Ореол

Она объяснила это как смогла трем археологам. Они не могли понять все детали, но их лица стали оранжевыми от восхищения, когда она кратко рассказала, что, по ее мнению, означал этот результат для самих ниа.

— Это еще не Великая Проблема, — пошутила она, — но такой результат наверняка заставил их подумать, что они приблизились к решению.

Великой Проблемой она назвала мифический результат, которого ниа стремились достичь: объединение всех областей математики, которые они считали важными. Достижение подобного результата не означало бы конца математики — он не категоризировал бы все до единой мыслимые и интересные математические истины, — но наверняка обозначил бы конечную точку для присущего ниа стиля исследований.

— А я уверена, что они нашли решение, — настаивала Сурат. — Они решили Великую Проблему, и после этого им стало незачем жить.

— Значит, вся их культура совершила коллективное самоубийство? — едко осведомился Рали.

— Ну, не в буквальном же смысле, — возразила Сурат. — Но именно поиски решения помогали им жить.

— Целые культуры не утрачивают волю к жизни, — заявил Рали. — Их уничтожают внешние силы: болезни, агрессии, изменения климата.

— Ниа существовали три миллиона лет, — парировала Сурат. — У них имелись способы справиться со всеми этими силами. Если только их не уничтожили инопланетные агрессоры, обладающие подавляющим техническим превосходством. — Она повернулась к Джоан. — А ты что думаешь?

— Про инопланетян, уничтоживших ниа?

— Насчет инопланетян я пошутила. А вот как насчет математики? Что, если они нашли решение Великой Проблемы?

— Жизнь — это больше чем математика, — ответила Джоан. — Но не намного больше.

— А в этой находке больше одной таблички, — добавил Сандо. — И если мы вернемся к работе, то доказательство может оказаться у нас в руках еще до заката.

Пока Сандо готовил ужин, Джоан по видеосвязи сообщила о находке Халзуну. Это был математик, которого Пирит назначила руководителем Джоан, но его основная работа являлась, очевидно, слишком важной, чтобы отвлекать его на поездки к раскопкам. Джоан этому только радовалась — Халзун оказался самым занудным и скучным нуда из всех, с кем ей довелось общаться. Он был в состоянии понять работы ниа, когда она их ему объясняла, но, похоже, не проявлял к ним интереса. Большую часть их разговоров он пытался подловить ее на каком-нибудь жульничестве или противоречии, а в остальное время заставлял придумывать военные или коммерческие применения для блистательно бесполезных математических озарений ниа. Иногда она подыгрывала его инфантильным фантазиям, намекая на потенциальное супероружие, основанное на экзотической физике, которое могло вывалиться буквально из вакуума, если только овладеть нианскими теоремами.

Сандо тоже за ней присматривал, но, по крайней мере, делал это более тонко и ненавязчиво. Пирит настояла, чтобы она жила в его домике, а не вместе с Рали и Сурат. Джоан не возражала, потому что наедине с Сандо ей можно было не волноваться о том, как бы не сболтнуть лишнее. Понятий уединенности и стыдливости у нуда не существовало, а Джоан за прошедшее время стала нуда в достаточной степени, чтобы и ее они перестали заботить. В их совместном проживании не таилась и опасность возникновения сексуальной связи — у нуда имелась сложная система биохимических сигналов, а это означало, что желание может возникнуть лишь у пар с подходящей смесью генетических сходств и различий. Ей пришлось бы неделю бродить по густо населенному городу нуда, чтобы отыскать того, кто вызвал бы в ней сексуальное желание, зато оно, по крайней мере, стало бы гарантированно взаимным.

Когда они поели, Сандо сказал:

— Ты должна быть счастлива. Это наша лучшая находка.

— Я рада. — Джоан осознанно постаралась, чтобы кожа на ее лице обрела зеленый оттенок радости. — Это первый новый результат, который я увидела на вашей планете. Ради такого я прибыла сюда, ради него совершила такое далекое путешествие.

— Но мне кажется, что твоя радость не полная.

— Мне хотелось бы поделиться новостью с подругой, — призналась Джоан.

Пирит утверждала, что ведет переговоры с тирцами, чтобы те позволили Энн общаться с ней, однако Джоан сомневалась, что та пытается искренне. Пирит наверняка понравилась бы идея послушать разговоры между ними двумя — заставив их при этом говорить на языке нуда, разумеется, — в надежде, что они проговорятся и выдадут нечто важное, но одновременно ей пришлось бы примириться и с тем фактом, что тирцы тоже бы их слушали. Какая мучительная дилемма!

— Вам следовало бы привезти с собой устройство для связи, — посоветовал Сандо. — В смысле такое, каким вы пользуетесь у себя. Чтобы мы не смогли подслушать ваши разговоры.

— Этого мы сделать не могли, — ответила Джоан.

Сандо обдумал ее ответ.

— Вы и в самом деле нас боитесь? Полагаете, что малейшего технического толчка хватит, чтобы отправить нас к звездам, и тогда вам придется иметь дело с толпами буйных варваров?

— С варварами мы справляться умеем, — холодно ответила Джоан.

Лицо Сандо потемнело от веселья.

— Теперь я вас боюсь.

— Мне так хочется узнать, что с ней происходит, — поведала Джоан. — Чем она занимается, как с ней обращаются.

— Вероятно, примерно так же, как мы обращаемся с тобой, — предположил Сандо. — В сущности, мы мало чем отличаемся. — Он на несколько секунд задумался. — Хочу тебе кое-что показать. — Он достал свою портативную консоль и вывел на экран статью из тирского журнала. — Видишь, в каком мире без границ мы живем? — пошутил он.

Статья была озаглавлена: «Ищущие и Распространители: что мы должны узнать от ниа».

— Это должно дать тебе определенное представление о том, как тирцы мыслят, — пояснил Сандо. — Джакад, автор статьи, — ученый-археолог, но она еще и очень близка к тем, кто у власти.

Джоан прочитала статью с экрана, пока Сандо ремонтировал домик, выделяя сиропообразное вещество из железы на кончике хвоста и замазывая им трещины в стенах.

Имеются два пути, по которым может пойти культура, удовлетворив свои базовые материальные потребности, утверждала Джакад. Один из них — размышлять и изучать: отступить и наблюдать, искать знания и понимания в окружающем мире. Другой — вложить энергию в обеспечение удачи и успеха.

Ниа многое узнали за три миллиона лет, но в конце концов этого оказалось недостаточно, чтобы их спасти. Причина их гибели все еще остается невыясненной, но трудно поверить, что если бы они колонизировали другие миры, то не исчезли бы на всех. «Если бы ниа были Распространителями, — писала Джакад, — то мы могли бы ожидать их визита или они нашего — в ближайшие столетия».

Нуда, напротив, стали целеустремленными Распространителями. Как только у них появятся для этого средства, они создадут колонии по всей Галактике. Они станут, и в этом Джакад была уверена, создавать новые биосферы, переделывать звезды и даже изменять пространство и время, чтобы гарантировать свое выживание. На первом месте окажется рост их империи, а любое знание, которое не будет служить этой цели, станет лишь отвлечением внимания. «В любом состязании между Ищущими и Распространителями закон истории гласит, что Распространители должны в конечном счете победить. Ищущие, такие как ниа, могут транжирить ресурсы и блокировать путь, но в исторической перспективе собственная натура их и погубит».

Джоан перестала читать.

— Когда вы рассматриваете Галактику в телескопы, много ли переделанных звезд вы видите? — спросила она Сандо.

— А их можно распознать?

— Да. Естественные звездные процессы не очень-то сложны, и вашим ученым уже известно все, что следует знать на эту тему.

— Поверю тебе на слово. Значит, ты утверждаешь, что Джакад не права? Сами ниа никогда не покидали эту планету, но Галактика уже принадлежит существам, более похожим на них, чем на нас?

— Дело не в противопоставлении ниа и нуда. Вопрос в том, как перспектива культуры меняется со временем. Как только очередной вид разумных существ побеждает болезни,

изменяет