Наполеоновские войны

Барклай, как видно из его плана подготовки к войне, написанного в феврале 1810 г., предполагал развернуть активное строительство укреплений по всему периметру западных границ и создать оборонительную линию по рекам Западная Двина и Днепр[221]. Но из–за нехватки денежных средств правительству пришлось резко ограничить широкую фортификационную подготовку будущего театра военных действий и сосредоточить внимание лишь на узловых пунктах – Риге, Динабурге, Дриссе, Бобруйске, Борисове и Киеве, где крепости могли послужить как опорные пункты для деятельности полевой армии. Но и то удалось лишь укрепить Рижскую и Киевскую цитадели, сыгравшие важную роль в сдерживании противника на флангах, а также построить и оснастить всем необходимым Бобруйскую крепость, которую наполеоновские войска так и не смогли взять в 1812 г. Динабург, Дриссу и Борисов по разным причинам русским пришлось оставить уже в начале кампании.

Численность вооруженных сил России к 1812 г. достигала примерно 620 тыс. человек. Из них на западной границе было сосредоточено около 210 – 220 тыс. человек. К началу военных действий это был максимум, что могла себе позволить тогда Россия как государство. Против войск Наполеона было развернуто три армии. 1-я Западная армия (примерно 120 тыс. человек, 1-й, 2-й, 3-й, 4-й, 5-й, 6-й пехотные, 1-й, 2-й и 3-й резервные кавалерийские корпуса) под командованием генерала от инфантерии М. Б. Барклая де Толли находилась позади р. Неман в растянутом положении от Лиды до Россиен со штаб–квартирой в Вильно. 2-я Западная армия (примерно 45 тыс. человек, 7-й, 8-й пехотные и 4-й резервный кавалерийский корпуса) во главе с генералом от инфантерии князем П. И. Багратионом занимала открытый промежуток между Неманом и Бугом и штаб–квартира располагалась в Волковысске. Созданная накануне войны (из резервных войск и путем отделения части 2-й Западной армии) 3-я Обсервационная армия в числе примерно 45 тыс. человек была поручена заботам генерала от кавалерии А. П. Тормасова, она находилась на Волыни и в Подолии (штаб–квартира в Луцке) и была отделена от двух Западных армий болотами р. Припять. Во второй линии за тремя армиями были сосредоточены два резервных корпуса у Торопца (под командованием генерал–адъютанта Е. И. Меллера–Закомельского) и у Мозыря (под командованием генерал–лейтенанта Ф. Ф. Эртеля), а также под Ригой были стянуты резервные войска под командой генерал–лейтенанта И. Н. Эссена.

Назначение главнокомандующих и подбор кандидатов на другие высшие военные посты всегда оставалась прерогативой Александра I. И в этом вопросе он столкнулся с большими проблемами, поскольку после неудач русских войск император имел весьма критическое мнение о своем генералитете. «Екатерининских орлов» почти не оставалось, или они были безнадежно стары и дряхлы. Ситуация же диктовала необходимость вверить судьбу армии в руки молодых генералов. Первоначально войска на западной границе делились на две большие, примерно равные по численности армии. Точно известно, что командовать 2-й Западной армией русский самодержец решил дать генералу от инфантерии Н. М. Каменскому, считавшемуся учеником А. В. Суворова и имевшему в обществе «победную репутацию». Но он скоропостижно умер, а «скамейка запасных» оставалась почти пустой. Поэтому на эту должность император вынужден был назначить в 1811 г. П. И. Багратиона, у которого лично с царем сложились не очень простые отношения (из–за его романа с великой княжной Екатериной Павловной). Вероятно, главнокомандующим 1-й Западной армией всегда планировался Барклай, но на этот пост он получил назначение лишь 19 марта 1812 г., 23 марта он выехал к войскам из Петербурга, а официально вступил в командование лишь 31 марта[222]. В мае 1812 г. срочно начала формироваться 3-я Обсервационная армия, и ее возглавил один из старых генералов А. П. Тормасов, до этого вообще не воевавший с Наполеоном. Причем при формировании ее усилили за счет армии Багратиона. Фактически численность 2-й армии урезали вдвое, передав вдобавок еще 6-й пехотный корпус генерала от инфантерии Д. С. Дохтурова в состав 1-й Западной армии. Нетрудно заметить в этих назначениях и перемещениях личную предубежденность российского императора, который, правда, вынужден был считаться со старшинством генералов и их боевой репутацией. Причем он шел на большой риск. Полководческий опыт (но не боевой) Барклая и Багратиона все же можно назвать минимальным, а Тормасов, даже командуя на Кавказе, в последнее время занимал больше военно–административные должности. Правда, на посты корпусного уровня в основном получили назначения генералы, имевшие богатый опыт и выдвинувшиеся в последних войнах против Наполеона – П. Х. Витгенштейн, К. Ф. Багговут, А. И. Остерман–Толстой, Н. А. Тучков, Д. С. Дохтуров, Н. Н. Раевский, П. П. Пален и др. То же самое можно сказать и о командирах дивизионного уровня, среди которых имелось много молодых и перспективных генералов. Трудности возникли с замещением высшего штабного звена, в частности, с подбором кандидатов начальников армейских штабов, генерал–квартирмейстеров и дежурных генералов, причем на эти должности из–за кадрового голода вынуждены были назначать даже не генералов, а полковников.

Наполеоновские планы

Планам противников в 1812 г. посвящена обширная литература, но до сих пор среди историков ведутся споры, и даже историографический анализ этой проблемы представляет огромный интерес, так как это ключевой момент, помогающий ответить на встающие затем вопросы. И один из главных таких вопросов для западного человека – как Наполеон, при такой невероятно гигантской армии и таких масштабных приготовлениях, умудрился с треском (если не сказать больше) проиграть русский поход? Нельзя сказать, что подобный вопрос не волновал с давних пор и наших соотечественников, правда, в иной тональности – неужели это мы победили самого гениального Наполеона?

Во Франции, в отличие от других государств Европы, в начале ХIХ века был лишь один полководец, являвшийся к тому же французским императором, от которого целиком зависел процесс планирования боевых действий. Груз славы одержанных побед и удачное совмещение в одном лице монарха и военачальника сделали его авторитет военного вождя непоколебимым. Зарождение планов и их реализация были монополией Наполеона и не подлежали утверждению или контролю. Концентрация власти в руках одного человека имела положительный момент – давала возможность принять и осуществить любой дерзкий замысел. В то же время бонапартистский казарменный централизм, бесконтрольность и отсутствие критики таили в себе явную опасность – вероятность катастрофы в случае просчета руководителя.

Французская армия на берегах Немана. 1812 г. Гравюра Х. В. Фабер дю Фора. 1830-е гг.

Каждый раз начиная военные действия, Наполеон не связывал руководство войсками с заранее расписанным в мелочах планом, основанным на географических и математических расчетах. Только для себя одного он в yме набрасывал замысел войны, имея в запасе несколько вариантов, и раскрывал детали лишь некоторым своим помощникам и исполнителям. Будучи талантливым военным организатором и имея хорошо работающие и налаженные штабные органы, Наполеон накануне войны отдавал приказы и ставил поэтапные задачи своим маршалам. Операционный план действий в окончательном виде фактически оформлялся в последний момент и легко менялся в зависимости от обстоятельств. Основное внимание уделялось доскональному знанию обстановки и трезвому анализу ситуации. При четком исполнении его воли рождались быстрые победы, основанные на смелых импровизациях и дерзких решениях, так как суть его планов всегда сводилась к быстрому поиску боя при невыгодных для противника условиях[223].

221

Отечественная война 1812 года. Материалы Военно–ученого архива. Отд. I. Т. I. Ч. 2. С. 2.

222

Институт русского языка и литературы. Ф. 265. Оп. 2. Д. 124. Л. 50; Безотосный В. М. Приказы по 1–й Западной армии // Российский архив. Вып. VII. М., 1996. С. 62.

223

См.: Балк. Наполеоновская подготовка сражений и управление ими // Варшавский военный журнал. 1901. № 4. С. 365.