Список на ликвидацию

—

Я вздохнула, расправила плечи, перестала кутаться в тонкую ветровку.

—

—

—

—

—

— И те из как-ни-назови, что на твоей стороне, лиц других коллег тоже не знают. Они встречаются в масках, как террористическая ячейка, и могут, если надо, шпионить друг за другом.

—

—

—

—

—

Эдуард посмотрел на меня своим тяжелым холодным взглядом:

—

У меня годы тренировки по умению выдерживать этот взгляд. Вот я и выдержала.

—

—

—

—

С этим не поспоришь—что правда, то правда. «Арлекин» тысячи лет был законом совета вампиров в Европе, но изначально он существовал как стража их темной королевы. Половина его состава порвала с советом вампиров и снова подчиняется приказам Матери Всей Тьмы.

—

—

Я подумала и ответила:

—

—

—

—

Я пожала плечами:

—

—

—

— Все смертно, Анита. Даже вселенная в конце концов умрет.

— То, что случится через пять миллиардов лет, Эдуард, меня не парит. Вселенная пусть сама о себе заботится. А вот как нам прекратить убийства ни в чем не повинных граждан—тигров-оборотней? И вообще — как нам ее остановить?

—

—

— А почему не знает твой бойфренд? Жан-Клод— Мастер Города Сент-Луиса, и оставшиеся в Европе структуры власти хотят сделать его главой нового совета вампиров в Штатах. Почему все эти вампиры и прочие оборотни, с которыми ты общаешься, не помогут это прекратить?

—

—

—

—

—

—

—

—

Я сделала глубокий вдох — и тут же об этом пожалела. В воздухе стоял едва заметный едкий запах, потому что мы находились возле тела. Смерть не чиста, не аккуратна и не привлекательна. Когда чье-то тело выполняет все свои функции одновременно и в последний раз, пахнет сельскимсортиром.

—

—

—

—

Он стоял надо мной, и впервые за долгое время я себя почувствовала неопытным новичком, а он сновастал моим ментором и учил меня, как убивать монстров. Очень немного есть на планете жителей, от которых я готова терпеть такое отношение. Один из них — Эдуард.

—

—

—

—

—

Он тоже присел на корточки.

—

—

—

А я рассматривала его профиль и спросила его о том, о чем не спрашивала никогда:

—

Он повернулся, посмотрел светлыми глазами, такими светлыми, что голубизна их оказалась сероватой.

Когда его глаза светлели до холода зимнего неба, это никогда не предвещало хорошего.

—

Я этот леденящий взгляд выдержала и ответила:

—

Эдуард кивнул, все еще не отводя ледяных глаз.

Что у меня отражалось на лице, я не знаю. Когда-то, в начале, он был моим учителем, а потом выдал мне комплимент, лучше которого быть не может, — несколько лет назад сказал мне, что ему хотелось бы узнать, кто из нас лучший в профессии. Он уже не был в этом уверен, и ему приходила в голову фантазия, как мы охотимся друг за другом, чтобы решить этот спор раз и навсегда. Когда он это сказал впервые, я была убеждена, что погибла бы при этом я. Сейчас я уже не была так уверена — может, я и победила бы. А потом позвонила бы Донне и детям и сказала бы... что же сказала бы? Что у них больше нет семьи, так как мы с Эдуардом разобрались, кто из нас круче мужик, и это оказалась я?