Расти, березка!

— Заметьте, — рассказывал ветеран, — было это 29 октября, а уже тридцатого Владимир Ильич Ленин послал телеграмму на родину Никольского.

Эту телеграмму Владимир Михайлюков знал наизусть, слово в слово:

«Немедленно расследуйте дело курсанта Григория Никольского. Оказывается ли его семье законная помощь Почерниковским волисполкомом. Если имеются между Никольским и волисполкомом трения на почве отобрания урожая братом священником, расследуйте. Исполнение донесите мне.

Внимание к людям, умение разобраться во всем, докопаться до самой сути — вот чему учит пример Владимира Ильича. Вспомнив об этом, молодой депутат зашагал увереннее, смелее…

Первой на прием вошла к нему женщина. Долго и сбивчиво рассказывала о том, в каких тяжелых условиях живет ее большая семья…

«Трудный случай, — подумал Владимир. — Решай, сержант. Решай, депутат». А вслух сказал:

— Успокойтесь, пожалуйста. Объясните все по порядку.

Больше часа длилась беседа, а в заключение сержант-депутат сказал:

— Все будет выяснено на месте. Я уверен, что вам помогут.

Не сразу был решен этот вопрос. Потом сержант вместе с избирательницей радовался своему первому успеху.

Трудно ли ему? Конечно, нелегко. Забот прибавилось. Теперь и в роте к Михайлюкову нередко обращаются не только как к сослуживцу, командиру, но и как к депутату, просят совета, помощи. Ни одной просьбы не должно оставаться без ответа. Каждое дело нужно довести до конца, принять единственно правильное решение. И одновременно, вместе со своими товарищами по службе, ходить в учебные атаки, водить боевые машины, овладевать командирской наукой, сдавать экзамены и зачеты.

— Беспокойная у тебя служба, — сказала как-то Агриппина Константиновна.

А он сощурил в улыбке глаза, ответил:

— Покой нам только снится…

Под куполом парашюта

Офицер Лебединский знакомился с новичками. Они стоят в строю один к одному. Глянешь со стороны — все одинаковые. А если присмотреться? Вон хотя бы к тому, во второй шеренге на самом левом фланге. Стоит — не шелохнется. Уже усвоил правило: в строю не шевелись. Взгляд внимательный, лоб широкий, крутой.

— Откуда, гвардеец?

— Издалека. — На щеках новобранца обозначились ямочки. — У Полярного круга жили.

— А точнее?

Солдат не очень чисто говорит по-русски:

— Тюменский область. Село Мужи знаете? Рядом с Коми. Наш колхоз «Путь Ленина» называется.

— Значит, по национальности вы — коми?

— Так точно.

— С высотой не приходилось иметь дело?

— С крыши в снег прыгали.

— Ясно.

Командир отошел к другому солдату, а этот продолжает стоять по стойке «смирно».

Когда раздалась команда «Разойдись», будущие десантники окружили тюменца.

— Ты в самом деле у Полярного круга жил?

— А там холодина?

Солдат не успевает отвечать:

— Немного есть. В мороз бегать надо, ничего получается.

Новобранец Яков Филиппов мог бы многое рассказать о своем родном крае. Конечно, не очень-то жарко там. Ветры насквозь пронизывают в суровых северных просторах. И леса не такие, как здесь, — худощавые сосенки, низкорослые, прижатые к земле березки да чахлый кустарник. Зато летом — луга необъятные, словно море, много мха, вечнозеленого, мягкого и плотного, будто перина. А рядом — тундра. Хорошо прокатиться по ней в оленьей упряжке, со свистом и гиканьем стрелою лететь в снежный вихрь.

На несколько километров раскинулось село по побережью Малой Оби. Люди в его краю немногословные, работящие. Колхоз многоотраслевой. Одни — на сенокосе, другие — на лесозаготовках, третьи занимаются рыбной ловлей или пушным промыслом. Редко друг с другом встречаются.

У солдата еще свежи воспоминания о родных местах. Кажется, недавно мать, Мария Федоровна, провожала его в армию. Пригласила брата Василия вместе с женой Леной. Василий прикрепил на грудь орден Славы и все медали, что заслужил в Отечественную. Пришел колхозный моторист Митя Сорокин, с которым Яков работал в одной бригаде.

На прощание старшак Василий все повторял:

— Командиров уважай. Как отца слушай.

Мария Федоровна закивала головой:

— Командирам не перечь. От них ума набирайся.

Все это снова вспомнил солдат Яков Филиппов. Усмехнулся в душе. Ума-то можно набраться, а вот как отважиться на прыжок? И он откровенно спросил об этом гвардии лейтенанта Маслова.

Маслов смеется:

— Парашют — надежная вещь. Не упадешь.

Точно так же на беседе говорил и командир роты. Но ему легко говорить: он не один прыжок совершил.

— Уверенность в себе — это уже победа, — сказал лейтенант.

Это успокоило солдата. В самом деле: ведь другие прыгают. Вон старослужащие — им хоть бы что! Чем я хуже?

Но время шло, и чем меньше оставалось его до практических прыжков, тем чаще Филиппов думал о них.

Как-то даже на политзанятиях отвлекся: смотрел на руководителя, а слов не слышал. Все это легко изучить, и оружие легко изучить — на земле-то! И устройство парашюта он одолел уже. А вот как с ним на землю падать?

— Гвардии рядовой Филиппов!

Яков вздрогнул, вскочил, руки по швам.

— Повторите, о чем я рассказывал.

Солдат растерянно смотрит на офицера. Но в эту минуту в коридоре голос дневального:

— Окончить занятия!

Офицер отпустил солдат, но задержал Якова:

— Вам не нравятся политзанятия?

— Нравятся.

— Почему же не слушали?

— Немного думал.

— Задумались, — офицер укоризненно покачал головой. — Мечтать о доме на занятиях не положено.

— Почему дом? О прыжках думал.

— Сейчас пойдем на практические занятия. А вечерком поговорим о сегодняшней теме политзанятий.

В парашютном городке оживление. Идут тренировки. Никто не пустит солдата даже на трамплин, прежде чем он не пройдет полный курс наземной подготовки. Сначала офицер сам показывает прием, рассказывает, как его выполнить. А этих приемов много. Тут и укладка парашюта, и отделение от кабины самолета, и управление парашютом в воздухе, и порядок приземления.

Солдаты заходят в макет кабины самолета.

— Пошел! — командует лейтенант Маслов.

Яков хотел было выпрыгнуть из кабины, но лейтенант остановил:

— Отставить. Так не получится. Вы же правой ногой упираетесь в стойку двери, а нужно левой.

Яков не понимает, какая разница? Оказывается, разница! При неправильном отделении от кабины может получиться захлест. И тогда упадешь. А то пойдешь в штопор, закрутишь купол парашюта.

— Повторить, — приказывает гвардии лейтенант. Офицер тренирует солдата до тех пор, пока тот отлично усвоит прием.

— Успех десантника в воздухе куется на земле, — любит он повторять.

Идут занятия. Постепенно накапливаются знания, крепнут навыки воинов. Ведь если внимательно слушать командира, смотреть, как он действует, можно многому научиться.

Вечером лейтенант заходит в ленинскую комнату. Здесь тишина. Воины готовятся к занятиям. Некоторые пишут письма любимым, родителям. В дальнем углу собрались члены редколлегии. Они уже размышляют о том, как лучше отразить в стенгазете сегодняшние занятия. Без критического материала не обойтись.

— Может, про Филиппова написать, — обращается редактор к лейтенанту. — Нарисовать его.

— Пока не следует, — отвечает офицер. — Мне кажется, он понял, что на занятиях, не только при политподготовке, а на всех, нельзя отвлекаться. Кстати, товарищи, прошу минуту внимания. Я хочу кое-что дополнительно рассказать по теме, которую сегодня изучали на политподготовке.

И он повел речь о советских командирах, о их роли в бою и в мирной учебе, о том, как солдаты выручали их, спасали ценою своей жизни.

… Много дней подряд батальон вел наступление. Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись. Каждый шаг вперед давался нашим солдатам с боем. В цепи наступающих был и взвод младшего лейтенанта Баяндина. Как и в предыдущих боях, на него держали равнение остальные подразделения. Младший лейтенант отличался храбростью и мужеством. Он принимал смелые, разумные решения. Солдаты любили его, как отца родного. Готовы были за ним идти в огонь и в воду. Фронтовой опыт, смекалка помогали офицеру выходить победителем в самых трудных боях.