Юнбат Иванов

— Теперь понял, Витя? — спросил комиссар. — Вот так с наблюдательного пункта подают команды на батарею. А там твой отец по этим командам ведёт огонь из пушки.

Было подано ещё несколько команд, а потом лейтенант отошёл от стереотрубы и, вытирая платком вспотевший лоб, сказал:

— Цель уничтожена! Зоркий у тебя глаз, Витя!

Но главная задача Вити была не только сопровождать комиссара Иванова. Это ведь каждый сможет. А вот на баяне играть — не каждому дано. А узнали все в полку о том, что сын наводчика Иванова — баянист с того дня, когда в санитарную землянку зашёл повар дядя Ваня.

— Ну, когда же ты порадуешь нас музыкой? — повар взял баян и заметил: — Неплохой инструмент!

— А можно играть? Фашисты не услышат?

— Не услышат, — улыбнулся широкой улыбкой добряк дядя Ваня. — А если и услышат, пусть завидуют нам.

Витя сел на ящик из-под снарядов, и дядя Ваня поставил ему на колени баян. Из-за мехов виднелась лишь голова юного баяниста в солдатской шапке. Засучив длинные рукава, мальчик стал играть. Сначала тихо, робко, потом сильнее и смелее. Повар то улыбался, то мрачнел, то вытирал белым фартуком слёзы на морщинистых обветренных щеках и встряхивал головой, словно отгонял назойливую муху. А маленький баянист всё играл и играл…

Кто-то приоткрыл дверь в землянку, и Витя увидал большую толпу солдат. Они слушали музыку затаив дыхание. И лишь когда маленький баянист перестал играть, за дверью послышались дружные голоса:

— Браво! Молодец! Вот это юнбат!

— А ну давай плясовую! — крикнул артиллерийский мастер Никитенко.

Пришлось Вите выйти из землянки. Побежали по клавишам маленькие пальцы, и понеслась залихватская «барыня». Солдаты заулыбались, стали подталкивать локтями один другого, а потом в круг выбежал усатый артиллерист и с Никитенко пустился в перепляс. Замелькали ноги, послышался весёлый перестук солдатских каблуков и частушки:

Никитенко подхватил:

Так и узнали все артиллеристы гвардейского полка, как играет на баяне Витя Иванов — сын наводчика.

Юнбат Иванов стал желанным гостем артиллеристов. В свободные от боя часы солдаты слушали его баян. Появлялся Витя то в одной батарее, то в другой, но чаще всего посещал батарею, где наводчиком орудия был его отец, а мастером весёлый Никитенко.

Отец иногда давал Вите выстрелить из пушки. Это не сложно: нужно лишь дёрнуть за шнур. Пушка вздрагивает, и раздаётся оглушительный выстрел. Ствол быстро откатывается назад и потом плавно становится на место. Артиллеристы открывают затвор, и дымящаяся латунная гильза падает, звеня, к ногам…

Под огнём

Ветер гудел в вершинах деревьев, и косые пряди дождя падали со снегом. Пришла холодная осень. Но на Ленинградском фронте шли жаркие бои. Немцы пытались сорвать наступление наших войск. Стянули авиацию и артиллерию с других фронтов. Земля дрожала от грохота орудий. То и дело прекращалась связь. Только исправят, взрыв снаряда — и опять провод порван.

В самый разгар боя в штабе забеспокоились: где же Витя? А он сидел в землянке связистов, в том самом месте, которое так сильно обстреливали фашисты.

— Дёмин! На линию! — приказал начальник связи. — Опять порвалась. А заодно проводи Витю до штаба. Его разыскивают.

— Пойдём, Витёк! — сказал пожилой связист. — Да не беги быстро, не угонюсь за тобой. Старик уже я…

Ветер гнал с Невы тучи, и, несмотря на полдень, вокруг стояли сумерки. На сапоги навёртывались комья глины, и ноги — словно свинцовые: не сдвинешь с места. Витя подтолкнул под ремень полы длинной шинели. Идти стало легче.

— А может быть, я буду вам помогать? — предложил Витя. — Вон как часто рвётся линия. А что в штабе-то делать?

— Приказ командира не могу отменить, — сказал Дёмин. Он держал в руке кабель, чтобы не сбиться с направления.

А вот и свежая воронка, лежат концы перебитого провода. Дёмин зачищает один конец, Витя второй. У Вити нет плоскогубцев, и он срывает смолистую оплётку зубами. Во рту от этого горько.

Но вот концы провода оголены, и Дёмин быстро их связывает. Связь восстановлена, можно идти в штаб. Но вдруг фонтаном взметнулась земля, и раздался взрыв. Витя почувствовал сильный острый толчок в плечо и ногу… Ранен. На мгновение он потерял сознание, а когда очнулся, то увидел недалеко от воронки связиста. Дёмин неподвижно лежал возле порванного кабеля. Витя подполз к нему. Старый солдат только и успел сказать:

— Витя, помоги, опять порвалась…

Мальчик нашёл концы порванного провода, но связать их у него не было сил. Он стиснул соединённые концы зубами. Связь ожила, а Витя потерял сознание.

Его нашли только к вечеру. Он лежал в раскисшей от дождя воронке без сознания, но концы телефонного провода держал зубами.

Пришёл в сознание Витя лишь в полковом медицинском пункте.

— Как же ты, сынок? — услышал он голос комиссара Иванова.

— Пройдёт… — ответил Витя. — Вот Дёмина… жалко.

К ночи бой затих, и раненого юного батарейца отвезли в госпиталь. В дороге Витя бредил, впадал в забытьё. Окончательно очнулся он лишь на операционном столе. Не поймёт, где он и что произошло. Перед глазами светит яркая лампа, похожая на прожектор.

— Ну, юнбат, всё в порядке. Операция закончена, — сказал хирург. — Теперь в палату, поправляться!

Ефрейтор за партой

Всю зиму и лето Витя пробыл в госпитале. Нет, не раны держали его так долго. В госпитале стало известно, что маленький ефрейтор (Вите было присвоено это звание на фронте) хорошо играет на баяне.

— Будешь помогать мне, — сказал главный врач, когда Витя уже поправился. — Музыка поднимает раненым настроение, а хорошее настроение способствует быстрому выздоровлению.

И Витя ходил по палатам, играл на баяне раненым, выполняя приказ главного врача. Как появится Витя с баяном в дверях, так раненые радостно кричат: «Музыкант к нам пришёл! Ура!»

Однажды Витя получил письмо с фронта, прочитал его и надолго поставил баян под койку. Случилось большое горе. В боях с врагами погиб отец… И тогда маленький ефрейтор стал настойчиво проситься на фронт…

— Переведём мы тебя в одну боевую часть, но здесь же, в Ленинграде, — сказал главврач. — Будешь и службу нести, и в школе учиться.

Так и сделали. Витя стал связистом в полку аэростатов и учеником четвёртого класса.

Однажды дежурный по роте разбудил рядового Тимофеева и сказал:

— Вставай, где-то линия порвалась. А Витеньку не бери. Пусть поспит, трудно парню. Служба, школа…

— Как это не бери! — вскочил Витя. — А что без меня сделает Тимофеев? Вдруг на крышу лезть придётся или на дерево! Правда, Тимофеев?

— Правда или не правда, а досыпай. А то будешь в школе клевать носом.

Нет, Витя Иванов не имеет права спать. Командир запретил ходить на линию по одному. Да и Тимофеев плохо знает Ленинград, может заблудиться. А под обстрел попадёт, да вдруг ранят, кто окажет помощь?