Уго Чавес

На политические темы Уго говорил только с самыми близкими друзьями. Лицеист Энрике Кабальеро, который три года жил в доме семьи Чавесов в Баринасе и делил с Уго комнату, вспоминал о долгих ночных дискуссиях: «Мы начинали говорить о революции и заканчивали разговорами о Боливаре. С Уго это было неизбежно, он всегда говорил о Симоне Боливаре, Эсекиэле Саморе, Франсиско де Миранде, иногда сюда вторгались идеи и книги о марксизме, но мы всегда завершали беседы Боливаром». По словам Кабальеро, уже в то время Чавес был склонен к долгим сольным «выступлениям». Обычная беседа незаметно перерастала в монолог Уго: «Он говорил и говорил без отдыха. Много раз он, не давая себе отчёта в том, что я заснул, продолжал говорить».

Учителя и соученики Уго вспоминают о нём как об уравновешенном школьнике, внешне далёком от политических треволнений. В городском молодёжном центре на ролях активистов — «горячих голов» — были другие.

Впрочем, иногда Уго присоединялся к маршам протеста против войны во Вьетнаме, против репрессий «венесуэльской демократии» в отношении левомарксистской оппозиции, практики убийств её лидеров. Сохранились свидетельства, что в год очередных президентских выборов Уго — по дружбе — вместе с однокашниками участвовал в демонстрациях, занимался расклеиванием листовок в пользу кандидата от партии MAS (Движение к социализму) (Партия «Movimiento al Socialismo» (MAS) провела свой учредительный съезд в Каракасе в январе 1971 года. В 1973 году партия приняла участие в президентских и парламентских выборах. Кандидатом в президенты от неё был известный журналист Хосе Висенте Ранхель, который набрал чуть более четырёх процентов голосов.). Эта левая партия была «осколком» от компартии Венесуэлы. В MAS вошли те, кто был недоволен приверженностью компартии к сталинизму и ориентацией на КПСС. Пройдут годы, и «антисталинисты» Помпейо Маркес, Теодоро Петков и другие руководители-«масисты» станут непримиримыми врагами президента Чавеса.

Так или иначе, но в школьные годы политика для Уго оставалась на втором плане. На первом по-прежнему царил бейсбол. Тренировки и матчи были главным содержанием жизни. Венесуэльская команда, играть в которой мечтал Чавес, называлась «Navegantes del Magallanes» («Мореходы Магеллана»). Уго знал имена ведущих игроков, историю их спортивных достижений в Венесуэле и переходов в команды профессиональной лиги Соединённых Штатов, где они делали блестящую карьеру и зарабатывали миллионные состояния. Если он добьётся своего, сумеет проявить себя, то триумфальный путь на бейсбольные поля США ему гарантирован. Уго завёл тетрадь, в которую записывал результаты матчей, биографии звёзд, игровую статистику. Стены комнатушки, в которой он жил, разрисовал эпизодами бейсбольных поединков.

Девушки интересовали Уго меньше. Возможно, из-за категорического запрета матери сыновьям приводить домой подружек (novias). «В нашем доме я их не позволяла, — вспоминала донья Елена. — Если они и были, то где-то там, вне дома».

В марте 1967 года Уго пережил сильнейшее потрясение: в авиакатастрофе погиб его бейсбольный идол Исаиас Латиго Чавес. Уго воспринял эту смерть как личную трагедию, как крушение прежде гармоничного мира.

Постепенно расширялся круг друзей Уго. Это были друзьябейсболисты, соученики по лицею, члены просветительского кружка Руиса. Так сложилась неформальная «Группа Баринас». Хотя её участники тяготели к политике левых, это было далеко не главным. Почти все выходные и праздничные вечера приятели проводили вместе. «Я чувствовал себя с ними очень хорошо, — вспоминал Чавес. — Обычно мы сидели в молодёжном баре, который находился по соседству с моим домом, или ходили отдыхать в клуб “Noches de Hungria” или клуб “Capanaparo”, где пела Бетсаида Волкан, красивейшая женщина». Эти клубы в Баринасе не претендовали на исключительность: есть деньги на чашечку кофе, стакан сока, можешь чувствовать себя спокойно, ты — полноправный клиент.

В дружеской компании была очень кстати гитара-куатро Чавеса, под аккомпанемент которой он исполнял copias, баллады народно-героического характера. Уго любил импровизировать, сочиняя на ходу новые куплеты. Это тоже соответствовало традиции музыкальной культуры льянос — брать какой-нибудь исторический эпизод, поэтически осмыслять его и доводить до слушателей в драматизированной, выбивающей слёзы форме. Нередко Уго пел для друзей шлягеры модных в то время певцов, особенно эквадорца Хулио Харамильо. Клуб «Noches de Hungria» получил это экзотическое название не потому, что его хозяином был венгр. Сентиментальные слова песенки Харамильо «Ночи Венгрии» были у всех на слуху. В скучном Баринасе пылкие страсти в далёком Будапеште, на берегу голубого Дуная, воспринимались как дуновение романтики, как мечта о чём-то несбыточном. Владелец клуба сделал правильный выбор. Провинция живёт мечтами.

В «Группу Баринас», помимо Уго, входило восемь человек: брат Адан, сыновья Руиса — Владимир и Федерико, Владимир Бустаманте, Иван Мендоса, Хесус Перес, Вильфредо Родригес и Анхель Родригес.

Душой компании был Вильфредо, шутник, весельчак, пародист. Братья Владимир и Федерико под влиянием отца стали в 1970-е годы организаторами партии «Causa R(adical)» в Баринасе. Именно Федерико позднее познакомил молодого офицера Чавеса с руководителем этой партии, опытным подпольщиком Альфредо Манейро, который вдохновил Уго на конспиративную работу в армии. Позже в партию «Causa R» вступил ещё один член «Группы Баринас» — Хесус Перес. Впоследствии он стал известным дипломатом и своей стремительной карьерой был обязан Чавесу. Став президентом, Чавес, помня о том, что Перес учился во французском университете и хорошо знает страну, назначил друга послом во Францию. Некоторое время Перес возглавлял внешнеполитическое ведомство Венесуэлы.

Чавес сохранял верность всем друзьям из Баринаса, не только членам «Группы». Среди них — Луис Рейес Рейес, который приехал в город с карибского побережья Венесуэлы вместе с отцом, техником нефтяной компании «Мобил ойл». Луис учился с Уго в одном классе, играл в одной команде, вместе с ним поступил в Военную академию, а позже участвовал в заговорах. Многие соратники Чавеса «сошли с дистанции» за годы его политической деятельности и президентства, но Рейес Рейес не поддался подобным искушениям даже в самые сложные периоды Боливарианской революции. В разные годы он был одним из министров в правительстве Чавеса.

В начале июля 1971 года Уго окончил лицей. В Баринасе не было своего университета, поэтому Уго собирался и дальше идти по стопам Адана, который уже был студентом Андского университета в Мериде, изучал физику и математику, предметы, которые нравились Уго. Правда, донья Елена в тайниках души надеялась, что второй сын пойдёт по духовной части, станет священником. Повод для таких надежд имелся: в 1962–1963 годах Уго был служкой в церкви в Сабанете и всегда с чувством вспоминал о кратком периоде своего служения Богу: «Тогда я научился любить Христа и по-прежнему люблю его. Христос является для меня самым высоким революционным символом».

От планов учёбы в Мериде Уго отказался, когда узнал, что там нет бейсбольной команды. Без любимой игры он своего будущего не представлял. Именно в это время, когда Уго был на перепутье, в Баринас на каникулы приехал друг Ангарита, учившийся в Военной академии в Каракасе. Курсанты привлекались начальством для рекрутирования новых учащихся, и Ангарита вручил Чавесу брошюру, в которой в самых радужных тонах описывались военная карьера и её преимущества. Уго с детства привлекало всё военное, достаточно вспомнить игры в войну и походы по местам прошлых сражений. В академии преподавали обожаемые им математику и физику. Ну и, конечно, громадным плюсом в пользу академии было то, что при ней имелась высококлассная бейсбольная команда. Без долгих раздумий Уго отправил свои документы в Каракас на предварительное рассмотрение. Уязвимым местом в них был «неуд» по химии, полученный Уго Чавесом на выпускном экзамене. Тем не менее через два месяца из Каракаса пришла телеграмма: «Прибыть 8 августа».