Страница 9 из 46
«Зимовка во льдах» — лучшее из всех ранних произведений Жюля Верна — показывает внутреннюю готовность писателя связать с географией дальнейшие творческие помыслы.
...В Париже он застал эпидемию холеры — первый подарок войны. Столица была залита газовым светом. Все театры, рестораны, увеселительные заведения были переполнены. Это походило на пир во время чумы.
В тот же вечер он отправился к Жаку Араго и прочел ему «Зимовку во льдах».
42
Правдивое изображение невзгод, выпавших на долю экипажа судна, затертого льдами у берегов Гренландии, картины суровой природы Крайнего Севера с его ледяными пустынями, снежными бурями, бесконечной полярной ночью, оптическими обманами, вызванными особенностью преломления лучей в слепящей белизне, — все это было ново, неожиданно, интересно.
Когда Жюль кончил чтение, старик Араго, обратив к нему невидящий взор, приподнялся с кресла и торжественно произнес:
— Мой юный друг, поздравляю вас от чистого сердца! Вы настоящий писатель! Вы на верном пути.
А на следующее утро он узнал ужасную новость.
«Севест в двадцать четыре часа унесен холерой. Это был человек крепкий и бодрый, но вечно преследуемый дурными предчувствиями. Я его очень любил, и он тоже был ко мне сильно привязан...» (Из письма в Нант от 1 июля 1854 г.)
Работа в «Лирическом театре» продолжалась и при новом директоре — до поздней осени 1855 года. Закулисные дрязги, никчемная болтовня, переливание из пустого в порожнее... И вот он снова «свободный художник», хозяин своего времени!
Наука — непонятное друзьям увлечение — становится его жизненной страстью. Ни с чем не сравнимую интеллектуальную радость доставляло ему общение с учеными. Встречи с профессорами Политехнической школы, публичные лекции в Музее природоведения, книги, прочитанные в Национальной библиотеке, помогли ему найти истинное призвание — открыть для литературы поэзию науки, романтику научного подвига.
1840—1860 годы, когда Жюль Верн после дли-
43
тельной подготовки приступил к главному труду своей жизни, ознаменованы бурным ростом промышленности, нарастающей лавиной изобретений, каскадом поразительных открытий.
Границы мироздания расширялись. Ученые творили невыдуманные чудеса: указывали местонахождение еще не открытых планет, определяли свойства еще не найденных элементов, обнаруживали неизвестные элементы сначала на звездах и находили их потом на Земле. На каждом шагу подтверждалась сила научного предвидения. Наука, казалось, может все: не только проникнуть в тайны природы, но и покорить ее стихийные силы, преобразовать мир, создать человечеству земной рай.
Этой атмосферой дышал Жюль Верн, она вселяла непреклонную веру в безграничное могущество разума.
Пройдет несколько лет, и он решительно скажет:
— Что бы я ни сочинял, что бы я ни выдумывал — все это будет уступать истине, ибо настанет время, когда достижения науки превзойдут силу воображения...
Но в середине пятидесятых годов он еще смутно представлял себе, что ему предстоит совершить, хотя после «Зимовки во льдах», несомненно, предчувствовал свою главную тему, признавшись однажды Александру Дюма, что хотел бы сделать для географии то же, что тот сделал для истории.
Жюль Верн накапливал и систематизировал знания, без которых не обошелся бы географ-универсал и без которых он не открыл бы нового жанра, названного им «научным романом».
Еще один шаг, и он коснулся бы двери, за которой простиралась вселенная.
Но тут случилось непредвиденное событие, надолго отвлекшее его от литературных исканий.
44
ИНТЕРЛЮДИЯ С ДВУМЯ ПУТЕШЕСТВИЯМИ
мае 1856 года Жюль Верн отправился в Амьен на свадьбу к одному из приятелей и вместо четырех дней провел у него две недели. Здесь он познакомился с двадцатишестилетней вдовой Онориной Морель и... влюбился с первого взгляда.
Для молодой женщины из буржуазной семьи полунищий литератор был незавидной партией, тем более что она вверяла ему и судьбу двух дочерей от первого брака. В душе Онорины боролись противоречивые чувства. Ее прельщало парижское общество, манили рестораны, театры, модные магазины. Ей так не хватало блестящего окружения и так надоели провинциальные будни... Сейчас или никогда! И она решилась...
Онорина приняла предложение, а ее брат — посредник парижского маклера в Амьене — вызвался помочь будущему зятю в устройстве материальных дел.
...Жюль Верн должен стать биржевым маклером. Нужны только деньги для паевого взноса и поручительство от отца. Все остальное берется уладить г-н де Фрейн де Виан, брат Онорины.
Но не так-то легко было внушить Пьеру Верну, что Жюль не посрамит его доброго имени, что он вовсе не безрассуден, не собирается играть на бирже, не будет якшаться с темными личностями, не оставит литературных занятий, раз уже добился некоторых успехов на этом зыбком поприще, и т.д. и т. п. Еще труднее было назвать требуемую сумму — 50 000 франков! — и уговорить почтенного адвоката выделить ее из своих сбережений.
45
— Считай, папа, что я уже получил от тебя свою долю наследства...
Уговоры, разъезды, хлопоты отняли десять месяцев. Наконец деньги были присланы, соглашение подписано, и Жюль Верн вступил компаньоном в контору брокера* парижской биржи Фернана Эггли.
Коммерческие сделки и биржевые операции уводили его все дальше от «знойной зоны вдохновения» в ледяной мир денежных интересов.
Под сводами парижской биржи создавались и превращались в пыль сказочные состояния. Под сводами биржи Жюль Верн постигал тайные пружины Второй империи, узнавал, говоря словами Бальзака, откуда идут и куда приводят вещи. Вникая в дела металлургических, железнодорожных и газовых компаний, он по-новому смог оценить значение и силу науки. Изобретатели обогащали промышленников и если не умирали с голоду, то сами становились дельцами. Следя под сводами биржи за игрой судьбы и случая, он накапливал жизненный опыт, учился принимать быстрые решения и трезво анализировать факты.
Итак, писатель-неудачник превратился в биржевого маклера. Многие поздравляли его, считая, что он «вышел в люди», другие отводили глаза, чтобы не обидеть жалостью: еще один печальный случай крушения «больших надежд»...
Но Жюль Верн вовсе не был обескуражен. Он смотрел на деловое сотрудничество с Эггли как на временную передышку, которая поможет собраться с силами. Он установил и старался выдерживать строгий режим: в пять утра уже сидел за своим старым бюро, а в десять уходил на биржу. Такой распорядок дня требовал самоотречения, физической выносливости, нравственной выдержки.
* Брокер — посредник в финансовых операциях (франц.).46
Всего этого у него было с избытком. Левые ящики бюро предназначались для рукописей новых пьес, которые он продолжал писать по инерции. В ящиках с правой стороны хранились тетрадки с выписками и заготовки к будущему роману — «роману о науке», который еще маячил в тумане.
Образ жизни писателя не совпадал с привычками Онорины. Она вообще не понимала, что такое умственный труд, литературную работу считала чудачеством и только позднее, когда убедилась, что и такие занятия могут приносить пользу, оценивала его труды по доходам, безрассудно проматывая деньги на свои женские прихоти. Невозможность взаимного понимания возмещалась молчаливым уговором хотя бы не мешать друг другу. Труднее было найти общий язык с Валентиной и Сюзанной. Падчерицы сразу же невзлюбили отчима и всегда были заодно с матерью, стремившейся превратить жизнь в сплошной праздник. Очень скоро Жюль Верн осознал, что женитьба на Онорине Морель не принесла ему счастья.