Страница 10 из 50
– И пахнет ветер с полей не травами и цветами, а пахнет жареным… – бросил я. Он кивнул, не открывая глаз и продолжая безмятежно улыбаться.
– Чему радуешься?
– А чему не радоваться, – он повернул голову ко мне приоткрыв один глаз,
– а ведь неплохо. Солнышко, ветер свежий и воздух чистый….
– И что дальше? Он пожал плечами:
– А этого мало? Я вспомнил, как немногим ранее сам был безумен и подумал: а может так оно и должно быть. Настал день, когда мы все сошли с ума.
– А что с больным? – спросил я.
– С больным? Все нормально… – потом Ади вздрогнул, и поправился. – больной вчера умер. Могу сказать, что все показалось мне странным еще в то утро. Подумалось, что смерть Ади и быстрая кончина больного как-то связана. Я начал искать какие-то объяснения, но они не выдерживали никакой критики. Может быть, Ади принес ему успокоение. Но неужели нельзя было отыскать палача ближе? Вопрос запутался еще больше, когда я увидел, как несли покойника. Его пронесли мимо меня на носилках, покрытых белым полотном. Ткань была грубой, почти дерюжной и я так и не узнал кого она скрывала. Для меня покойный оставался, как выразился Ади однажды: «человек». Я не знал, сколько ему лет, мужчина ли или женщина, умер ли он от оспы или же от колотых ран. Этого я не знал. У меня даже не было предпосылок что-то предположить. Но одно я знаю точно – из постели, в которой он умер, его понесли не хоронить. Недалеко от крепости было кладбище – я был там, пока мы ожидали Реннера. Еще при крепости состояло несколько самых востребованных для наемника врачей, а именно хирургов. Они заполняли своими пациентами лазарет, ну а если не повезет, то и кладбище. В распоряжении врачей так же был крематорий, для утилизации того, что закапывать – дурной тон, а именно ампутированные конечности. Думаю, так же, что через эту трубу вылетело немало секретов, ибо кондотьерский хлеб кровавый и черней ночи… Так вот, покойного унесли в лазарет. Сначала я подумал – для вскрытия. Но затем над трубой крематория задрожал воздух – кто-то разогревал печь. Я не стал задавать вопросы, отлично понимая, что ответов на них не будет. Завтрака в тот день не было, но обед и ужин мы провели все в том же составе: хозяин крепости, Ади, я и Таден. Если первые два и скорбели по усопшему, то умело это скрывали. Были серьезными, но не печальными. Говорили о делах:
– Ади, возьмешь в путь лишнюю лошадь. – Бросил хозяин меж делом.
– Для моего зада и одной хватит…
– Под твой зад хоть коня из камня – и то не факт, что ты его не заездишь…
– Я денег лучше возьму. Они овса не просят… Хозяин возражать не стал. Вообще же день прошел в сборах. Они были неспешными, но неотвратимыми. Было видно, что Ади устал с дороги, но ему опять надо было в путь. Ужин был ранним – только начало смеркаться. Ади сказал, что завтра рано в путь и желательно бы выспаться. Эта ночь была тихой, но я опять не мог заснуть. Думал о чем-то… О чем – уже не помню…
Уход из крепости
Бандера ушла чуть не с первыми лучами – это было условие владельца крепости, которое мне передал Ади Реннер. Я попрощался с Хайдером у подъемного моста: он был немного не выспавшимся, но по обыкновению весел. Я отдал ему пакет со своим мундиром, испросив взамен солдатскую куртку с шевроном моей бригады. Шеврон был тот же – две половины саламандры разделенные тонкой красной линией. Фон был желтым. На офицерских куртках шеврон ткали на золотой материи. Но и куртку я не стал надевать – скатал и спрятал в седельную сумку. Я отправлялся в путь без знаков различия. Тянуло сыростью с реки и со рва. Утро было зябким, и снова туманным. Туман был таким густым, что казалось, будто в чашу стен крепости кто-то налил молока. Над этим всем возвышались башни – на них горели костры и иногда слышалась перекличка. Жутко хотелось спасть. Я то и дело потирал лицо, пытаясь смахнуть с него сонливость. Я отдавал последние распоряжения. Таден кивал, хотя было ясно: почти все он сделает по своему. Эти дела слишком незначительны, чтоб я по возвращению стал вникать в них. Но тут мы разом прервались: из тумана послышались шаги. Кто-то шел от головной башни. Кто-то обутый в сапоги со стальными набойками и со шпорами. Не сговариваясь, мы положили руки на рукояти сабель. Вот в одном месте туман сгустился, потемнел. Обрисовался силуэт человека в плаще и будто с отрезанной головой в руке. Сталь змеей начала выползать из ножен. Человек приближался, туман вился вокруг него.
– Господин Кано, господин Хайдер… – поздоровался он.
– Ади! – Выдохнул я. Сабли с лязгом вернулись на место. То, что нам изначально показалось головой, было объемным кошельком.
– Я подумал, что сейчас самое время отдать вам деньги… – Он повернулся ко мне и добавил: На памятник… И замолчал, будто ожидая, что я переспрошу, но я помнил.
– Да, Таден, положишь эти деньги на отдельный счет. Под проценты… На пол года…
– А зачем так много?
– Простите, у хозяина здесь только серебро. А серебро, знаете ли последнее время подешевело… Это я знал. Не так давно кто-то ограбил банковский конвой. Было украдено что-то около двухсот пудов серебра. Я слышал, что половину вернули владельцам по две трети стоимости. Сделка была тайной, но слухи до меня дошли. Однако треть металла осталась на руках, сбила цены на серебро, и взвинтило цены на все остальное. Из ворованного серебра начеканили уйму монет – как и дешевых фальшивок, так и довольно приличного качества.
– Не буду вам мешать! – Откланялся Ади. Но разговор и без того нестройный, после ухода Ади вовсе сошел на нет. Мы попрощались, пожали руки. Таден ступил на мост – остальная бандера уже ждала на том берегу реки. Когда она был на середине, он остановился, обернулся и помахал мне рукой. Будто уезжал не я, а он… Завтракали мы вдвоем – я и Ади.
– А хозяин не будет тебя провожать? – спросил я, садясь за стол.
– Зачем? Он человек старый. Ему достаточно знать, что я убрался из крепости. Мы тронулись в путь, когда солнце было на два пальца над горизонтом. Дежурный, ругаясь, опустил мост. По его мнению, нормальным людям надлежит сейчас находится в постелях. Себя он к таковым, видимо, тоже не причислял. Мы проследовали по мосту, ведя лошадей за собой. Я думал, что мост уже останется опущенным, но как только мы ступили на землю, цепь напряглась и начала втягиваться в клюзы замка. Вероятно, нормальным людям крепче спалось за поднятым мостом.
– Ну что, поехали Я кивнул. А что оставалось делать?
Снова у моста
Кони несли нас все теми же дорогами, что и до встречи в замке. Провинция Нот-Нод, или как ее звали «земля Нот-Нод», была местностью не хуже и не лучше остальных. Леса, проселки, поселки, мелкие города, кои на обратном пути мы обходили стороной. Здесь было не так живописно, как бывает на берегу морей или больших рек. Но, с другой стороны было не так уж и дурно – здесь не было ни пустынь, ни комариных болот. Здесь было все, что нужно путешественнику: дорога, в нужном направленье, пейзаж, который радует взгляд, но забывается за вторым поворотом. Базарчики в поселках, на которых можно было бы купить простенькую снедь, съесть ее тут же, прыгнуть в седло и продолжить путь. И забыть тут же все напрочь – и базар и еду и деревеньку. Забыть, не потому что было плохо, а потому что помнить все это – никакой памяти не хватит. Нам пришлось сделать маленький крюк, объезжая Эйнскую провинцию. Если бы наш путь пролегал по небу, можно было бы срезать, но пересекать две лишние границы было хлопотно, дорого и совсем не обязательно. В любом случае, на заставе нас бы узнали, пошли бы ненужные слухи. Одно дело, если бы я следовал в составе своей части – это было бы нормально. Наемники въезжают в кондотьерскую страну. Но коль часть прошла отдельно, а я в странной кампании – народ мог подумать неизвестно что. Я сказал Ади, что надо будет заехать за один другом, коего мы проводим часть пути. За кем именно, я уточнять не стал, а Ади не наставивал.