Страница 10 из 17
Статья росла по минутам, обрастая различными деталями от доверенных источников. О том, кем являлись информаторы, как получили такие сведения и имели ли рассматриваемые случаи место быть в этой вселенной, Субботина лаконично умолчала, разбавив текст новыми хвалебными отзывами о справедливом кандидате Полякове, миролюбивом гуманисте Селиверстове и настоящих патриотах, коими считались обожатели этих прославленных личностей.
К вечеру статью опубликовали в свежем номере «Народной истины». На следующий день газета разойдётся по всей Москве.
***
Юлиан Селиверстов осторожно ступил на мягкий белоснежный ковёр. Приятное тепло укутало ноги, неся волну расслабления по всему телу. На обклеенных тёмно-бардовыми обоями стенах затаились лисьи шкуры, перекрещивались древние мечи, а с потрескавшихся холстов улыбались милые дамы викторианской эпохи. Под высоким потолком, словно звезда в ночном небе, переливалась хрустальная люстра. Её яркий свет разливался по всей комнате. За массивным столом из красного дерева восседал Геннадий Поляков. Тот показал гостю на стул, и гуманист сел напротив политика.
– Шикарная квартира! – Селиверстов не мог удержать восторга.
– Одна из многих. – Кандидат довольно ухмыльнулся. – Не скромничайте, вас таким не удивить. Лучше скажите, как там наши “хомячки”.
– Ведутся. Митинги в нашу… простите, в вашу поддержку проходят по всем районам. Главный противник Терентьев: за него будут голосовать люди зрелые и понимающие.
– Их не так много, – фыркнул Поляков. – Основной сброд на стороне «Истины». Партия их не подведёт.
– В конце концов, всегда можно отыграть версию с фальсификацией голосов. – Гуманист зашёлся в мерзкой улыбке.
– Я понимаю. Как ваш сын? Надеюсь, его дружки мешать не будут?
– Что вы? – возмутился Селиверстов. – Борцы за расовую чистоту действуют строго против действующего режима.
– Это очень даже хорошо. – Геннадий изъял из выдвижного шкафчика бутылку с коньяком и две рюмки. – Вы не против?
– Я за рулём, – ответил Юлиан. – Так что прошу извинить. Мне пора.
– Что ж, счастливо! Увидимся на завтрашнем митинге!
– Он обещает быть грандиозным. – Правозащитник вновь улыбнулся. – Я заеду за вами утром.
Когда Селиверстов покинул квартиру, политик нацедил в стопку немного “огненной” жидкости и разом осушил её. Последним, что запомнил Геннадий Поляков, был яркий свет хрустальной люстры.
***
Мощные уличные фонари отгоняли мрак от улицы перед элитным жилым домом. Надежда Субботина припарковала белую «Тойоту Камри» между грозного вида «Хаммером» и изящным «Лексусом». Заблокировав машину, она неспешной походкой двинулась к подъезду. Плечо приятно оттягивала сумочка с очередным конвертом. Надежда подошла к железной двери и уже хотела ввести код, как услышала чьи-то шаги за спиной. В нескольких метрах от неё стоял высокий широкоплечий мужчина. Несмотря на теплынь, на нём сидела чёрная олимпийка. Свет фонарей хорошо освещал лицо, так что заметить шрам на скуле труда не составило.
– Надежда, подождите.
– Мы знакомы? – холодно спросила она.
– Вы очень известны. – Мужчина пожал плечами. – Полковник Беспалов.
– И? Я вас не знаю.
– И не нужно. Я читал ваши статьи, посчитал их занятными. – Мужчина засунул руку в карман олимпийки. – Моё руководство тоже их оценило.
На женщину уставился ствол «Грача». Надежда оцепенела, её глаза налились страхом, тело пробила дрожь.
– Вы славно помогли делу оппозиции, – сказал Беспалов, прикручивая к стволу глушитель. – Настало время принести последнюю жертву.
Тихий хлопок припечатал журналистку к двери подъезда. Раненая, она медленно сползла на бетонную площадку, держась за истекающий кровью живот. Убийца направил пистолет на голову жертвы и довершил начатое. Следующий выпуск «Народной истины» будет целиком и полностью посвящён Надежде Субботиной.
***
Жуткий вой разнёсся по пустому ангару. Существо, запертое в железном ящике, стремилось вырваться на свободу. Скрежет когтей о металл заставлял присутствующих бросать нервные взгляды на обитель. В отверстиях для дыхания то и дело вспыхивали жёлтые глаза, наполненные праведным гневом. Существо вновь завыло на всё помещение, и клиенты ненароком съёжились и подались назад. Лишь дилер, хозяин “товара”, безучастно глядел на контейнер.
– Заткнись, тварь!
Клиенты, два парня в белых рубашках, переглянулись и подошли к контрабандисту.
– Вы не бойтесь, контейнер эту суку сдержит. Точнее, кобеля. – Хозяин прыснул от смеха, однако клиенты шутку не оценили.
– Оно вправду оттуда? – спросил один из них.
– Конечно! Сомневаетесь? Можете открыть контейнер и проверить, не вопрос.
– Нет-нет, верим на слово, – засуетился покупатель. – Оговорённая сумма окончательна?
– Вышли кое-какие затруднения, так что придётся накинуть ещё двадцать штук.
– Не вопрос. Мы понимаем, каких трудов вам стоило привезти… это.
Второй клиент протянул дилеру чёрную спортивную сумку. Хозяин запустил в неё руку и выудил на свет денежную упаковку.
– А с вами приятно иметь дело…
Не успел он договорить, как двери ангара распахнулись в стороны, и в помещение ворвался десяток омоновцев. Они окружили троицу, повалили дилера на цементный пол и скрутили того. Вслед за спецназовцами в ангар вошли два человека в чёрных костюмах.
– Поднимите, – распорядился Рокотов.
Омоновцы схватили задержанного за локти и поставили на ноги.
– От подстава!
– Не представляешь, какая. Видишь, Кравцов, как всё складывается: мы по всей стране за артефактами гоняемся, а какой-то выродок торгует живностью прямо в столице.
Мутант словно почувствовал, что разговор завели о нём, и с новыми силами начал скрести стенки контейнера, сопровождая действо непрерывным воем.
– Да, товарищ майор, совсем оборзели. И ведь не всякая группировка может на такое пойти.
– Вот именно. Так ведь? – спросил у дилера особист.
– На что ты намекаешь, начальник? – Задержанный неприятно заулыбался. Впрочем, удар под рёбра остудил его пыл.
– Говори, что вы задумали!
– Кто… мы? – прохрипел торговец.
– Не прикидывайся. Мы знаем о твоей связи с «Братством теней».
– С кем? Какое ещё «Братство»?
– Значит, не договоримся, – заключил Рокотов. – Ладно, парни, обыщите его, и в фургон. В штабе допросим.
Омоновец вытащил из кармана задержанного карту памяти и протянул майору.
– Больше ничего нет, даже мобильника.
– Они их не используют: боятся прослушки. Уводите.
В служебной машине особистов ждала Настя Замоскворецкая.
– Это тебе. – Рокотов протянул флешку. – Ты с информацией работаешь лучше всех.
– Начну сегодня же.
– Что с дилером? – спросил Кравцов.
– Наши его допросят. Завтра получим все показания. А теперь давайте по домам, на часах уже полночь.
Майору Рокотову не снились сны. Каждое утро он просыпался со свежей головой, не затуманенной странными видениями и образами. Ему никогда не приходилось беспокоиться из-за непонятной череды сцен, лишённых всякого смысла. Годы психологических тренировок и тотальное хладнокровие к любой опасности сделали своё дело: Рокотов оградил сознание от ненужных грёз. По крайней мере, так было раньше.
Сотни, тысячи, мириады… Огромная толпа на улицах Москвы. Взгляды безжизненные, речи бессвязные. Они бредут, окружённые чёрным дымом, пепел сыплется на их лица, пламя отражается в остекленевших глазах. Орды ступают по кровавым телам павших, втаптывая братьев и сестёр в гнилую почву. Кровь на руках, одежде, лицах. Здания рушатся на пути толпы, обращаясь в пыль. Солнце заходит за чёрные облака, и свет навсегда покидает бренный мир. Толпа останавливается перед твердыней, символом власти и закона. Символом могущественной державы и непобедимой страны. Орда останавливается перед стенами Кремля. Там, на вершине Спасской башни стоит человек, укутанный в чёрный плащ. Его полы развеваются на ветру, глубокий капюшон скрывает лицо, и только два красных огонька на месте глаз доступны чужому взору. Повелитель мёртвых поднимает ладонь, и из неё исходят мириады красных лучиков, по одному на каждого в толпе. Они достигают человеческих сердец и подчиняют их волю Повелителю, забирают все жизненные силы, отдавая взамен лишь громогласный голос: «Ты мой раб».