Платина и шоколад

Да, чёрт возьми. Но не тогда, когда дело касается её самой.

Они никогда прежде не ссорились.

— Это чушь, — девушка нервно облизала губы, обходя Теодора Нотта, в которого едва не врезалась, и игнорируя брошенные в их сторону ругательства. — И это расстраивает Рона.

Грейнджер начала задыхаться от быстрой ходьбы, и хорошо, что он соизволил остановиться. Покачал головой.

— Значит, теперь дело в Роне? Не так давно ты нас вообще не замечала.

— Я замечала! — Гермиона сжала руки в кулаки и едва удержалась, чтобы не топнуть ногой, когда Поттер промолчал. — Мерлин, я не прошу от тебя невозможного. Просто пойми меня.

— Я никогда не смогу понять, — сощурившись, прошипел он, наклоняя голову к девушке. — После всего того, что эта змея сделала... с нами. Он такой сукин сын.

Гермиона открыла было рот, но поняла, что сказать в защиту Малфоя ей совершенно нечего. Да она и не собиралась. Ещё чего.

— Ты прав.

Он приподнял брови. Удивлён?

Ей стало страшно — неужто это искреннее удивление? Если так, то она в полном дерьме. Если добавить ещё и тот факт, что мысли о слизеринце не дают ей покоя уже который день.

— Что, думал я не соглашусь? Даже очень согласна. Он урод. Кретин. Я ненавижу его так же, как и ты. И меня пугает, что он стал причиной нашей с тобой ссоры. И знаешь, что чертовски задевает меня? Ты не веришь мне.

— Просто ты изменилась. И всё стало не так.

Гарри заговорил тише, спокойнее. Настолько, что отлегло от сердца. Стало легче. Совсем немного, но легче. Будто какая-то сбитая шестерёнка встала на место.

— Все меняются, Гарри.

Он сглотнул. Сунул руки в карманы. Отвёл глаза и уставился куда-то вбок, кусая губы. Поток студентов наконец-то поредел, что предвещало скорое начало урока. Гермиона смогла сделать свободный шаг к нему и заглянуть в лицо — теперь их никто не толкал плечами и не говорил, что лучше места, чем посреди коридора, они найти просто не могли.

— Это твоё решение, но я хочу сказать тебе, что никогда, никогда, Гарри, я не сяду за слизеринский стол.

Грейнджер смотрела прямо в зелёные глаза, и он не смог не ответить ей таким же прямым взглядом.

— Если не хочешь говорить со мной — мы можем продолжать молчать. Но мне важно, чтобы ты верил мне.

Он вздохнул, будто решая что-то для себя. Ещё несколько секунд изучал выражение лица подруги, после чего протянул руку и легко сжал её плечо:

— Ладно.

— Ладно?

Поттер улыбнулся поджатыми губами.

— Ладно — я верю тебе. Ладно — мы пойдём завтра в Хогсмид.

Широкая улыбка появилась на лице Гермионы, когда она едва сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши от рухнувшей водопадом на голову радости — как некая Ирэн в Большом зале — но только спокойно кивнула.

— Хорошо.

— Это ради Рона. Ты же знаешь, что значат для него посиделки в “Трёх мётлах”, — он тщательно скрывал свое облегчение, но зелёные глаза предательски засветились.

— Скорее уж сливочное пиво.

Гарри рассмеялся, опуская голову, а Грейнджер впервые за долгое время чувствовала себя почти счастливой. Она даже представить себе не могла, насколько эта ссора прессовала её всю неделю. И помириться… оказалось так просто.

А теперь… теперь всё встанет на свои места?

Она думала об этом, пока они брели по опустевшему коридору в класс нумерологии, негромко разговаривая.

И Поттер даже закинул ей руку на плечо в излюбленной привычке.

Наверное, да.

Всё встанет на свои места.

* * *

— Малфой, не будь таким букой…

— Иди на хер, Пэнс.

Слизеринка поджала губы и сложила руки перед собой на коленях. Заметив ухмылку Блейза, нахмурилась, меняя положение и уперевшись в кулачки подбородком.

Драко знал, что ей не нравится, когда её осаждают при ком-то. А в гостиной Слизерина сейчас сидели они вчетвером. Забини, закинув руки за голову и разминая шею, полулежал на диване. Крэбб слонялся по углам, пиная кончиком туфель монолитные стены то там, то тут. Паркинсон несчастно вздыхала, устроившись ближе к огню, а Малфой углубился в чтение “Пророка”, поглядывая на часы над камином.

Десять вечера.

Еще час “патрулирования”.

— Не лезь к нему, Пэнси. У него критический день.

Ну, конечно. Блейз промолчать просто не мог. Малфой лениво перевернул страницу газеты, поднимая на секунду взгляд и красноречиво покачивая головой, глядя на друга.

— Я так и не поняла, что случилось… — захныкала слизеринка.

— Грязнокровка отказала ему в свидании, — просюсюкал мулат, тут же увернувшись от летящего в него “Пророка” и рассмеявшись. — Мимо.

Драко раздражённо запрокинул голову, упираясь затылком в мягкую спинку кресла и зарываясь лицом в ладони.

В последние дни было спокойно — без волнительных статей в газете и без волнительных писем из Мэнора. Вообще без писем. Дамблдор сообщил, что поместье осмотрено, совершенно чисто, и, помимо всего прочего, вокруг Малфой-Мэнора будет воздвигнут оповещающий щит в целях защиты Нарциссы.

И, видит Мерлин, это было огромным камнем с души.

Теперь оставалась только одна проблема — доставучая Грейнджер. Хотя… и не проблема это вовсе. С учетом того, что они не общались. Вообще. Ровно пятнадцать дней. Да он бы и не заметил, если бы не привычка подсчитывать всё подряд. Даже совершенно ненужное и не интересующее.

— В свидании? — голос Паркинсон, кажется, взлетел на несколько октав вверх.

— Отказалась патрулировать, — уточнил Забини.

— Продинамила, — подал голос Винсент откуда-то сзади.

— Я вас ненавижу.

Это всё, на что хватило Малфоя.

Он даже огрызаться не хотел. Просто закрыл глаза, вздохнув и потягиваясь. Настроение действительно ни к чёрту, хотя, по идее, он должен был прыгать выше головы — Грейнджер помогала МакГонагалл с заполнением каких-то графиков успеваемости, и потому ему пришлось бы патрулировать одному, если бы он решил этим заняться, конечно. Однако, вспомнив тон, которым грязная сучка сообщила ему об этом — фраза, брошенная впервые за столько дней, мать её — кулаки сжались сами собой.

...Грейнджер неслась к портрету небольшим смерчем, даже не поворачивая головы.

— Сегодня ты сам. Я буду занята, — бросила на ходу, когда Драко спустился в гостиную — ровно в девять вечера.

Он удивлённо поднял брови, складывая руки на груди. Вот так новости. Это ещё какого фига? И даже не совсем понял, что удивило его сильнее: то, что она осмелилась наконец-то открыть рот, или же то, что она отказывалась от своих обязанностей. Решил начать с первого.

— Что, грязнокровка, надоело играть в молчанку?

Ноль реакции на издёвку. Просто шла к двери. Малфой прищурился.

— Тпру, я сказал. Куда собралась? Хера с два я буду выполнять за тебя твою работу, — он остановился в проёме арки, кривя губы и наблюдая за её перемещением. Он зря, что ли, отменил встречу с рыжей грудастой семикурсницей из Когтеврана этим вечером?

Грейнджер, мимоходом обернувшись через плечо, посмотрела на него так, будто он был застрявшим между зубов куском еды. Окинула безразличным взглядом тёмную рубашку, брюки, и отвернулась, даже не замедлив шага.

— Я должна помочь профессору МакГонагалл с отчётами по успеваемости.

Вот так просто. Будто так и надо.

— Какого так поздно? Или старуха забыла, что сегодня за день недели?

— Думаю, она рассчитывает, что ты соизволишь пройтись по школе. Сам.

Тон Грейнджер не понравился слизеринцу.

— Не могла бы ты обращаться ко мне, а не к двери, когда разговариваешь со мной, а не с дверью? — прошипел он, делая шаг вперед, объясняя себе собственное раздражение тем, что никому не было позволено говорить с Малфоем вполоборота, да ещё и после такого затяжного молчания, но она никак не прореагировала. Это бесило, и Драко добавил: — На хер старуху. Ты должна патрулировать.

— Да что ты? Кто сказал?

— Я сказал.