Страница 33 из 51
Корабль плавно приземляется на бетонную дорожку. Остановился, поблескивает на солнце.
Вечером в казарме солдаты расспрашивали друзей, как это случилось. Шемет молчал. Зато Геннадий не скупился на похвалы, гордился другом.
— Володька — настоящий герой! Акробатика — высший класс! Вниз головой под брюхом самолета на такой высоте да при нашей скорости… А мороз? А ветер? Это, братцы, конечно, подвиг. Так что, Володя, сдаюсь, сдаюсь!
— Помолчал бы… — неловко улыбнулся Владимир. — Наверное, я не выпал, потому что ты меня крепко держал за ноги.
Солдаты ответили дружным смехом.
Потом Владимир получил письмо от матери. Читали его вместе. И вспомнил ефрейтор зачарованную Десну-красавицу, родные места, свое детство, мать, ласковую, тихую.
Детство Владимира прошло не в теплой избе, а в лесной землянке, неподалеку от партизанского лагеря. Вместо колыбельной песни слушал трескотню автоматов, вместо сказок — неумолчный шум леса, то спокойно-величавый, то тревожный и гневный… И обнимающие все это — материнские глаза, глубокие и ласковые.
Валера, герой труда
— Ну, будет, будет, Валерка! — Сильная рука гладит вихрастую белокурую голову мальчика.
Трех лет лишился Валерка отца. Теперь не стало и матери. И сосед первым откликнулся на его страшное горе.
— Живи у нас, будешь четвертым сыном, — сказал этот добрый человек. — С Володькой в школу будешь ходить.
Так в семье коммуниста Гайшинца появился еще один мальчик.
Ни разу не слышал Валерий обидного слова или упрека. Как и всякий мальчишка, он любил бежать за солдатским строем по улице и мечтал стать, как отец, пограничником.
— Что ж, дело хорошее, — однажды согласился Гайшинец. — Если ты всерьез, помогу определиться воспитанником в воинскую часть…
И вот мальчик стоит перед сержантом. Теперь он будет Валерию и за отца, и за мать.
— Давай знакомиться, — сказал сержант. — Помощник командира взвода Князев. И ты уже не просто Валерка, а воспитанник Гавришев. Так и отвечай всегда.
Стал жить Валерка в военной семье. Все свободное время — с Князевым. Сержант постоянно следил за учебой мальчика в школе. Как ни устанет на тактических занятиях, как ни продрогнет в поле, а все равно спросит:
— Где дневник? Показывай!
Хорошим оценкам радуется, ласково треплет за вихры, окая басит:
— Молодец! Это по-нашему, по-солдатски. Продолжай в том же духе.
Однажды принес Валерий двойку. Князев долго молчал, ходил угрюмый. На следующий день зашел в школу.
— Озорничает на уроках, — сообщил преподаватель. — Да и бывает, ленится. Контрольную по математике не решил.
Вернувшись в казарму, Князев сказал:
— Так, Валерий Георгиевич, дело не пойдет. Жить без старания нам никак нельзя…
Разговор этот повторять не понадобилось. Валерка понял, что сорвался, стал подтягиваться. Князев частенько брал его с собой в артиллерийскую мастерскую, учил слесарничать, ставить пирамиды, водил в спортивный зал.
Однажды решил Валерка на лыжах покататься. Оказался на берегу реки с ребятишками. Под горку мчались, у кого ловчее получается. Валерка и не заметил, как наступил вечер. Поднялась пурга. Он заспешил в городок, но сбился с пути. Сильный ветер валил с ног, колючий снег слепил глаза, мороз пробирал до костей.
Валерий шел и шел, но силы заметно таяли. Потяжелели ноги. Перехватило дыхание. Он прикорнул у какого-то куста. Стало как будто теплее, навалился сон. Откуда-то издалека доносился голос: «Валерка!» Но откликнуться он уже не мог.
Утром, очнувшись, увидел у своей постели Князева: лицо усталое, глаза красные.
— Ожил, хлопчик! — обрадовался сержант. — Ведь чуть не замерз ты, горе-лыжник. Выпей-ка чайку горячего. Да впредь никуда без спросу… Слышишь?
Князев долго смотрел, как Валера пьет чай и на щеки его наплывает легкий румянец.
— Вот и хорошо, — сказал сержант. — Давай поговорим о жизни. Скоро кончается моя военная служба. Поедем вместе ко мне на родину. Вместо братишки мне будешь. На рыбалку подадимся — хорошие у нас есть места.
Но не удалось Валерию поехать с Князевым. Грянула война. Полк отправился на фронт. Напрасно Валерка упрашивал командира взять и его с собой. Не пошел на это командир.
— Ты не обижайся, — утешал его Князев. — Мал ты для фронта. Помни: учись хорошо, а придется работать — будь молодцом!..
Валерку определили в детский приемник. Но оттуда он тут же сбежал, чтобы догнать полк. Только как его догонишь? Далеко от сибирских таежных краев до фронта. Задержали Валерия, привели в райком комсомола. А там сказали:
— Дело для тебя и в тылу найдется. Поедешь в село!
Через несколько дней парнишка в солдатской гимнастерке поднялся на крыльцо правления колхоза «Страна Советов», Балахтинского района, Красноярского края.
— Дождался-таки тебя, — сказал Валерию как старому знакомому председатель, коренастый мужчина с седеющими висками. — У меня будешь жить.
Так нашел Валерий свою третью семью, в доме старого коммуниста, партизана времен гражданской войны Василия Яковлевича Кожевникова. Здесь он сразу же почувствовал себя среди своих, как в семье Гайшинца, как в солдатской роте.
И вдруг в Балахте объявились два дружка, тоже, как и Валерка, сбежавшие из детприемников. Увидели, обрадовались:
— Как житуха? Что делаешь? Не скучаешь?
— Когда скучать-то? Учусь, председателю подсобляю, колхозникам…
— Бросай! Подадимся в Ачинск, может, в летное училище попадем, а нет — деранем на фронт.
— Пробовал уже, — горько усмехнулся Валерка. — Все зря.
Но соблазн был велик. Не устоял Валерка!
На железнодорожной станции они пробрались в товарный вагон. Состав тронулся. Путешествие началось. И вот — долгожданный Ачинск. Здесь и покинули беглецы вагон. Правда, не по своей воле. Их обнаружили и отправили в детприемник в Балахту…
И вот однажды вечером воспитательница сказала Валере:
— К тебе пришли.
«Кто же это может быть?» — подумал Валера и помчался в приемную.
Это был Василий Яковлевич Кожевников.
— За что же ты, сынок, обидел нас? — укоризненно спросил он. — Мать все дни плачет. Если не угодили чем…
Валера, потупясь, молчал. Старик потрепал его жесткие вихры:
— Шататься в такое время не гоже. Ты говорил, лошадей любишь. Вот и поедем назад, найдем тебе дело: колхоз-то тоже без мужских рук.
Вернулся Валера в колхоз, к добрым людям. Зимой учился и закончил шестой класс. А как наступила весна, стал работать прицепщиком, и на току, и ездовым… И вправду рук не хватало. В пять утра он уже был на ногах. Дотемна двигал рычагами многолемешного плуга. Голова наливалась свинцовой тяжестью, руки и спина немели от усталости, но тракторист Василий Балыбип подбадривал:
— Не дремать, сын полка!
Валера встряхивался:
— Есть не дремать!
И далеко за полночь блуждал по степи огонек.
Возле Балыбина Валера выучился управлять трактором, а когда Балыбин ушел на фронт, его машину передали Валерию Гавришеву.
Во время уборки урожая пятнадцатилетнего Валерия назначили бригадиром транспортной бригады. Днем и ночью за десятки километров он сопровождал колонну автомашин с зерном на элеватор, выгружал тяжелые мешки. Помнил он, что где-то на фронте Князев — заменивший ему родного отца. Там ему тяжелее. Да и всем другим фронтовикам тоже…
Вырос, возмужал Валерий за годы войны. Поручили ему семеноводческое звено — крестьянских рук не хватало, с фронта многие не вернулись.
— Хватка у тебя есть, — сказал Василий Яковлевич, — хлеборобское дело ты освоил. Подбери в звено ребят побоевее.
Василий Яковлевич, конечно, помогал Валере, подсказывал:
— Пока до сева есть время — переберите семенную пшеницу по зернышку…
Перебрали семена, хорошо обработали землю. Засеяли. Позже уничтожили сорняки, дали подкормку. И заволновались на поле золотые колосья! Урожай собрали в тех местах небывалый — по 37 центнеров с гектара!