Глубокие раны

— Вон Франк, — сказала Пия, которая пала духом при виде девятиэтажного здания шириной двести пятьдесят метров. Как могут они найти здесь мобильник, который уже отключен и который с таким же успехом может находиться где-нибудь на территории размером в четырнадцать гектаров, в парке или в каком-нибудь припаркованном автомобиле?

Бенке стоял рядом с руководителем оперативной группы полиции Франкфурта между четырьмя колоннами перед импозантным главным входом в здание «Комплекса ИГ-Фарбен». Увидев Боденштайна и Пию, он подошел к ним и предложил:

— Давайте начнем с офиса Кальтензее.

Они вошли в роскошный вестибюль, но никто из них не взглянул на бронзовые панели и выполненные с большим мастерством медные фризы, которыми были отделаны стены и двери лифтов. Бенке повел Боденштайна, Пию и группу имеющих устрашающий вид полицейских в боевых костюмах подвижного оперативного отряда наверх, на пятый этаж. Затем повернул направо и целеустремленно зашагал по длинному, чуть изогнутому коридору.

Зажужжал мобильный телефон Пии, и она поднесла его к уху.

— Мобильник опять включился! — взволнованно кричал Остерманн.

— И что? Он здесь, в здании? — Пия остановилась и закрыла рукой одно ухо, чтобы лучше слышать коллегу.

— Да, совершенно точно.

Дверь в кабинет Кальтензее была закрыта; пришлось в очередной раз ждать, пока кто-то наконец не привел коменданта с ключами. Мужчина, пожилой господин с густыми и седыми, как снег, усами обстоятельно манипулировал связкой ключей. Когда дверь наконец открылась, Бенке и Боденштайн с нетерпением ворвались в комнату.

— Проклятье, — выругался Бенке. — Никого.

Комендант стоял в углу кабинета и, вытаращив глаза, следил за суетливыми действиями полиции.

— Что, собственно говоря, случилось? — спросил он через некоторое время. — Что-нибудь с господином Кальтензее?

— А вы думаете, в ином случае мы появились бы здесь с сотней людей и с подвижным оперативным отрядом? Разумеется, с ним что-то не так!

Пия склонилась над письменным столом и стала изучать исписанные неразборчивым почерком бумаги, лежавшие на столе, в надежде найти имя, номер телефона или какие-нибудь иные зацепки, указывающие на местонахождение Новака, но Кальтензее, кажется, просто имел обыкновение что-то рисовать, разговаривая по телефону Боденштайн порылся в корзине для бумаг, Бенке обследовал ящики письменного стола, пока люди из оперативной группы ждали в коридоре.

— Он вчера был очень странным, не как всегда, — сказал комендант задумчиво. — В каком-то… приподнятом настроении.

Боденштайн, Бенке и Пия одновременно остановились и пристально посмотрели на него.

— Вы видели вчера профессора Кальтензее? Почему вы это сразу не сказали? — с досадой набросился Бенке на мужчину.

— Потому что вы меня об этом не спрашивали, — ответил тот с достоинством.

Рация руководителя оперативной группы затрещала, потом раздался голос, который едва можно было разобрать из-за атмосферных помех, создаваемых толстыми бетонными потолками здания. Комендант рассеянно крутил кончик своих усов.

— Профессор Кальтензее пребывал в настоящей эйфории, — рассказывал он, — чего, собственно, раньше никогда не случалось. Он пришел из подвала в западном крыле. Я этому очень удивился, так как его кабинет…

— Вы можете нас туда отвести? — прервала его с нетерпением Пия.

— Конечно, — кивнул комендант. — Но что он все-таки сделал?

— Ничего плохого, — саркастически ответил Бенке. — Предположительно, всего лишь убил пару человек.

Комендант остолбенел.

— Мои люди удерживают нескольких человек, которые, несмотря на запрет, вошли в здание, — сообщил руководитель оперативной группы высокопарным канцелярским языком.

— Где? — раздраженно спросил Боденштайн.

— В подвале. В западном крыле.

— Хорошо. Тогда пошли, — сказал коротко Оливер.

Шестеро мужчин в черной униформе охранников стояли спиной к полицейским с разведенными в сторону ногами и упершись руками в стену.

— Повернуться! — скомандовал Боденштайн.

Мужчины послушались. Пия сразу узнала Генри Эмери, начальника службы охраны предприятия Кальтензее; на сей раз на нем не было костюма и лаковых туфель.

— Что вы и ваши люди делаете здесь? — спросила Пия.

Эмери молчал и улыбался.

— Пока вы задержаны. — Кирххоф повернулась к одному из полицейских оперативной службы: — Уведите их отсюда. И выясните, откуда им стало известно, что мы здесь.

Мужчина кивнул. Наручники защелкнулись, и шестерых в черной униформе увели.

Комендант открыл для Боденштайна, Кирххоф и Бенке все имеющиеся помещения — архив, кладовые, электротехнические помещения и котельную, а также пустые подвалы. В предпоследнем помещении их поиски были наконец вознаграждены. На матраце, прямо на полу, лежал человек. Рядом стояли бутылки с водой, продукты, медикаменты и заморский ящик. Пия щелкнула выключателем. Ее сердце бешено колотилось. С легким жужжанием на потолке зажглась неоновая лампа.

— Добрый день, господин Новак. — Она села на корточки рядом с матрацем.

Мужчина зажмурился от яркого света. Он был небрит, глубокие складки усталости врезались в его изуродованное лицо. Здоровой рукой сжимал мобильный телефон. Маркус выглядел больным, но был жив. Пия положила руку на его пылающий в лихорадке лоб и увидела, что его футболка пропиталась кровью. Она обернулась к Боденштайну и Бенке:

— Надо немедленно вызвать «Скорую помощь».

Потом она снова повернулась к Новаку. Не важно, что сделал этот человек — он вызывал у нее жалость. И, должно быть, испытывал сильную боль.

— Вам нужно в больницу, — сказала Пия. — Как вы оказались здесь?

— Элард… — пробормотал Новак. — Пожалуйста… Элард…

— Что с профессором Кальтензее? Где он?

Маркус устало посмотрел на нее, потом закрыл глаза.

— Господин Новак, помогите нам! — попросила настойчиво Пия. — Мы обнаружили машину профессора Кальтензее в аэропорту. Он и его мать как сквозь землю провалились. А мы в вашем офисе, в сейфе, нашли пистолет, из которого недавно были убиты три человека. Мы предполагаем, что эти три убийства совершил Элард Кальтензее, после того как он нашел пистолет в ящике…

Маркус Новак открыл глаза. Крылья его носа дрожали; тяжело дыша, он ловил ртом воздух, как будто хотел что-то сказать, но через его потрескавшиеся губы пробился лишь стон.

— К сожалению, я должна вас арестовать, господин Новак, — сказала Пия не без сожаления. — У вас нет алиби на то время, когда были совершены убийства. Ваша жена подтвердила нам сегодня, что ни в одну из соответствующих ночей вас не было дома. Вы можете что-то на это сказать?

Новак не ответил, а вместо этого отпустил мобильник и схватил Пию за руку, с явным отчаянием пытаясь что-то сказать. Пот струился по его лицу, приступ озноба сотрясал тело. Пия вспомнила предостережение врача в больнице Хофхайма о том, что у Новака во время нападения была повреждена печень. Очевидно, перевозка сюда ухудшила его внутреннее состояние.

— Успокойтесь, — сказала Кирххоф и погладила его по руке. — Мы сейчас доставим вас в больницу. Поговорим, когда вам станет лучше.

Он посмотрел на нее как утопающий, панически округлив темные глаза. Если бы Маркус Новак в скором времени не получил помощь, он бы умер. Входило ли это в планы Эларда Кальтензее? Привез ли он его сюда для того, чтобы его здесь никто не нашел? Но почему тогда не забрал у него мобильный телефон?

— Приехала «Скорая помощь», — прервал чей-то голос ее мысли.

Два санитара втолкнули в подвальное помещение передвижные носилки. Вслед за ними шел врач в оранжевом жилете и с чемоданчиком, на котором был изображен красный крест. Пия хотела встать, чтобы уступить место врачу, но Маркус Новак не отпускал ее руку.

— Пожалуйста… — прошептал он в отчаянии. — Пожалуйста… Элард… моя бабушка… — Он запнулся.

— Мои коллеги позаботятся о вас, — сказала Пия тихо. — Не беспокойтесь. Профессор Кальтензее больше не причинит вам зла, я вам это обещаю.