Страница 29 из 164
С Витте и Столыпиным был солидарен будущий начальник штаба Верховного главнокомандующего царской армии и основоположник белого движения генерал Алексеев, который после Манифеста 17 октября 1905 г. писал, что русский либерализм «тем и отличается от либерализма разумного европейца, что последний признает идею национализма, любит свое отечество, радеет о его славе и благе. Наш – отрицает Россию, печется о ее падении и унижении. Все стремления «либерализма русского человека» – дискредитировать армию, офицеров – направлены именно к этому; не будет надежной военной силы – и как быстро пойдет разрушение государства!»347
Именно на национальных особенностях России строились планы немецкой политики с началом Первой мировой войны. Людендорф писал: «Я был полон решимости восстановить на оккупированной территории цивилизаторскую работу, которой немцы занимались здесь многие столетия. Население, представляющее собой такую смесь рас, не может создать собственную культуру…» Литва и Курляндия должны управляться германским принцем и быть колонизованы германскими фермерами. Сама же Польша «должна признать германское главенство»398.
«Видный идеолог Шиман предлагал превратить российские национальные окраины в марионеточные государства, управляемые Германией «на римский манер». Его предложения поддерживал целый ряд таких столпов пангерманизма, как Рорбах, Хадлер, Клас, Лезиус. Вторая группа идеологов – Майнеке, Дельбрюк, Шефер – выступала за прямую колонизацию»399. М. Эрцебергер еще в сентябре 1914 г ставил цель: «Освобождение нерусских народов от московского ига и реализация самоуправления каждого народа. Все это под германским верховенством». При этом ставилась цель «отрезать Россию от Балтийского и Черного морей»400. 19 апреля 1917 г. штаб генерала Людендорфа выпустил брошюру «Будущее Германии», в которой помещалась красочная карта России с обозначениями мест проживания «нерусского населения», объяснялись возможности колонизации России. Уголь, железная руда и нефть России сделают Германию самодостаточной экономической величиной*01. Будущую границу с Россией предполагалось провести по линии «озеро Пейпус (Чудское) – Двина – Ровно – река Збруч».
Главными целями германского «освоения» должны были стать Литва и Курляндия. Отмечалось, что в Курляндии 10% немецкого населения, уже имевшихся там, «будет достаточно для германизации крестьян, рабочих и интеллигенции. Экономические меры и германские средние школы сделают свое дело»402. В оккупированных немцами Польше, Литве и Курляндии была запрещена политическая деятельность. Учителями могли быть только немцы, язык обучения – только немецкий. Основой судебной системы стал военный трибунал. Для колонизации уже в декабре 1914 г. предполагалось переселить в Польшу и Литву около 2 млн. российских немцев, и, как утверждал Серинг, «через 2-3 поколения Курляндия станет полностью германской». Польшу предполагалось сделать буферной зоной между Европой и Россией. При этом Гофман считал ошибкой стимулировать дружбу литовцев и поляков: «Литовцы должны быть нашими союзниками в борьбе против поляков». Серинг предлагал сделать «немцами» наиболее производительных литовских крестьян, а поляков из Литвы «депортировать»… Гинденбург поддержал идею: «Для управления этими элементами необходима политика по принципу «разделяй и властвуй»403.
3 августа 1914 г. Циммерман указывал, что следует поднять против России Кавказ. Были созданы грузинские антироссийский фонд и легион во главе с германским капитаном. Немецкое правительство, несмотря на протест Турции, обещало грузинским националистам признать независимость Грузии от России. Еще в конце XIX был создан германо-армянский комитет… а видный экономист Г. Гроте писал: «Овладение Арменией даст нам большое преимущество для овладения Месопотамией… для господства даже над всем Ближним Востоком»404. «Перед войной на Кавказ хлынули турецкие агенты и немецкие геологи, археологи, востоковеды, туристы… Была создана «Лига инородческих народов России»… по сообщению русской разведки от 16.9.13, немецкий консул в Эрзеруме Андерс потратил на шпионаж и подобную деятельность 10 млн. марок405. Турция, в свою очередь, также поднимала против России Армению и Азербайджан.
Однако сепаратистские настроения на Кавказе в то время разжигались с трудом. Гофман указывал на то, как неожиданно упорно сражались за Россию кавказцы406. Затея с «Грузинским легионом» закончилась неудачно. Набрать в него удалось всего 400-500 чел.- в основном из грузин-мусульман Лазистана; при вторжении «Легион» встретил к себе такую ненависть и презрение соплеменников, что его побыстрее отправили в Европейскую Турцию407.
6 августа канцлер Бетман-Гольвег обещал финнам создание «автономного буферного государства». Руководитель германского МИДа Ягов 11 августа 1914 г. выдвигал дополнительные меры: «Очень важна реализация революции не только в Польше, но и на Украине: 1. Как средство ведения военных действий против России. 2. В случае благоприятного для нас завершения войны создание нескольких буферных государств между Россией, с одной стороны, Германией и Австро-Венгрией, с другой, желательно как средство ослабления давления русского колосса на Западную Европу и для отбрасывания России на восток настолько, насколько это возможно»408.
Таким образом, с первых дней войны Германия проводила активную целенаправленную сепаратистскую работу, которая становилась инструментом войны, а ее результаты одновременно – целью войны. Идеологическую базу раздела России в 1915-1916 гг. подвел Т. Шиман, «полагавший, что русское государство не является продуктом естественного развития, а конгломератом народов, удерживаемых вместе искусственно монархией, которая дегенерировала в деспотию»409. Шиман был до известной степени прав – свержение монархии и революционная либерализация означали уничтожение единого русского государства.
Во время войны сепаратизм наиболее болезненно ударил по армии. Хотя, как пишет Деникин: «Еще до 1917 года были созданы национальные части по различным соображениям. В том числе несколько латышских стрелковых батальонов, пользовавшихся до революции хорошей боевой репутацией. Кавказская туземная дивизия, которою командовал великий князь Михаил Александрович и которая более известна под названием Дикой, состояла из добровольцев от северокавказских горцев. Едва ли не стремление к изъятию с территории Кавказа наиболее беспокойных элементов было исключительной причиной этого формирования…»410 Тем не менее, пишет Деникин, «национального вопроса в старой русской армии почти не существовало… В частности, малорусский вопрос не существовал вовсе. Малорусская речь вне официального обучения (песни, музыка) приобрела полное признание и ни в ком не вызывала впечатления обособленности, воспринимаясь как свое, русское, родное… армейская среда не являлась вовсе проводником ни принудительной русификации, ни национального шовинизма»411.
Но были и другие примеры. Один из них приводит В. Шамбаров: попытка мобилизации казахов стала поводом для мятежа. Дескать, нарушены условия, на которых заключался договор о вхождении в Россию! Но даже отмена распоряжения о призыве (в итоге на тыловые работы стали нанимать китайцев) результатов не дала. Восстание приняло антирусский характер. Казахи поголовно вырезали русских крестьян-переселенцев. Генерал-губернатор Куропаткин быстро подавил восстание. Кроме того, он выдал оружие крестьянам, и войскам скоро пришлось защищать уже не крестьян, а казахов от разъяренных поселенцев. Повстанцы принесли повинную, а их вожди бежали в Китай412.
Февральская революция, казалось, прорвала плотину… «Начались бесконечные национальные военные съезды вопреки разрешению правительства и главного командования. Заговорили вдруг все национальности – литовцы, эстонцы, грузины, белорусы, малороссы, мусульмане,- требуя провозглашенного «самоопределения» от культурно-национальной автономии до полной независимости включительно, а главное – немедленного формирования отдельных войск. В конце концов, более серьезных результатов, несомненно, отрицательных для целости армии, достигли формирования украинское и польское, отчасти закавказские»413. Командование и правительство не имели определенной установки и не были готовы к этому. Так, генерал А. Брусилов разрешил создание «Украинского полка имени гетмана Мазепы». В конце лета 1917 г. разгорелась борьба за Черноморский флот, на кораблях поднимали украинские флаги, с них списывали матросов-неукраинцев414. Генерал Алексеев решительно противился всем попыткам разделения по национальностям, но поощрял польские и чехословацкие формирования… Генерал Рузский самовольно приступил к организации эстонских формирований и т. д.