. Мне сказал Четти Синг.
— Тогда иди и делай, что велено, — резко приказал Чэнгун. Сали наклонился в окно «мерседеса», заставив Чэнгуна отодвинуться и задержать дыхание.
Универсальным жестом, обозначающим деньги, Сали потер большой палец об указательный. Чэнгун наклонился и открыл бардачок «мерседеса». Десятидолларовые банкноты были перехвачены по сто штук резиночками. Чэнгун считал их, вкладывая в руку Сали. Три пачки по тысяче долларов каждая. Каждый килограмм слоновой кости на складе подешевеет примерно на пять долларов. Но все равно на рынке в Тайпее будет стоит тысячи.
С другой стороны, для Сали эти пачки зеленых банкнот были огромным богатством. За всю жизнь он никогда не держал в руках столько денег. Обычное его вознаграждение за добытого хорошего слона — за то, что он рисковал жизнью, проникая глубоко в запретную зону и сталкиваясь с отрядами охотников на браконьеров, за то, что рисковал жизнью, стреляя в огромного зверя легкими пулями из «АК», вырубая бивни и перетаскивая огромную тяжесть по пересеченной местности, — так вот, обычная награда за весь этот риск составляла тридцать долларов за слона — около доллара за килограмм кости.