Страница 99 из 213
— Стой! — Брехт сильным движением притянул девушку к себе.
— Что, прямо здесь? — Только что откровенно с ним заигрывавшая Орра вдруг начала отбиваться.
— Да! Здесь и сейчас! — Не в силах противиться желанию, Брехт подхватил подругу детства на руки, торопливо укладывая на жесткий ковер из увядших растений и без затей устраиваясь сверху.
Неожиданное сопротивление Орры только раззадорило молодого орка. Горячая кровь ударила в голову. Мелькнула и пропала мысль, что вот на Орре он мог бы жениться: она нравилась ему больше снох. Жесткий жадный поцелуй заглушил готовый сорваться с губ крик.
— А ну отойди от нее!
В затуманенном страстью мозгу что-то щелкнуло, но тело не успело среагировать. Чувствительный удар сапогом в копчик заставил Брехта вскочить. Орра поспешила натянуть на голые ноги подол рубашки. Над ними стояли шестеро молодых орков — судя по татуировкам и шрамам, старшие и средние сыновья из менее знатных и древних родов, хотя тоже из касты воинов. Двух Брехт немного знал — это были старшие братья Орры, судя по знакам на мощных кулаках, оба женатые.
— Ты какого гоблина к нашей сестре пристаешь? — процедил сквозь зубы один из братьев. — Давно по роже не получал?
Оба родственника Орры были старше Брехта, у обоих имелись татуировки ветеранов — они воевали за Золотую Ветвь и вернулись победителями.
— Она сама… — попытался возразить Брехт.
— Сама? Орра не такая! — воскликнул младший брат.
— А хоть бы и сама, — старший смерил девушку взглядом, и та поспешила отползти на четвереньках прочь, — это не дает тебе права ее лапать!
— Она не для таких, как ты! — подал голос третий парень.
— Для каких «таких»? — прищурился Брехт, догадываясь, что услышит в ответ.
— Для маменькиных сынков, которые ни капли своей крови не пролили, а туда же…
Говоривший был отпрыском одного из самых незнатных родов, которому наверняка было завидно, что младший член клана аш-Эль-Бран в одночасье стал полновластным владельцем всего семейного состояния.
— А ты знаешь, что говоришь? — прорычал Брехт.
— Да что с ним рассусоливать! — Брат Орры выразительно хрустнул кулаками. — Давай!
Краем глаза молодой орк увидел лицо Орры: девушка прижалась к стене и пятилась все дальше и дальше от места схватки. Взгляд ее не отрывался от группы мужчин. И было в нем что-то, отчего Брехт почувствовал разочарование и злость.
Кто-то из шестерки попытался зайти ему со спины. Позволив наглецу занять позицию, Брехт внезапно и без предупреждения первым ударил ногой, метя в пах…
Драки среди молодых орков — явление обычное. В мирное время многие представители этой воинственной расы — тем более из касты воинов, для которых такое поведение было нормой жизни, — решали свои проблемы кулаками. Существовал даже день в календаре, когда все желающие могли собраться в одном месте и сражаться между собой хоть на мечах и талгатах, хоть на кулаках. Тем более когда дрались из-за девки. Но чтобы один орк разделал под орех сразу шестерых, причем трое получили серьезные травмы, — такого не случалось уже давно.
И собственно, еще и это не было поводом для высшего суда, но обидчик оказался единственным представителем своего рода, последним взрослым мужчиной в семье, следовательно, ответственность за содеянное тоже увеличивалась. По закону это уже была война между кланами, грозившая междоусобицей и кровавыми разборками.
Вот почему через некоторое, весьма непродолжительное, время последовал вызов в Цитадель.
Императора Хаука Золотую Ветвь Брехт видел всего один раз — в далекий день, когда тот выступал с небольшой, довольно энергичной речью перед добровольцами, пожелавшими переселиться на территорию Радужного Архипелага и жить равноправными свободными гражданами новой империи там, где их предки долгое время влачили существование рабов. Для большинства орков переселение на равнины означало возвращение на родину предков. Лишь некоторые шаманы и, волею случая, с недавних пор сам Брехт знали, что настоящая родина орков находится не к западу, а к востоку от Орочьих Гор, где-то на берегах Внутреннего Моря, там, где века спустя возникла Темная Империя Ма-Гри.
Тогда в тронной пещере, слабо освещенной светом, проникавшим сквозь струи водопада, было не протолкнуться. Орки держались кастами: стройные ряды воинов, разбившиеся на десятки, плотная стена кузнецов, несколько взволнованно озиравшихся «домашних», представителей самой малочисленной касты, и нестройная толпа фермеров. Брехт, как рядовой, оказался затерт куда-то в середину строя и привстал на цыпочки, чтобы поверх голов увидеть того, чей резкий спокойный голос эхом перекатывался под потолком.
Тогда ему пришлось поднапрячься, зато сейчас молодой орк мог рассмотреть императора во всей красе. Брехта поставили перед троном Хаука со связанными за спиной руками. Два старейшины — брат отца, Хравн аш-Эль-Бран, и представитель обиженного рода — конвоировали его. Кучка избитых им противников топталась рядом. У всех еще не до конца сошли синяки и не поджили ссадины. Нос одного из них так навсегда и останется свернутым набок, еще двое нянчили в лубках сломанные руки, а шестого поддерживали под локти — самостоятельно он стоять не мог. Выбитые зубы, треснувшие ребра и отбитые внутренности видны не были и подсчету не подлежали. Не говоря уже о том, что один из незадачливых нападавших теперь мог облегчаться только со слезами боли.
Некоторое время император Хаук молчал, переводя взгляд с ответчика на его противников, щурил глаз, словно оценивал.
— Значит, драка, — промолвил он. — Один против шестерых… хм… И чего вы хотите?
— Справедливости! — воскликнул Гротх аш-Хад, отец обоих братьев. — Нет такого закона, чтобы своих калечить! Орки никогда не убивают и не калечат орков!
— Ты прав, — кивнул Хаук. — Такого закона в горах нет…
Он помолчал, вспоминая единственный в своей жизни случай, когда орки сцепились с орками — далекий Ирматул, когда княжеская сотня орков под началом Уртха аш-Гигаака сражалась на стороне людей против войска, отправленного Верховным Паладайном за его, Хаука, головой. Но большинство тех, кто составлял Ирматульскую сотню, были изгоями, порвавшими с законами предков. И некоторым из них не было дороги в Орочьи Горы под страхом наказания.
— Но нет и такого закона, чтобы вшестером нападать на одного, — как ни в чем не бывало продолжал Хаук.
Ответом ему было неразборчивое ворчание.
— Что-что? Не слышу! Уж не хотите ли вы сказать, что он разделался с вами поодиночке? Как же так? Ои что, одного бил, а остальные стояли и смотрели?
В толпе зрителей послышались смешки. Тут собралось довольно много обитателей Цитадели — кроме всех заинтересованных орков кланов Эль-Бран и Хад практически в полном составе сюда явился кое-кто из придворных императора, а также десятка полтора праздношатающихся, которым просто стало любопытно, что происходит. Большинство были орками. Эльфов оказалось всего двое — внешне почти неотличимый от орка (по одежде, прическе и татуировкам ну чистый орк!) лорд Тиндар Жемчужный и бледный до зелени Льор.
Братья Хад потупились. Младший крепче прижал к груди сломанную в двух местах руку, старший обвис на руках поддерживающих его приятелей.
— Один против шестерых! — повторил император. — Все шестеро получили травмы, а на тебе ни царапины! Не верю! Ты ведь из клана Эль-Бран?
— Да, — встрепенулся старейшина аш-Эль-Бран. — Он — последний сын моего брата, наследник всего его состояния и… глава рода. [8]
— Мой император, я требую для преступника сурового наказания, — подал голос Гротх аш-Хад. — Он искалечил моих сыновей!
— Вот это мы сейчас и проверим!
Внезапно Хаук спрыгнул с трона, на котором сидел, по-орочьи скрестив ноги. Брехт машинально отметил, что эта посадка точь-в-точь повторяла любимую позу кочевников черных орков. Сделав шаг, император оказался вплотную к арестанту.
8
Род и клан — не одно и то же. «Клан» здесь синоним фамилии и может состоять из нескольких родов.