Платина и шоколад

Подбирала слова.

Адски комично — Драко наслаждался каждой секундой.

— Ты… самовлюблённая, наглая скотина! — выдохнула наконец, собравшись кое-как с мыслями. И выпустила дверную ручку, делая несколько шагов к нему. — Не смей говорить ничего подобного.

— Не жди ответного комплимента, Грейнджер.

Интересно, у неё вспыхнули щёки? Не рассмотрел. Но голос был напряжён:

— Не я полезла к тебе на уроке!

— Не ты, — он сдвинулся с места и плавно начал приближаться к ней. — Но мне нравится смотреть, как эта упрямая сука в тебе переламывается пополам, открывая другую твою сторону.

— Зачем ты делаешь это?

Здравствуй, благодетель. Он закатил глаза.

— Делаю что?

— Показываешь всё в своём отвратительном, пошлом и грязном свете? — Гермиона сложила руки на груди, расправляя плечи. И добавила, покривившись: — Это низко.

— Еще скажи, ты не за этим меня сюда затащила. Так я тебе и поверил, — Малфой незаметно облизнулся, вспомнив ощущение в зажатой её бёдрами руке, розовые от возбуждения щёки, сбитое дыхание.

— Ты меня не получишь, заруби себе это на своём дурацком аристократическом носу, — буря во взгляде Грейнджер бушевала с прежней силой.

— Да ну? Я поимею тебя в любой момент, стоит мне только захотеть. Стоит мне только коснуться тебя — и ты уже течёшь. Как тогда, в библиотеке. Как сегодня, на глазах у Флитвика.

— Не сможешь.

— Уверена? — он остановился в нескольких шагах и смотрел на Гермиону, прищурив глаза.

Она стрельнула в него холодным взглядом. Едва сдержалась, чтобы не показать самоуверенному кретину язык.

— Я уже сказала, Малфой. Уверена на самый максимум своей уверенности. И кстати, теперь, когда мы уладили этот глупейший и нелепый вопрос, позволь мне спросить тебя об одной важной… ай!

Она даже глазом не успела моргнуть, когда Драко оказался рядом с ней, сжимая предплечье своими пальцами.

— Ты… что ты…

— Что? — он поднял брови, глядя на неё с таким выражением лица, словно ничего особенного не происходит и кто угодно не может войти в кабинет в любой момент.

Например, Патил, чей голос только что раздался снаружи, но, слава богам, тут же растаял в отдалении.

— Немедленно отойди!

— А что, если не отойду? — шепнул Малфой, притягивая её к себе. — Ты же не хочешь меня.

Как назло, коридор начал наполняться голосами, а Гермиона чувствовала только руки, которые осторожно провели по её плечам. И от этого прикосновения тело покрылось мурашками, хотя рот послушно повторил вопящие в голове слова:

— Отпусти меня.

— Нет, — только теперь она поняла, как он глубоко дышал. Это придыхание заставляло сердце замирать. — Страшно, да? Вдруг сюда кто-то зайдёт, да? — шептал он, наклоняясь. Касаясь горячими поцелуями её шеи, отчего в голове начало шуметь.

— Малфой, немедленно...

— Ты же не хочешь меня, — выдохнул он, проводя ладонями вверх, оглаживая ключицу, широко открывая рот и вылизывая горло Гермионы, отчего ноги ещё чуть-чуть — и предательски подогнулись бы.

Она проглотила дрожащий выдох. Постаралась сосредоточиться на звуках из коридора. Знакомый тембр чётко прозвучал совсем рядом — недалеко от этого кабинета явно прошёл Гарри, как раз в тот момент, когда зубы Драко задели кожу под подбородком. От болезненных мурашек Гермиону затрясло, и голос друга вынесло из головы отчаянным шумом крови.

— Мерлин, нет...

В следующую секунду Драко уже толкнул девушку в сторону ближайшей из покрытых пылью парт. Она сама не поняла, когда схватилась за его плечи. Совершенно ведь не хотела никакого контакта с этим человеком. Совершенно. Никогда больше.

Тебе не хватило, Гермиона? Того раза, когда он оставил тебя на полу библиотеки? Все эти гадкие словечки.

Нет, нет, нет. Но как можно противостоять этим прикосновениям? Драко оторвался от её шеи и теперь жадно проводил по ней ладонями, оглаживая и лаская большими пальцами, наблюдая за этими движениями горящими глазами. Мозг тут же подкинул картинку: гостиная, Гермиона, прижатая спиной к шкафу, и его руки, которые никак не могут сомкнуться на горле.

— Что ты делаешь? — она понизила голос до шёпота, стоило ей коснуться ягодицами края столешницы. Девушка смотрела в поблёскивающие в темноте глаза Малфоя, которые застыли в нескольких сантиметрах от её лица.

Он что-то задумал. Очередное веселье для него?

— Хочу поделиться с тобой одной тайной, — таким же заговорщическим шёпотом ответил, слегка наклоняясь к ней, отчего кончики их носов соприкоснулись. — Я смогу раздеть тебя где и когда угодно.

Гермиона моргнула, немного приходя в себя. Вздрогнула, когда он стиснул её талию и приподнял, сажая на парту. Моментально сжала колени, тут же, однако, уперевшись ими в его бёдра.

Он слишком близко.

— Ты… прекрати немедленно. Отойди от меня.

Его руки легко скользнули по её плечам, забираясь под мантию и стаскивая её вниз, к локтям. Ладони пробежали вверх, по ткани рубашки, возвращаясь к острым ключицам и опуская один палец в углубление прямо под шеей, скрытое наглухо застёгнутой рубашкой. Голос Грейнджер, которая всё ещё что-то бормотала, дрогнул.

— Ты что-то сказала?

— Да! — выпалила она громким дрожащим шёпотом. — Здесь Гарри прямо за дверью.

— Я слышал. Грейнджер, не будь занудой, дверь закрыта.

— Не говори “закрыта” так, будто она замурована!

— Я же попросил — не будь занудой.

Подушечки пальцев легко обвели первую пуговицу рубашки над красно-золотым галстуком и, чуть надавив, вытащили её из петли.

Гермиона тут же перехватила его руку.

— Ты... — что-то в её выдохе заставило его поднять глаза. — Малфой, зачем?

Он тяжело дышал. Зачем? Я не знаю, Грейнджер. Я не знаю, правда. Я хотел бы прекратить это, клянусь.

— Ты хочешь мне доказать что-то? Ты доказал. Просто не дай мне снова... снова совершить... — она закрыла глаза, и Драко почему-то показалось, что сейчас она скажет что-то, что всё испортит.

Она хочет сказать: ошибку. Не дай мне совершить ошибку. Но разве это не грёбаная ошибка? Разве она не права?! Нет. Потому что сейчас прав он, Драко. И стоящий колом член в его штанах.

— У тебя никогда не было так, Грейнджер?.. — тихо прошептал он, смещая руку чуть ниже. — Хотя... конечно, не было. Ты же всё ещё почти девственница.

Следующая пуговица уже была расстёгнута, когда Гермиона нервно облизывала губы, стремительно краснея, почувствовала внезапно и слишком остро, что её белье всё ещё мокрое после того, что Драко вытворял на чарах.

И внизу живота снова начинало жарко тянуть.

Господи, этот человек однозначно сведёт её с ума. Для него это — ничего. Гермиона не будет... не хочет в этом участвовать. Тёплые ладони скользнули по её животу и бокам, вызывая дрожь по спине и завязывая в груди горячий узелок. Провели по рёбрам и спустились вниз, к бёдрам, к подолу юбки.

— Ты не знаешь, как это. Когда вдруг понимаешь, что хочешь трахнуть грязнокровку. Прямо в этот самый момент... — снова начал произносить он низким голосом, не отрывая взгляда от её глаз, отчего каждый волосок на теле вставал дыбом. — И ты хочешь этого так сильно, — ладони поползли по дрожащим ногам вверх, обхватывая коленки, разводя их в стороны, делая шаг, чтобы стать ближе, — что ни о чём другом думать не получается.

Её дыхание сбилось, и от ощущения этой вседозволенности Малфой чувствовал, что сам начинает задыхаться. Он легко скользнул костяшками по бёдрам.

— Не хочешь, да?

— Малфой, пожалуйста.

Руки уверенно заскользили вверх, под юбку, пальцами охватывая нежную кожу, останавливаясь на границе её трусов. Дыхание Гермионы участилось, и она вцепилась в его пальцы сквозь ткань.

— Стой.

И он замер.

Прижимаясь к ней, ощущая грудью тепло её кожи, глубоко и рвано дыша. Чувствуя под ладонями мягкое бельё. Снова, чёрт, снова насквозь влажное.

Позволь мне, Грейнджер.