Страница 15 из 164
Может показаться, что эти зарисовки о фронтах белых армий несут в себе определенную долю предвзятости. Отнюдь! В Белой армии было немало примеров мужества и героизма, особенно в боевых, офицерских частях. Они были единственной реальной силой, противостоящей большевикам. «В области военной,- признавал Фрунзе,- они, разумеется, были большими мастерами. И провели против нас не одну талантливую операцию. И совершили, по-своему, немало подвигов, выявили немало самого доподлинного личного геройства, отваги и прочего… В нашей политической борьбе – кто может быть нашим достойным противником? Только не слюнтяй Керенский и подобные ему, а махровые черносотенцы. Они способны были бить и крошить так же, как на это были способны мы»201. Того же мнения был и другой красный маршал, Егоров: «Части белых армий во многих случаях действовали очень удачно. Офицерские части дрались упорно и ожесточенно…»202 Но нас интересуют в данном случае не частности, а более общая картина; нам нужно знать причины поражения Белой армии, а они во многом скрыты именно в ее общей психологии и идеологии.
Общая численность, вооруженных и обеспеченных «союзниками» белогвардейских войск в период максимальной напряженности на фронтах Гражданской войны составляла:
Отношение к Белой армии того класса, который она фактически защищала, описывает сам Деникин: «Главный вопрос, от которого зависело само существование армии,- денежный – оставался по-прежнему неразрешенным. Денежная Москва ограничилась «горячим сочувствием» и обещаниями отдать «все» на спасение Родины. «Все» выразилось в сумме около 800 тысяч рублей, присланных в два приема; и дальше этого Москва не пошла. Впоследствии, по мере утверждения советской власти и захвата ею средств буржуазии, неограниченные ранее финансовые возможности последней значительно сократились. Повторилось опять то явление, которое имело место в дни корниловского выступления»203. Деникин продолжал: «Добровольцы были чужды политики, верны идее спасения страны, храбры в боях и преданы Корнилову. Впереди их ждало увечье, скитание, многих – смерть; победа представлялась тогда в далеком будущем. Они дрались на подступах к Ростову, зная, что сотни тысяч казаков и ростовской буржуазии за их спиною живут легко и привольно. Они были оборваны, мерзли и голодали, видя, как беснуется и веселится богатейший Ростов, финансовая знать которого с большим трудом «пожертвовала» на армию два миллиона рублей, растворившихся быстро в бездонной ее нужде. Они встречали в обществе равнодушие, в народе вражду, в резолюциях революционных учреждений и социалистической печати – злобу, клевету и поношение»204.
Численность белогвардейских армий
в период их максимальной численности в середине 1919 г.205,
Врангель - сентябрь 1920 г.206
Колчак Деникин Юденич Сев. Армия Врангель
Всего, тыс. чел. 400-680 270 50 55 300
Из них на фронте 110-145 150 18,5 20,3 50
Штыков, тыс. 96 107 17,8 20
Сабель, тыс. 22,5 46 0,7 0,3
12 сентября генерал Алексеев возмущался поведением крупной буржуазии, которая организовала февральскую революцию и Белое движение, а после бросила армию на произвол судьбы. «Вы до известной степени знаете, что некоторые круги нашего общества не только знали обо всем, не только сочувствовали идейно, но, как могли, помогали Корнилову». От имени Союза офицеров Алексеев требовал у Вышеградского, Путилова и других крупнейших капиталистов, повернувшихся спиной к побежденным, немедленно собрать 300 000 рублей в пользу «голодных семей тех, с которыми они были связаны общностью идеи и подготовки…» Письмо кончалось прямой угрозой: «…Генерал Корнилов вынужден будет широко развить перед судом всю подготовку, все переговоры с лицами и кругами, их участие…» «Только в конце октября Корнилову привезли из Москвы около 40 тысяч рублей». Милюков в это время вообще отсутствовал на политической арене: согласно официальной кадетской версии, он уехал «отдыхать в Крым»207. М. Нестерович-Берг вспоминал: «Как чувствовал себя киевский обыватель? Обыватель веселился – пир во время чумы. Пусть где-то сражаются – нас это не интересует нимало, нам весело; пусть потоками льется офицерская кровь – зато здесь во всех ресторанах и шантанах шампанское: пей, пока пьется…»208
«Во время пребывания в (белогвардейском) Омске Грэвс был поражен пренебрежительным, если не сказать больше, отношением населения и власти к больным и раненым воинам, которое он повсюду наблюдал. «Было прискорбно видеть этих несчастных, предоставленных самим себе», в то время как веселящаяся толпа («мы насчитали до тысячи танцующих») в омском парке «находилась в расстоянии не больше двадцати минут ходьбы от места, где умирали солдаты, умирали во многих случаях, несомненно, из-за отсутствия ухода за ними»209. Деникин вспоминал: «Классовый эгоизм процветал пышно повсюду, не склонный не только к жертвам, но и к уступкам. Он одинаково владел и хозяином, и работником, и крестьянином, и помещиком, и пролетарием, и буржуем. Все требовали от власти защиты своих прав и интересов, но очень немногие склонны были оказать ей реальную помощь. Особенно странной была эта черта в отношениях большинства буржуазии к той власти, которая восстанавливала буржуазный строй и собственность. Материальная помощь армии и правительству со стороны имущих классов выражалась цифрами ничтожными – в полном смысле слова. И в то же время претензии этих классов были весьма велики… Долго ждали мы прибытия видного сановника – одного из немногих, вынесших с пожарища старой бюрократии репутацию передового человека. Предположено было привлечь его в Особое совещание. Прибыв в Екатеринодар, он при первом своем посещении представил мне петицию крупной буржуазии о предоставлении ей широкого государственного кредита под обеспечение захваченными советской властью капиталами, фабриками и латифундиями. Это значило принять на государственное содержание класс крупной буржуазии, в то время как нищая казна наша не могла обеспечить инвалидов, вдов, семьи воинов и чиновников…»210
Красная Армия
Царская армия была распущена 29 января 1918 г., а 3 февраля вышел декрет СНК «Об Организации Рабоче-Крестьянской Красной Армии», в котором говорилось: «Старая армия служила орудием классового угнетения трудящихся буржуазией. С переходом власти к трудящимся и эксплуатируемым классам возникла необходимость создания новой армии, которая явится оплотом Советской власти в настоящем, фундаментом для замены постоянной армии всенародным вооружением в ближайшем будущем и послужит поддержкой для грядущей социалистической революции в Европе»211. Формирование рабоче-крестьянской армии строилось на добровольной основе из «наиболее сознательных и организованных элементов трудящегося класса». «Но,- как отмечает Деникин,- формирование новой классовой армии шло неуспешно, и совету пришлось обратиться к старым организациям: выделялись части с фронта и из запасных батальонов, соответственно отсеянные и обработанные, латышские, матросские отряды и Красная гвардия, формировавшаяся фабрично-заводскими комитетами»212. Если отбросить лозунги «мировой, европейской революции», то практическая нужда в создании Красной Армии была вызвана угрозой нового немецкого наступления и ответом на создание Добровольческой армии. Именно в этом смысле в январе 1918 года Крыленко заявлял на III съезде Советов: «Красная Армия в первую очередь предназначена для войн внутренних».
Только весной 1918 г., когда началась иностранная интервенция, ВЦИК ввел всеобщую воинскую повинность. В октябре В. Ленин выдвинул требование о создании трехмиллионной Красной Армии. Враги наседали со всех сторон, интервенты и белые имели больший военный опыт, чем мобилизованные красноармейцы. К тому же для экипировки и оснащения трех миллионов у Советов не хватало около двух миллионов винтовок, почти двух с половиной миллионов шинелей и сапог…213 К концу 1918 г. в стране действовал 7431 военкомат. Всеобщая воинская повинность и обязанность всех граждан защищать социалистическое отечество были закреплены в Конституции РСФСР 1918 г. Право защищать отечество с оружием в руках было предоставлено только трудящимся, нетрудовые элементы выполняли иные воинские обязанности. Именно объявление «всеобщей воинской повинности» можно считать переходом к полномасштабной гражданской войне, которая со стороны большевиков стала ответом на уже широко развернувшуюся иностранную интервенцию.