Самец взъерошенный

Удивительно, но я отчетливо понимал: это не сон и тем более не ролевая игра. В инсценировках не перерезают людям глотки. Там не глушат участников ударами по голове и не бросают их кулями поперек спин лошадей. За подобные штуки можно огрести, причем не слабо. А откуда, скажите, взялась крепость? Какой бы малой ни выглядела гряда за особняком в Турции, ее ширина – сотни метров. По гроту мы прошагали не более двадцати. Да и сама крепость… Похоже на древний романский стиль, но оборонительные сооружения того времени не сохранились, по крайней мере, в таком виде. Я это отлично знал, интересовался когда-то. Построили реплику? Стоит немереных денег. Сумасшедшие миллиардеры, конечно, найдутся, но о такой стройке знал бы весь мир. Да и зачем миллиардеру мужики из России? К чему переодевать их в античную одежду? Чтобы огреть по башке? Не вяжется. А внешность похитителей? Людей, конечно, можно загримировать, но это стоит больших денег и отнимает кучу времени. Тут нечто другое. Нас забросили в какой-то иной мир. Обманув и пообещав невиданную зарплату, но опять-таки – не затем, чтоб сунуть в мешок. У нас с парнями имелось другое предназначение. Какое?

Подумав, я решил не терзать себя попусту. Рано или поздно выяснится. Привезут, а там видно будет. Я попытался, напрягая мышцы, ослабить путы – не вышло. Руки и ноги стянули качественно. Похоже – ремнями. Такие не то что порвать, разрезать непросто: приходилось пробовать.

Из-за того, что висел я поперек седла, шумело в ушах. Кровь приливала к голове. «День в таком положении, и разрыв аорты гарантирован, – тоскливо подумалось мне. – И внутренние органы станут всмятку. Эти хвостатые точно уроды. Где их, таких, откопали? Садисты отмороженные…»

Я попытался думать о чем-то другом, но мысли крутились вокруг нынешнего положения. Я попытался ругаться и даже плеваться, не помогло. Похитители если и слышали меня, то не обращали внимания. Ко времени, когда меня сняли с коня, я готов был загрызть любого.

Мешок с головы сдернули. Я облегченно вздохнул, заметив рядом братьев и Олега. Нас не разлучили – добрый знак. Второй последовал тут же. Нас развязали и поднесли воды. Пока мы пили, я оценивал ситуацию. Мохнатых-хвостатых вокруг виднелось с десяток, уже легче. Правда, и с таким числом справиться трудно. Мы безоружны, а похитители обвешаны железяками. Владеть ими они точно умеют. Оглушили меня мастерски: сознание потерял, а сотрясения мозга не заработал. И ребята, похоже, в норме. Попытаться?

…По окончании четвертого курса я снялся в кино. Киногруппа приехала в наш город, и моя внешность приглянулась продюсеру. Во мне он разглядел казака – простодушного, но отважного. Слов у меня было всего ничего, зато требовалось много скакать и махать шашкой. Учил меня этому дядя Миша, каскадер с многолетним стажем, человек немолодой и желчный.

– Какой из него станичник? – рассердился он, увидев меня. – С такой мордашкой девок в офисах охмурять. А мы ему – шашку! Коню уши поотрубает…

Спорить я не стал, зато прилежно исполнял указания дяди Миши. К его удивлению, студент-медик весьма прилично сидел в седле, а вскоре лихо рубил на скаку надетые на колья тыквы.

– Вправду, что ль, из казаков? – подозрительно спросил дядя Миша. – С чего такой ловкий?

– Мастер спорта по спортивной гимнастике, – признался я. – А на лошади с детства ездить умею: в деревне рос.

– Глянь, какой перец! – покачал головой дядя Миша. – Раз так, буду учить по-настоящему. Только не для этих козлов. Они мудаки и снимают полную хрень. Я тебе покажу, как надо…

К концу лета я мог вращать шашкой, почти не касаясь ладонью рукояти, на скаку подцеплял клинком брошенный на землю платочек и разрубал его в воздухе. Дядя Миша меня хвалил и звал к себе в труппу. Но тетка настояла окончить вуз…

Ко времени, как я утолил жажду, диспозиция уяснилась. В банде, захватившей нас, главной оказалась тетка в доспехах. Я разглядел, что похитители – женщины. Правильнее сказать: самки. Желтые глаза тетки смотрели надменно. Выглядела она крепкой, но не атлетом. Вырубить не представляло труда. Для начала – ногой в голень, затем выхватить саблю – у желтоглазой она за поясом. Но как поведут себя другие бандитки? Хорошо бы растерялись. Тогда подключится Олег – он парень тертый, и драться наверняка умеет. Глазами вон зыркает – очнулся. Двойняшек в расчет не берем – не бойцы. У нас будет шанс…

Осмотревшись, я пришел к выводу, что шансов нет. Самки-воины держались настороже. Особую тревогу вызывала баба с рябой рожей – настоящий борец сумо в женском обличье. Эта смотрела коршуном. Такую тушу кулаком не пробьешь…

Желтоглазая, указав на меня, что-то прорычала. Подскочившие самки сорвали с меня тунику, схватили за руки и вывели в центр круга. Я даже испугаться не успел, только сморщился. От похитительниц несло запахом немытых тел. Судя по рожам, умывались они еще в детстве. Несмотря на протесты, меня усадили на войлок, при этом «сумоистка» заехала мне кулаком в живот. Удар едва не вышиб из меня дух. Я оказался прав – с рябой шутить не следовало.

Желтоглазая, оттолкнув «сумоистку», рявкнула на нее, затем сказала нечто примиряющее. Я не поверил, но, подчиняясь жесту, сел. Желтоглазая толкнула меня в плечо, заставив упасть на спину, затем присела и стащила с меня набедренную повязку. Глаза у нее стали маслеными. Встав, бандитка сняла пояс с оружием, сбросила сапоги, затем стянула кожаные штаны.

На меня пахнуло таким «амбрэ», что едва не выблевал. Хорошо, что желудок был пуст. Впечатление усиливали кривые ноги, покрытые густой растительностью, и длинный, до земли, пушистый хвост. Невольно представилось, как в этой шерсти кишат блохи. Крикнув от омерзения, я попытался вскочить, но «сумоистка» припечатала меня к земле.

Желтоглазая снова рявкнула, и рябая отпустила меня. В руках желтоглазой оказался кинжал, и она помахала им у меня перед носом. Слов, сказанных гнусной самкой, я не понял, но догадаться не составляло труда. Убьет, но для начала изнасилует. Вот для чего нас похитили! Мерзость!

Я оглянулся на сгрудившихся вокруг самок. Вырваться не удастся – их слишком много, и все не спускают с нас глаз. Парни не помогут – стоят в сторонке, выглядят жалко. Я глянул вперед и едва не вскрикнул. В просветах между ногами столпившихся бандиток виднелась шеренга воинов в доспехах. До них было шагов пятьдесят. Воины, натянув тетивы луков, целились в спины наших обидчиц.

Я скосил взгляд. Кинжал, воткнутый желтоглазой в землю, был неподалеку – дотянуться можно. Пора! Желтоглазая склонялась над моей промежностью. Быстрым движением я двинул ее коленом в подбородок. Затем, извернувшись, левой рукой схватил кинжал.

«Сумоистка» спикировала на меня, как ястреб на добычу. От тяжести, рухнувшей на грудь, у меня перехватило дыхание. Я собрался и, сжимая кинжал обратным хватом, ткнул им «сумоистку» в шею. Раз, другой… Клинок вошел в тело, словно в масло. Кровь, хлынув из раны, залила мне плечо и руку. «Сумоистка» захрипела и обмякла. Для верности я ударил ее в бок, целясь в печень, затем, поднатужившись, скатил ставшее непомерно тяжелым тело.

Вскочив, я огляделся. Бандитки валялись на земле со стрелами в спинах. Некоторые корчились и хрипели, плюясь кровью. Уцелевшие бежали к лошадям. К ручью, размахивая клинками и что-то вопя, неслась лава всадников.

Я бросил взгляд на ребят. Они, застыв, оторопело глядели на происходящее. «Собьют и стопчут!» – мелькнула мысль.

– Падайте! – закричал я. – Живо!

Первым сообразил Олег. Толкнув двойняшек в спины, он плюхнулся на живот рядом с ними. Я склонился над подававшей признаки жизни желтоглазой и поступил, как и положено врачу, гуманно: чиркнул остро отточенным лезвием по грязной шее – там, где проходит сонная артерия. Кровь ударила ключом. Я подобрал саблю и побежал к своим, где встал, загородив их. Кем бы ни были летевшие к ним всадники, но парней надо защитить. Я старший из четверых и единственный, кто владеет холодным оружием…

К моему удивлению, нас не тронули. Одни всадники, подлетев, спрыгнули на траву и добили мохнорылых. Другие бросились в погоню за беглецами. Настигнув, зарубили. После чего, ведя на поводу трофейных коней, вернулись к становищу. Только после этого на нас обратили внимание. Конные и пешие окружили нас, с любопытством разглядывая. Я едва не утратил дар речи. Это снова были женщины!