Страница 28 из 34
«Sonic Youth» выпустили совместный 12-дюймовый сингл с «Mudhoney» на британском лейбле «Blast First»: каждая группа играла кавер на песню другой («Halloween» и «Touch Me I'm Sick» соответственно). В следующем году команды отправились в турне по Великобритании – именно тогда в Соединенном Королевстве впервые воочию увидели гранж. Я представлял «Mudhoney» на их первом английском концерте – в клубе «Riverside», город Ньюкасл, – надев на себя пиджак в стиле мод. Я должен был прокричать несколько слов и прыгнуть в толпу, однако было столько народу, что я испугался и убежал за сцену, где встретил басгитаристку «Sonic Youth» Ким Гордон. «Ты куда это собрался?» рявкнула она. Короче, я прыгал со сцены семь раз, и каждый раз толпа выбрасывала меня обратно на сцену.
Этот диск я сделал синглом недели в Великобритании, написав в «Мелоди мейкерс»: «Бессознательный, первобытный рок – такой, каким он должен быть. "Sub Pop" скоро до вас доберется лучше поберегитесь».
Казалось, Брюс и Джонатан выпускали сингл каждую неделю «Blood Circus», «Tad», «Swallow», «The Fluid», «Screaming Trees» … у этого списка не было конца. Тогда существовали и другие лейблы – «С/Z, «Pop Llama», «Т/К» из Портленда, – но настоящим лидером был именно «Sub Pop», движимый энергетикой Джонатана и проницательностью Брюса. Снимки делал Чарлз Питерсон, альбомы записывал Джек Эндино … «Sub Pop» – кустарное производство – был впереди всех.
– Во сколько обошелся диск «Touch Me I’m Sick», в 100 долларов? – задает риторический вопрос Пэвитт. – На запись «Bleach» ушло 600 долларов, а диск разошелся 1,5-миллионным тиражом. Это, видимо, самый крупный возврат капиталовложений в музыкальную пластинку со времен «Sun Sessions» Элвиса[120]. Эндино великолепен. Кто-то должен уметь увидеть талант и проводить последовательную политику – мне кажется, именно в этом заключалась моя заслуга.
– Джек работает очень неброско и очень тщательно, – говорит Марк Арм. – Был какой-то период, когда он стал работать по шестьдесят часов в неделю, и именно тогда, мне кажется, он утратил какую-то часть своей спонтанности.
– Примерно в течение года мне казалось, что все без исключения группы записывались у меня, – комментирует Эндино. Может быть, они мне доверяли, потому что я сам был музыкантом. Я играл не только в «Skin Yard», я был ударником в «Crypt Kicker Five», басистом в нашей с Терри Ли Хейлом [музыкант, записывающийся на «Sub Pop»] группе «The Ones» – в 1988 году я был участником трех команд. Кроме того, мы записывали практически даром. Как бы то ни было, я оказался в эпицентре всех этих событий. «Sub Pop» постоянно присылал мне записи. Каждый раз, когда Джонатан или Брюс занимались одноразовым синглом для своего «Клуба cинглов», они отправляли группу ко мне.
Чаще всего записывали семидюймовые пластинки, – продолжает продюсер. – За время расцвета гранжа я записал больше сотни семидюймовых дисков. Сейчас про них все забыли, но тогда они высоко ценились. Сердце коллекционера при виде их начинало биться чаще: «О, это коллекционное издание, вышло только 500 экземпляров». Мне очень нравились семидюймовые пластинки. Удовольствие достигалось мгновенно. Идешь в студию, записываешь пару песен, они выходят пару месяцев спустя, и ты с полным правом можешь говорить, что ты записал пластинку. В общем, нам надо было записывать все эти одноразовые синглы для других групп не из Сиэтла – «L7» [женская группа из Лос-Анджелеса), «Babes in Toyland», «Helios Creed»[121].
Больше других я любил «Babes In Toyland». Все, что я находил важным в рок-музыке, было связано с этими тремя женщинами из Миннеаполиса. Кэт Бьелланд стояла на сцене с искаженным от ярости лицом, выплевывая слова о любви и ненависти поверх изломанного гитарного риффа. Она носила низкие каблуки, шифон и вообще создала странный образ маленькой девочки: сильно обесцвеченные кудри, как у малышки из детского сада; порванное «кукольное» платьице; красная помада и широко распахнутые глаза. Кортни Лав позднее утверждала, что это она изобрела взгляд «девочки-шлюхи» (она играла в командах вместе с Бьелланд и басгитаристкой «L7» Дженнифер Финч) – но первенство, без сомнения, принадлежит Кэт. К концу выступления ее ноги были сплошь в синяках – от соприкосновения с гитарой; эта боль заглушалась нескончаемым потоком виски.
Но ничего «девчачьего» или детского в ее выступлениях не было. От ее криков кровь стыла в жилах, они были очищением, изгнанием дьявола прошлого и вереницы недавних бойфрендов-ублюдков. Рядом с ней стояла Мишель Леон, которая могла бить по бас-гитаре с адской силой – от девушки ее габаритов ничего подобного не ожидаешь. За ними сидела Лори Барберо – нахальная, громкая, любимая сестричка всех и каждого – и выбивала дурь из ударной установки, иногда подпевая в своей оперной, протяжной манере. В конце выступления она вскакивала из-за установки и фотографировала зрителей – как будто все мы были гостями на какой-то частной вечеринке. Тем не.менее все внимание публики было каждую секунду приковано к Кэт – она закатывала глаза к небу, стучала ногой по сцене и била своей гитарой, облепленной стикерами, по бедрам. От Кэт исходило электричество.
– Пластинка «Spanking Machine» [группы «Babes In Toyland», 1989] – один из самых гениальных альбомов за всю историю,сбивчиво рассказывала мне Кортни в 1992 году. – Это истина, уверенность, кислотные приходы, бэд-трипы, ложь, идиоты из Миннесоты, открытые рваные раны, дешевое вино, День святого Валентина, старые вонючие ночнушки, никаких парней, обожание Ника Кейва и «Butthote Surfers», суровая зима и клевые киски, чувство, что ты одна на свете чокнутая девушка, да и еще какие-то эмо тексты, но это не важно, просто от этого даже лучше.
– Вначале мы даже не понимали, что создаем какую-то особенную, уникальную, по общему мнению, эстетику, – объясняет Чарлз Питерсон. – Мы были больше впечатлены деятельностью «Touch And Go», «Homestead», «SST» и «Dischord». Брюс с Джонатаном шутили о «всемирном господстве "Sub Pop"», говорили, что мы станем популярны. Мы отвечали: «Да-да, конечно». Мы просто хотели поменьше платить за аренду. И с музыкальной точки зрения было интересно, прикольно, ребята записывали хорошие альбомы … но, черт, у нас не было групп вроде «The Replacements», «Sonic Youth», «Black Flag» или «Butthole Surfers». Вот что было реально.
я: Сколько людей приходило на ранние концерты групп из «Sub Pop» в Сиэтле?
– Мало, – отвечает Питерсон. – Не больше ста человек. «Central Tavern» вмещал максимум двести пятьдесят.
я: Как одевались зрители?
– Ужасно, – смеется фотограф. – Насчет одежды в Сиэтле никто особенно не запаривался. Как и сейчас. На одной фотографии-, сделанной в 1983 году, изображены зрители того времени, мы их называли «деревенскими бродячими собаками». Нет какого-то одного представления о стиле. Что-то от хиппи, что-то от глэмрока; на одном тренч, на другом фланелевый плащ, на третьем – кожаная куртка со значком «Сид Вишес»; что-то от панка. Просто все тогда одевались в дешевых магазинах. Носили всё подряд. Потом началось разделение на лагеря. Я больше общался с фанатами «Mudhoney», которые носили «дудочки» и олдскульные рубашки «Пингвин». Это было ближе к гаражному року.
я: Я всегда считал, что у «Mudhoney» чувствуется это влияние модов.
– За исключением Мэтта Люкина, никто из них в жизни бы надел фланелевую рубашку, – кивает Чарлз. – Это идет от эстетики олдскульного панка. Именно он был нашим вдохновением, и именно на нем мы выросли. По сравнению с ними я больше любил английские группы. Марк больше слушал чокнутые американские хардкор-команды вроде «The Angry Samoans». Значение, которое имел для всех нас панк-рок, часто недооценивается. То, что делала «Soundgarden», кардинальным образом отличалось от той музыки, которую играли «Mudhoney» и «Nirvana». На концерте «Alice In Chains» не найдешь никого, кого можно было увидеть на концерте «Mudhoney». На выступления «Pearl Jam» я не ходил уже много лет.