Страница 36 из 164
С первых дней войны между Россией и Германией началась борьба за влияние в Польше. 13 августа 1914 г. Николай II обратился к полякам Австрии, Германии и России с манифестом о создании единой Польши с широкой автономией под русским скипетром, на что президент Франции выступил с гневной тирадой: «Итак, Россия еще раз выступила здесь, минуя нас. Если бы она предложила свою помощь для восстановления всей Польши во всей ее государственной независимости, мы могли бы только приветствовать это и желать осуществления этой прекрасной мечты. Если бы она обязалась дать относительную автономию русской Польше, тоже прекрасно. Обещание полунезависимости, даже под скипетром царя, несомненно, встречено было бы с радостью и могло бы быть принято как обещание загладить старую вину (comme une reparation). Но предложить полякам в Силезии, Познани и Галиции свободу вероисповедания, языка и управления под властью императора из династии Романовых – вряд ли это значит найти путь к их сердцу, во всяком случае, это значит возместить Германии замаскированные аннексии, о которых не было заключено никакого соглашения между Россией и нами и которые могут совершенно исказить значение оборонительной войны, они рискуют также повредить тем реституциям, которые Франция имеет право требовать и намерена требовать»489.
Австрийцы ответили на шаг России созданием 16 августа польского легиона Й. Пилсудского. Немцы, используя религиозные трения между польскими католиками и русскими православными, призвали поляков к защите веры. В 1916 г.
Вильсон в ежегодном послании 21 января высказался за создание объединенной Польши с выходом к Балтийскому морю. Николай II поддержал создание единой Польши под протекторатом России. Немцы ответили 5 ноября созданием Польского королевства, с территорией, которая должна была распространяться в восточном направлении «как можно дальше», включая русские, украинские и белорусские земли. Между тем еще в начале войны, 29 октября 1914 г., министр внутренних дел Германии фон Лебель в меморандуме «О целях войны» писал: «Говорят, что в результате этой войны мы должны будем разрешить польский вопрос. Это неверно. Собственно, польский вопрос для нас существует лишь во внутренней политике. Исторически этот вопрос нельзя полностью разрешить, разве только против нас. Поскольку он мог быть разрешен в наших интересах, он был разрешен польскими разделами и Венским конгрессом… Нам неудобна самостоятельная сильная Польша ввиду той притягательной силы, которую она может иметь на наши земли, заселенные поляками, без которых мы никогда не сможем обойтись. Но самое главное – это то, что сильная Польша будет относиться с симпатиями ко всем странам – к России, Австрии, Франции, Англии, но только не к нам…»490
Позиция «союзников» менялась в зависимости от успехов русской армии. Так, после ее побед Англия поспешила наградить царя орденом Бани I степени и произвести в британские фельдмаршалы. А Палеолог, который в мае строил проекты отчленения Польши, теперь выступил инициатором противоположного плана – связать Россию выгодным для нее договором. В феврале было заключено секретное соглашение, по которому Россия признавала за Францией полное право на определение ее восточных границ, а Франция за Россией – ее западных границ…491
Февральская революция стала толчком к самоопределению Польши. «Еще на июньском (1917 г.) войсковом съезде поляков довольно единодушно и недвусмысленно прозвучали речи, определявшие цели формирований. Их синтез был выражен одним из участников: «Ни для кого не секрет, что война уже кончается, и польская армия нам нужна не для войны, не для борьбы. Она нам необходима для того, чтобы на будущей международной мирной конференций с нами считались, чтобы мы имели за собою силу». Действительно, корпус на фронт не выходил… во «внутренние дела» русских… не пожелал вмешиваться и вскоре перешел совершенно на положение «иностранной армии», поступив в ведение и на содержание французского командования»492. Временное правительство было вынуждено объявить акт о самостоятельности Польши, оставив, однако, на волю Учредительного собрания дать «согласие на те изменения государственной территории России, которые необходимы для образования свободной Польши»495. Борьба Польши за независимость получила мощную поддержку в лице США. В январе 1918 г. в своих «14 пунктах» Вильсон также указал на необходимость существования независимой Польши. Америка, как пишет Деникин, даже финансировала создание польской армии на территории Франции494.
Большевики, в свою очередь, подписав «Брестский мир», отказались от всех прав России на Польшу. 29 августа 1918 г. они аннулировали все царские договора о разделе Польши. Польский Регентский совет при посредничестве Германии предложил Москве установить дипломатические отношения, но советское руководство 16 июня 1918 г. отказалось, поскольку не признавало Регентский совет, рассматривая его лишь как административный орган, созданный немецкими оккупантами495. Тем не менее Советское правительство 29 октября 1918 г. предложило Регентскому совету аккредитовать дипломатического представителя РСФСР в Польше… На этот раз Варшава, опасавшаяся усиления большевистского влияния, промолчала496. 16 ноября, после подписания перемирия в Компьене и аннулирования Брестского мира, Пилсудский уведомил все страны, кроме РСФСР, о создании независимого польского государства. С 26 ноября по конец декабря 1918 г. советская сторона четыре раза предлагала Польше установить дипломатические отношения, но та под разными предлогами отказывалась497. 2 января 1919 г. поляки расстреляли миссию российского Красного Креста498. Тем не менее Москва признала Польшу и опять призвала к нормализации отношений, но Варшава снова молчала. В отличие от Украины, большевики сразу же были готовы признать независимость Польши, но у той были свои планы – создание Великой Польши, активно подогреваемые «союзниками». Эти планы вылились в открытую агрессию Польши против России и Украины, что привело к польско-советской войне…
Финляндия. Не вдаваясь в длительные экскурсы в историю Финляндии, следует указать, что она была странной и обособленной частью Российской империи. В 1809 г. царь Александр I обещал хранить установления и законы Финляндии, то есть с самого начала появления Финляндии Россия не ставила задачи интегрировать Финляндию в свой состав. В 1863 г. Александр II при созыве финляндского сейма даже упомянул о конституционной монархии для Финляндии. В Финляндии были свои законы, свой парламент, свои деньги, своя граница с Россией. Действовало всеобщее избирательное право. Однако никакой особой финляндской государственности никогда не признавалось, и Россия в течение многих десятилетий просто мало интересовалась финляндскими делами. Не было в отношении Финляндии и никакой продуманной политики русификации499. Попытки интегрировать Финляндию в состав империи начались лишь к началу XX века, что вызвало резкий всплеск недовольства в Финляндии.
Убийство в 1904 г. финляндского генерал-губернатора Н. Бобрикова обострило ситуацию – с момента занятия должности он активно проводил политику, направленную на уничтожение обособленности Финляндии. «При нем, в частности, ограничили права сената Финляндии, запретили назначать на высшие должности лиц, не знавших русского языка, ввели русский язык в делопроизводство, провели чистку государственного аппарата, привязали финскую марку к рублю и т. д. Трудно спорить с логикой всех этих действий с точки зрения единства государства Российского…»500 «Власти Финляндии стали сами решать вопросы, затрагивающие интересы всей России. Например, в 1906 г. без каких-либо консультаций с центром был принят закон о русском языке в государственных учреждениях. Дело дошло до того, что о многих финляндских законопроектах правительство России узнавало из газетных слухов… Наконец, сенат Финляндии приступил к разработке проекта о новой форме правления, сводившегося к почти полному освобождению Финляндии от связи с Россией. Такие сепаратистские настроения вели к развалу империи»501.