Страница 119 из 164
В. Ленин во время голода 1921 году писал: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей… необходимо провести изъятие церковных ценностей… чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей… Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе1611 в особенности совершенно немыслимы»1612. На Генуэзской конференции шла речь о международном признании России, снятии с нее торговой блокады. «Демократические союзники» требовали от России в обмен возмещения покрытия золотом долгов царского и временного правительств, компенсаций за национализированную собственность иностранцев, а также покрытия своих расходов на интервенцию в Россию и т. д.
Но была и другая сторона вопроса – внутренний рынок, ведь политика нэпа требовала твердой национальной валюты, без нее невозможно было бы как восстановление рыночных отношений купли-продажи, так и экономики в разоренной стране. Единственным обеспечением вводимого в то время «золотого червонца» могло стать только конфискованное золото и прочие ликвидные ценности. Ведь золотые резервы большевиков к 1921 г. были в два раза ниже, чем у монархии после русско-японской войной 1905 г., когда российский рубль оказался на грани краха. При этом русско-японская война обошлась России примерно в 15 раз дешевле Первой мировой; в 1905 г. оставались также целыми промышленность и экономика страны.
Церковные ценности изымали во всех буржуазных революциях, и во время английской и французской, и со священниками никто особенно не церемонился, как и с крестьянами встававшими на их защиту. Спрятанные церковные ценности английские и французские реформаторы вышибали из своих крестьян и монахов пытками, массовыми казнями и т. д., не брезгуя никакими средствами. Русская революция лишь запоздала на сотню-другую лет. Церковные источники приводят данные, что «2691 священник, 1962 монаха, 3447 монахинь были убиты в 1922 году»1613. При этом изъятие церковных ценностей осуществлялось в судебном порядке. «Правительство организовало многочисленные судебные процессы над служителями церкви… всякий священник, сопротивляющийся изъятию церковных ценностей, должен быть отнесен к врагам народа и отправлен в наиболее пострадавшие от голода районы Поволжья…»1614
Пятая версия. Ее в определенной мере показал консул США в Архангельске Коул, который писал своему послу Фрэнсису в середине 1918 г.: «Интервенция на севере России будет означать, что нам придется кормить население от пятисот тысяч до полутора миллиона человек – в зависимости от того, какую территорию охватит интервенция… Если интервенция будет прекращена, у союзников останется моральное обязательство снабжать население продуктами питания, так как трудно будет сразу восстановить тонкую нить, связывающую Архангельск с остальной частью России, после того как она однажды будет перервана»1615. «Первый вопрос, касавшийся России, был поставлен Полком. Он попросил отправить в Архангельск пять тысяч тонн муки… Эту поставку предполагалось оплатить из возобновляемого фонда продовольственного снабжения севера России, на нужды которого изначально было выделено 5 млн. долл. Полк считал продолжение помощи России не только моральным обязательством США. Он считал, что, «с политической точки зрения, явно неразумно позволить Северной России обратиться из-за голода в большевизм, особенно в связи с мерами, планируемыми Гувером в отношении снабжения Петрограда после свержения большевиков»1616.
Американский дипломат Пул, так же как и Полк, поддерживал необходимость оказания гуманитарной продовольственной помощи России, однако только в случае соблюдения гарантии того, что она ускорит конец большевизма. «И далее будет оказываться поддержка тем силам в Сибири и повсеместно, которые действуют ради восстановления порядка в России, во имя установления власти, оформленной демократическими гарантиями. Населению районов, освобожденных от большевистского господства, будет предоставлена материальная помощь. Частным предприятиям, пожелавшим торговать с подобными регионами, будет обеспечено содействие властей»1617.
То есть «союзники» полностью отдавали себе отчет в том, что голод является следствием интервенции и Гражданской войны, разорившей страну. Статистические исследования совершенно четко указывают, что голод разразился «в местах, разоренных гражданской войной и интервенцией. Здесь развертывались сражения, проходили линии фронтов…»1618 Избирательный характер выполнения моральных обязательств говорит о том, что во имя высоких «демократических целей» и «власти, оформленной демократическими гарантиями», интервенты совершенно сознательно обрекали на голодную смерть миллионы людей…
Свои «моральные обязательства» интервенты не выполнили, за них это пришлось делать большевикам. Но большевикам по окончанию Гражданской войны и интервенции пришлось столкнуться не с одной Архангельской областью, а выполнять «моральное обязательство снабжать население продуктами питания» на всей освобожденной от интервентов и белогвардейцев территории России, в том числе и в Петрограде, и в Сибири. Именно с этим было связано резкое увеличение продразверстки в 1920 г.
Шестую версию высказали представители лейбористской партии Великобритании, посетившие Советскую Россию в мае – июне 1920 г.: «Блокада… есть корень ужасных бедствий, которым Россия подвержена в настоящее время… Продовольственная проблема превосходит все прочие по актуальности. Мы потрясены теми условиями самого настоящего голода, в которых проживает все городское население – в одинаковой мере работники и физического, и умственного труда. Вызывающим наибольшие опасения результатом политики блокады оказалось отсутствие санитарно-гигиенических средств. Эпидемии сыпного и возвратного тифа охватили всю страну… Тот факт, что блокада пресекла поступление мыла и дезинфицирующих средств, является причиной гибели тысяч человек от инфекционных заболеваний… Россия – страна с обширным земледелием, но крестьянство может снабжать города продовольствием только в обмен на промышленные изделия. Прекращение импорта делает невозможным производство этих предметов в городах или закупку в качестве готовых изделий за рубежом. Ситуация оказывается еще более бедственной в силу частичного развала транспортной системы, прямого результата внешних вторжений и разжигания Гражданской войны на территории России. Некоторая передышка последовала за разгромом армий Колчака, Деникина и Юденича. Эта передышка немедленно предоставила благоприятные условия, чтобы приложить усилия к восстановлению экономики, подкрепленному широкой и тщательно продуманной кампанией по просвещению. Силы нации были в значительной мере перенацелены с военных операций на улучшение транспортной системы, на производство в мирных целях и на восстановление санитарных условий»1619.
Аналогичная ситуация с продовольствием и международным положением сложилась в Германии и Австрии на исходе мировой войны, поэтому сравнение отношения к ней и к России «союзников» является весьма показательным примером.
Современники писали, что «к концу 1916 г. жизнь для большинства граждан (Германии) стала временем, когда прием пищи уже не насыщал, жизнь протекала в нетопленых жилищах, одежду было трудно найти, а ботинки текли. День начинался и кончался эрзацем». Германия оказывалась в состоянии прокормить лишь 2/3 своих граждан…» «Обеспечение карточек становилось все более скудным и все менее регулярным, что вызывало и внутренние трения. Например, Бавария и другие южные земли начали возмущаться, что много продовольствия вывозится на север страны»1620.
У. Черчилль 19 января 1919 г. говорил: «Продовольственный вопрос в Германии чрезвычайно обострился, и ходили жуткие рассказы о бедственно положении матерей и детей Германии. В эти месяцы лишь очень немногие немцы, за исключением спекулянтов и фермеров, имели достаточно пищи»1621. 3 марта 1919 г. У. Черчилль, выступая в палате общин, заявлял: «Мы строго осуществляем блокаду, и Германия близка к голодной смерти… германский народ терпит большие лишения… во-вторых, под тяжестью голода и недоедания вся система германской социальной и национальной жизни грозит рухнуть». Лорд Пальмер, командующий британской оккупационной армией в Германии, докладывал: «Для предотвращения беспорядков и по чисто гуманитарным соображениям необходимо прислать продовольствие голодающему населению». Он подчеркивал, что «на британскую оккупационную армию производит очень плохое впечатление зрелище человеческих страданий…»1622