Стрелочники истории. Дилогия

Но дальше зимник выходил на лед, танкистов взяло сомнение – выдержит ли он тяжелую технику? Вслед за замершими танками остановились и автоколонна.

Притомившиеся за время марша по трясучей дороге, без хуторов, без коротких привалов и потому примолкшие в кузовах красноармейцы, начали высовываться, пытаясь разглядеть – что там впереди и как долго продлиться остановка.

Силурийский старожил артиллерист лейтенант Игорь Андреев, попавший на базу вместе с Афанасьевым из Бобруйского лагеря, связался с танкистами, потом пешочком направился к Лэнд-Роверу доложить обстановку. Арсений Николаевич выслушал, махнул рукой – мол, все равно давно пора привал делать, а заодно пусть лед проверят.

Команду продублировали взводные и отделенные, бойцы загомонили, высыпали из кузовов. Назначенные в караул патрули разошлись в разные стороны, остальные разбежались по кустам, в считанные минуты запылали костры, над огнем повисли закопченные котелки, набитые снегом.

Тем временем четверка бойцов с командирами танков пробивала на реке лунки и измеряла толщину льда.

– Хреново. – подытожил через некоторое время лейтенант результаты промеров. – Для танка весом в 20 тонн лед должен быть не менее полуметра, а тут и половина нужного не везде набирается. Даже грузовики не пройдут. Хотя для джипа – в самый раз.

Но, делать нечего, нужно двигаться дальше. Наскоро перекусив и выпив горячего чаю, бойцы заняли свои места и колонна пошла по правому берегу реки. В основном путь пролегал по твердой промерзшей земле заливной поймы. Однако на отдельных участках пойма повышалась, и это пространство тут же захватывал подлесок в виде кустов ивы, ольхи, вездесущих березок. Передовые танки легко проламывали препятствие, как катком прокладывая путь автомобилям и лишь в двух местах на крутых поворотах река полностью размыла пойму, а высокий обрывистый берег зарос такими древними и толстыми деревьями, что даже с применением бензопил на расчистку ушло бы дня два-три. В этих местах пришлось спуститься на лед, проведя колонну по воде. Лед ломался, машины фактически шли «вброд», но глубина у берега была небольшая, к тому же перед переправой автомобили и тягачи сцепили тросами в длинную цепочку – одна за другой и потому даже забуксовавшие общими усилиями сразу же вытягивались. И лишь Афанасьев спокойно ехал на своем джипе по зимнику, пролегавшему на середине реки.

К вечеру добрались до поворота к деревне на «черных землях». Разведчики, уже обследовали ее и доложили, что деревня пуста. Вероятно, жители, после того как Серега освободил их от монгол, решили не возвращаться в «засвеченное» место и ушли куда-то еще, поглубже в леса.

– Вот и отлично! – ответил лейтенант Андреев. – У деревни поставим батарею – до реки километра два – для гаубиц расстояние в самый раз, заодно будет где расчеты разместить.

Автоколонна медленно втягивалась в лес, а джип Афанасьева с сопровождающим его ганомагом, изрядно прибавив в скорости – рванул дальше, в Рязань за невестой.

Следующие сутки батарея обустраивалась. Артиллеристы готовили огневые и запасные позиции, расставляли орудия, оборудовали командно-наблюдательные пункты. Измерительно-топографическое отделение моталось по лагерю и реке, высчитывая углы и азимуты стрельбы, определяя основные и дополнительные сектора обстрела для каждого орудия. Бойцы сопровождения распределяли позиции и зоны ответственности на берегу, маскируясь в густом лесу.

Во второй половине дня поднялась метель, повалили густой снег.

– Это хорошо, – радовался Андреев. – Все наши следы заметет.

В этот момент пришло сообщение от дозора. К лагерю приближалось около трех сотен воинов, по виду – русские дружинники. Много раненых.

Секрет, вынесенный далеко вверх по реке, и первым заметивший войско, по мнению самих бойцов – остался не обнаруженным, хотя их разведчики прошли всего в пяти метрах. Хотя, как потом выяснилось – дружинники сразу вычислили засаду и даже определили принадлежность, количество бойцов, включая их намерения. Именно поэтому изобразили невнимательность и продефилировали мимо, чтобы не спровоцировать ненужное столкновение. А протоптанную тяжелой техникой дорогу и поворот в лес, несмотря на начавшуюся метель, проигнорировать было сложно, да и не нужно. Витязи остановились напротив поворота, подтянулась их разведка, шнырявшая по берегам.

– К нам собираются повернуть. – размышлял Андреев, наблюдая за воинами из-за кустов.

– Наши это. – подтвердил стоящий рядом сержант, командир разведки.

– Ну, раз ты так уверен, тогда поехали. Чего ждать? – ответил лейтенант.

На реку он выехал в сопровождении пятерки бойцов – все на снегоходах, и направился к дружинникам.

Паники среди витязей не было – нечто подобное они и ожидали, быстро подтянулись, образовав некую «коробочку», закрылись щитами, но копья не опустили и мечей из ножен не доставали.

Подъехав поближе, Андреев заглушил мотор и слез со снегохода. Из-за щитов вышел бородатый воин в богатых доспехах, прикрытый сверху алым сильно изорванным плащом. Представились. Лейтенант не ошибся, это был пронский князь Всеволод Михайлович с остатками пронских и рязанских дружин, разбитых на реке Воронеж.

Всеволод высказал категоричное пожелание присоединиться к засаде. О том, что именно тут союзники хотят встретить врага, князь нисколько не сомневался. А что может натворить всего один пулемет с десятком бойцов – он собственными глазами видел на реке Воронеж, когда отделение Осадчего выкашивало правый фланг наступающей тысячи. На Проне, судя по далеко расставленным секретам, воинов было намного больше, да и сотник Андреев как-то замялся, не желая приглашать дружинников в свой лагерь. Наверняка приготовил нечто большое, тяжелое и страшное, припрятанное далеко в лесу. Об этом говорила плотная колея. Легкие снегоходы, виденные им ранее – не смогут так непринужденно сносить и подминать крепкие березки и кусты, оказавшиеся на пути.

Андреев связался с Афанасьевым, доложил обстановку и получил «добро».

– У тебя бойцов в охранении мало – вдруг монголы их обойди смогут? Выйдут на батарею, тогда не до стрельбы будет. Так что пусть дружинники располагаются на позициях боевого охранения, чтобы по возможности перекрыть все подходы к батарее со стороны реки. Ну, а их раненых в деревню переводи, чтоб не мешали. И еще, у князя, судя по твоим словам, разведчики слишком глазастые, вот их по боковым наблюдательным пунктам раскидай в помощь нашим и патрули увеличь. Все польза будет.

Витязи втянулись в лес. Спешенными десятками лучников сразу дополняли отделения автоматчиков. Пулеметные гнезда, подкрепленные мечниками, расставили пошире, благодаря чему цепь, занявшая оборону на берегу, растянулась втрое. Сам проход к деревне прикрывала тройка замаскированных немецких танков, рядом с ними решил расположиться князь Всеволод. Он долго осматривал боевую технику, восхищаясь ее мощью и несокрушимостью, мол были бы они у нас на Воронеже, не видать бы монголам победы. Часть легкораненых гридней и самых молодых отроков прикрепили к патрулям, охраняющим тылы. Остальных раненых витязей, которых оказалось под сотню, отвели в деревню. Туда же перегнали, немногочисленных приморенных и оголодавших лошадей дружинников. Весьма кстати пришлись несколько стогов сена, заготовленных на зиму бежавшими крестьянами.

На следующий день снегопад усилился, к тому же ближе к полудню поднялся ветер и началась метель. Тем не менее, вынесенный на тридцать километров в верх по реке наблюдательный пункт сообщил, что появился противник – сначала сотня, потом крупное войско численностью до двух-трех тысяч всадников.

– Чего-то маловато. – усомнился Андреев. – Может авангард?

Всеволод согласился, но подумав, засомневался и предположил, что тумен мог разделиться – часть пошла вниз по Проне на Рязань, а остальные вполне могли завернуть вверх по течению. Ведь там стоят вполне приличные по их меркам города: Ижеславль, Михайловск и сама столица княжества Пронск. Он настолько испереживался, что готов был бросить уже подготовленную засаду и рвануть на выручку к своим городам.