Страница 141 из 213
— Твой сородич, понимаю, — серьезно кивнул тот. — Но нам нужны кое-какие сведения! И он их нам выложит, — с угрозой добавил он, обращаясь к пленнику.
— Погоди, — Льор бросился к Брехту и буквально повис на его руке, уже коснувшейся уха Шайрьефа. — Он же сказал, что важная персона! А что, если использовать его как заложника?
Капитан похолодел: «Что? Его? Заложником?»
— Заложником? — эхом озвучил его мысли Брехт и почесал ножом собственное ухо. Такое же остроконечное, разве что чуть-чуть поменьше. — А это хорошая идея… Слышь, ты, важная птица, — он слегка кольнул пленника, — ты — наш заложник. Понял? Надеюсь, ты стоишь достаточно дорого, чтобы на тебя можно было обменять…
Дальше Шайрьеф уже не слышал. Сама мысль о том, что он может стать заложником, то есть хуже, чем рабом, оказалась настолько страшной, что впервые в жизни капитан стражи потерял сознание.
— Чего это он? — оторопел Брехт, когда резко посеревший и закативший глаза капитан обмяк у него на руках, уткнувшись носом ему в грудь. — Я ж его вроде даже не поцарапал… Так, угрожал немножко…
— Знаем мы твое «немножко»! — засопел Льор. — Даже меня оторопь пробрала!
— Малыш, — Брехт спихнул с себя сомлевшего пленника и попытался взъерошить юному эльфу волосы, — ты же знаешь, что тебе я никогда не причиню никакого вреда!
— А я что говорил? — победно подбоченился Роб Рыбка. — Ты все-таки к нему неровно дышишь!..
— Сейчас кто-то у меня совсем забудет, как надо дышать! — угрожающе зарычал Брехт, разворачиваясь к людям.
Моряки поспешили отодвинуться подальше. Далеко не все разделяли решение своего капитана не просто доставить странную пару на север, но и сойти на берег, чтобы поучаствовать в приключении. К тому же в присутствии Брехта все ощущали себя какими-то… маленькими, что ли. Этот громадный орк был выше даже корабельного кока, который смотрел на всех свысока. А уж ручищи-то…
— В общем, так, — Брехт оглядел спутников, — приведите этого в чувство, — он пристроил Шайрьефа на камнях, — и уходим. Нечего рассиживаться!
Совершать привычные движения тело научилось быстро, кое-что удавалось сделать даже с первой попытки.
Все утро Ретьорф потратил на то, чтобы изучить свои новые возможности. Сложность заключалась в том, что у него было мало времени и совсем не было наставника. Тот же магри мог бы хоть намекнуть, чего теперь его хозяину ожидать! Помнится, нечто такое рассказывал Шайрьеф: его не предупредили о магии, которую использовали скальные тролли, и отряд попал в засаду, до последнего не замечая врага.
Раздевшись до пояса, Ретьорф встал в тренировочном зале перед высоким слюдяным зеркалом, внимательно рассматривая свое новое тело. Сложено оно было хорошо. Изучая стройный поджарый торс, прежде принадлежавший магри, лэд сделал вывод, что врач какое-то время посвящал военным упражнениям. Отлично! Значит, не придется начинать все сначала.
Рукопашную стойку тело скопировало довольно легко, как и фехтовальную. Еще лучше! Значит, врач действительно имел дело с оружием. Но не стоит забывать, что сам магри и был оружием, следовательно, его тело по-прежнему таило в себе какие-то скрытые возможности. Лэд покачал головой, вспомнив, как врач двумя пальцами разбил замок, который до него испытывали огнем, магией и сталью.
Боевые приемы рукопашного боя это тело тем не менее выполняло хорошо, но движения были какими-то размазанными, словно у суставов имелся запас гибкости и прочности, которого не было у альпа. «Запомним! — отметил для себя Ретьорф. — Гибкие суставы…» К своему новому телу он относился как к странному оружию, о возможностях которого ему никто ничего не сказал. Уж если продолжать сравнение, то сейчас он знал лишь то, с какой стороны за него держаться, но понятия не имел, для чего это оружие предназначено, — можно ли им только рубить, или еще и колоть, какова сила удара, насколько оно прочно и гибко, как легко отзывается на движения кистью, какие вообще приемы с ним можно проводить…
Он так увлекся изучением своих возможностей, что почти пропустил появление на сцене нового действующего лица и опомнился лишь, когда услышал скрип отворяемой двери. В слюдяном зеркале мелькнуло отражение гибкой девичьей фигуры в кожаном полудоспехе — он закрывал грудь и бедра воительницы двумя широкими полосами, соединенными ремнями.
Сестричка Мью! Как он мог забыть, что она тоже иногда приходит в этот фехтовальный зал!
— Ты? — Девушка прищурила салатовые глаза. — Как ты посмел?
Больше она ничего не сказала, ее правая рука метнулась вперед. В растопыренных пальцах что-то блеснуло, и резкая боль обожгла тело. Вот демоны! Ретьорф схватился за бок, на котором вспухла багровая полоса. Кожа горела, словно на нее плеснули кислотой. А Мью уже скатала огненный бич, который обманчиво слабой змеей шевелился у ее ног.
— Ты оглох, раб? Тебе повторить?
Ретьорф растерялся. Прежний, он непременно «срезал» бы сестренку едким замечанием или, более того, уже схватился бы за оружие, чтобы наглядно продемонстрировать ей, что она ошиблась. Но сейчас он в теле раба-магри. Как поступил бы Каспар? Как поступить ему?
— Простите, госпожа, — выдавил он, ненавидя себя за эти слова.
— На колени! — последовал короткий приказ.
— Что? — не поверил он своим ушам.
— Тебе повторить, раб?
Огненный бич взвился в воздухе, но Ретьорфу больше не хотелось испытать на себе его поцелуй. Тело среагировало едва ли не быстрее разума. Кувырок назад, неловкое приземление на руки — он не ожидал от нового тела таких способностей — потом разворот на пятках, левая рука летит вперед и…
…Огненный бич, обвившись вокруг запястья, натягивается между ними.
На лице Мьюнесс впервые появилось выражение недоумения и растерянности. На ее памяти никто и никогда не мог не то чтобы увернуться от огненного бича, но и остановить его голой рукой! Но ее растерянность быстро сменилась яростью.
— Ты! — прорычала она. — Ничтожный раб! Как ты посмел? Т-ты…
Ретьорф сообразил мгновенно. А тело не такое уж простое! Оно действительно обладает невероятными возможностями! Только вот стоит ли их демонстрировать?
— Простите, госпожа, — он заставил свое тело расслабиться и выпустил конец огненного бича, который тут же, шипя, как настоящая обиженная змея, уполз к хозяйке, — но мой господин будет очень зол, если узнает, что вы меня ударили!
— Я ударила раба! — фыркнула Мьюнесс. — Дерзкого, забывшего свое место раба…
— Но не заложника!
На это у девушки не нашлось возражений. К рабам действительно относились бережно, ибо раб стоил денег, а жизнь заложника ничего не стоила. Раб мог заслужить свободу, заложник получал только смерть.
Мьюнесс что-то сердито проворчала сквозь зубы, и Ретьорф решил пока не обострять конфликт. Он заставил себя поклониться, складывая руки на груди так, как это обычно делал магри:
— Если госпожа позволит, я оставлю ее одну и покину это место…
Поскорее, пока он не выкинул еще что-нибудь столь же подозрительное! И пока сестричка Мью не протерла дырку в его теле внимательным взглядом.
— И ты не хочешь остаться? — Она облизнула губы кончиком языка. — Я как раз хотела разнообразить тренировки…
Ретьорф знал, какое разнообразие его сестра имеет в виду, и поспешил улизнуть, хотя и прекрасно понимал, что этим выдает себя. Он выскользнул за дверь фехтовального зала и торопливо пошел по коридорам и галереям дворца, как вдруг услышал чьи-то шаги и голоса.
Бежать! Немедленно бежать! Мью далеко не глупа и при этом еще и злопамятна. Она не простит инородцу столь явного неповиновения. А он совсем один. И довериться некому! Пожалуй, впервые в жизни лэд задумался о том, как он одинок. Кроме Шайрьефа, возле него не было близкой души. Но капитан — его сводный брат — довольно далеко. Пока этот одноглазый эльф отыщет рейдеров и убедит их последовать за собой, утечет много воды. Что ему делать все это время в чужом теле и в чужом — во всяком случае для магри — мире?