Страница 107 из 203
Но. Чёрт возьми. Это подействовало: он замолчал.
Однако его взгляд то и дело метался не на профессора, а на эту, едва прикрытую тканью юбки полоску кожи.
— Запишите в ваши конспекты следующее…
Девушка, как ни в чём не бывало, взяла перо и окунула его в чернильницу. Деловая какая.
Будто её бедро не угрожало полностью подчинить мысли незадачливого соседа.
Драко прикусил губу, покосившись на сидящих за ней.
Пишут.
Пишите, уроды.
Он расцепил пальцы, опуская одну руку под парту. Откинулся на скамье, чтобы не привлекать внимания остальных студентов, тоже уткнувшихся в собственные конспекты. Думаешь, ты здесь самая умная? Ну-ну.
Скрывая усмешку, он легко коснулся кончиками пальцев кромки юбки, мягко скользнув ногтями по тёплой коже. Грейнджер застыла, моментально окаменев. Как писала слово, так и застряла на его середине, не находя в себе сил вывести несколько букв до конца.
Голова слегка повернулась в его сторону, демонстрируя точёный профиль. Сжатые губы.
Провокация. Честное слово, Мерлин, она провоцировала его.
Кончики пальцев подцепили ткань и немного потянули. Усмешка медленно прикипала к губам, становясь наклеенной, фальшивой. А взгляд выцеплял каждый миллиметр открывшейся кожи.
— Кхм...
Тёплая, стискивает перо. Живая. Настоящая. Нужная.
Вернулся глазами к её лицу.
Она думала. Соображала. Наверное, о том, как избежать. Хера с два ты избежишь. Со мной не играют, маленькая дурочка.
Он видел эти попытки.
Пыталась мыслить. Румянец медленно поднимался по нежным щекам на высокие скулы и опускался на шею.
Краснеешь.
Давай. Я знаю, что ты чувствуешь. Я знаю.
Ладонь целиком легла на ногу, отодвигая мешающуюся материю. Накрыла, продвигаясь чуть ниже, на внутреннюю сторону.
Ласка. Большим пальцем — по коже, с нажимом. Губы Гермионы приоткрылись, и дрожащий выдох едва не вынес ему мозги. Создавалось впечатление, что языку стало тесно во рту — хотелось, отчаянно, задушено хотелось вылизать её всю.
Сейчас.
Он наглел. И заводился.
Сам это понимал.
Он гладил бедро Грейнджер во время урока, в битком набитом классе, почти на глазах у её тупоголовых дружков. Ведь стоило им опустить взгляд вниз, под парту… От этого ощущения становились ещё ярче, просто зашкаливали.
Опасность.
Ему нравилось гладить её так, зная, что она не осмелится оттолкнуть его руку. Это привлечёт внимание других студентов. И в первую очередь Поттера и Уизли. Но о них сейчас не хотелось думать. Ни о ком. Только об этом: скольжение, давление, вдохи почти над ухом.
Он хотел её.
Просто трахнуть сейчас.
Что ты делаешь, блин? Что ты снова делаешь со мной. Что…
Пусть все выйдут, исчезнут. Пусть дадут выйти им. Он уведёт её и затрахает до полусмерти за ближайшим углом, потому что у него, блять-твою-мать, стоял.
Уже стоял.
— Сложность заклинаний огня состоит в том, что огонь, в отличии от воды…
— Прекрати, — почти неслышно, одними губами, выдохнула она.
Почувствовав, как почти крошится от жара собственная глотка, Драко сухо сглотнул.
— Нет, — постарался спокойно. А вышло… он не помнил.
Не понял.
Потому что в следующий момент Грейнджер резко стиснула ноги, зажимая его ладонь в тисках своих бёдер в попытке прекратить.
Глупая. Боже мой. Ты такая глупая.
Я так хочу тебя.
Рука двинуться не могла, но пальцы всё равно продолжали обжигать голую кожу.
Чуткий слух уловил сбившееся дыхание.
Взгляд снова метнулся к её лицу. Близко. Карие глаза стали почти чёрными, а то, что Драко увидел в них, заставило поёрзать на лавке, садясь поудобнее. И ещё ближе.
Почему чёртовы брюки такие узкие?
Грейнджер, опустила взгляд, уперевшись им в заметный бугор в его штанах. Неосознанно потёрла бедром о бедро.
Неосознанно отправила его в ад.
Зачем?
Она не могла не понимать, что его рука почувствует это движение. Что он его почувствует. Что это распалит его ещё сильнее, вынуждая против воли податься вперёд.
— Малфой…
Грейнджер почти задыхалась. И всё, что ему хотелось — поймать хотя бы один выдох своим ртом.
Он покачал головой.
— Драко, — исправил бесшумно, едва шевельнув губами.
Девушка на мгновение прикрыла глаза, и Малфой постарался впитать в себя это выражение лица. Полное желания до растекающегося сердца. Невозможности до боли между рёбрами. Смущения до тлеющих углей под кожей.
Невысказанных до дерущего кашля слов.
Эти слова… их впору было выплёвывать кровавыми сгустками прямо на пол. Они были больными и горячими. Каждое слово с температурой под сорок. Обречённое. Умирающее.
В тебя. Проникнуть, глубже. Задыхайся. Стони громче, давайдляменя, пожалуйста, мне так нужно… опять нужно, это смешно, это ад.
— Если жидкость, как мы знаем, материя не самая плотная, то огонь…
Мерлин, о чём он там пищит?
О чём, когда в голове — бешеный марш от одного прикосновения к ней.
Теперь из лёгких вырывались рваные выдохи. Малфой почти забыл, где находится, сжимая горячую кожу.
Когда она стала горячей?
Он даже не заметил.
Она всё ещё смотрела. Прямо, не скрываясь. Смотрела на его член, который так пошло, туго оттягивал ткань брюк. О чём ты думаешь, маленькая сучка? Скажи, о чём ты думаешь. О чём твой взгляд. О чём этот голод в глазах.
Я знаю, чего ты хочешь.
Но девушка только инстинктивно двинулась на лавке, ненароком пропуская на мгновение освободившуюся ладонь юноши ещё дальше под юбку.
— Гермиона, я не успел записать…
Уизли.
Малфой чуть не зарычал, когда она отвернулась. Слишком резко.
И торопливо, но сбивчиво, принялась что-то объяснять недалёкому кретину.
Пальцы застыли лишь на миг. А затем стали выводить узоры на обжигающей коже. Замечая, как Грейнджер начинает слегка подрагивать.
Доведи я тебя до этого тут, при всех… Как бы ты кончила, м? Тихо, закусив губу, или громко, наплевав на всё? Ты ведь не испытала оргазм вчера, в библиотеке. Если я воспользуюсь возможностью исправить это?..
Он представил.
Представил, как прямо сейчас опускается перед ней на колени, расставляет её ноги. Вдыхает в себя этот влажный запах. Наслаждается горячей лихорадкой собственного тела… а потом… въедается в неё сквозь ткань, ударяя языком по самым чувствительным местам… да, он бы чувствовал губами мокрую насквозь материю, оттягивая её зубами, и снова лаская… а она бы откинулась назад, подаваясь к нему… вращая бёдрами, цепляясь за парту пальцами, да, Драко, ещё, пожалуйста, так, да, да, да, быстрее… и стоны, срывающиеся на крики, стучали в его голове, и он почти мог увидеть охуевшие лица однокурсников, когда расстегнул бы штаны и врезался в её горячую… такую горячую и тесную…
Подушечки пальцев наткнулись на ткань трусов, и по спине прокатил жар, ударяя вниз. Заставляя напряжённую плоть пульсировать сильнее, чувствуя плотность обтягивающей ткани. Он почти сошёл с ума. Почти сошёл, когда трясущаяся рука вдруг схватила его за запястье.
Вот Грейнджер снова смотрит на него. В глазах — огонь. Но ещё больше в них страха и того, что, видит Мерлин, заставило Малфоя протрезветь, почти успокоиться. Почти.
Мольба.
Неприкрытая, бьющая по живому, по распахнутой ране.
— Пожалуйста… Я прошу тебя, прекрати.
Мерлин, её так колотило, что захотелось прижать к себе и успокоить, как ночью. Чтобы она просто уткнулась носом ему в шею. Ему почти захотелось попросить прощения. Что он довёл её до этого, уверенный в невозможности проследовать до конца. Захотелось погладить по волосам, и…
Захотелось, но он не стал.
Он в таком же состоянии, если не хуже. Сам виноват.
Медленно разжал руку. Скользнул ладонью по коже в последний раз, осторожно оправил юбку. Не сдержался — коснулся ещё. Сквозь ткань. Она прикрыла глаза, облизывая губы. На секунду сплетаясь с ним пальцами, это было странно, дико странно, ощущать её пальцы вот так, но в следующее мгновение она уже отдёрнулась. Глубоко вздохнула, отвернулась.