Глубокие раны

— Следи за тем, что говоришь, — проговорила она тихо.

Боденштайн понимал, что он ступил на опасный путь, но был слишком разгневан и разъярен, чтобы быть разумным. Кроме того, это дело уже слишком давно его терзало.

— Тебе не удастся меня запугать, Николя. — Он посмотрел на нее с высоты своих ста восьмидесяти восьми сантиметров. — И я не потерплю, чтобы ты контролировала работу моих сотрудников без согласования со мной. Я знаю лучше, чем кто-либо другой, на что ты способна, если хочешь добиться своей цели. Не забывай, сколько мы уже знакомы.

Неожиданно Николя отступила. Внезапно Оливер почувствовал, как соотношение сил изменилось в его пользу, и видимо, она это также заметила. Энгель порывисто отвернулась и, не говоря ни слова, вышла из кабинета.

Пия вошла в дверь с матовым стеклом, и бабушка Новака поднялась с пластикового стула, на котором она сидела в комнате ожидания станции «Скорой помощи». Она была примерно ровесницей Веры Кальтензее, но какое различие было между ухоженной благородной дамой и этой неуклюжей женщиной с коротко стриженными седыми волосами и натруженными руками с явными признаками артрита! Без сомнения, Августа Новак много пережила и испытала за свою долгую жизнь.

— Присядем на минуту. — Пия указала на кресла у окна. — Спасибо, что вы подождали.

— Я ведь не могу оставить мальчика одного, — ответила пожилая женщина. На ее морщинистом лице лежало выражение озабоченности.

Пия взяла у нее личные данные и сделала некоторые записи. Это Августа Новак ночью позвонила в полицию. Окна ее спальни выходят во двор, где находятся мастерская и офис фирмы ее внука. Около двух часов утра она услышала какой-то шум, встала и посмотрела в окно.

— Я уже несколько лет плохо сплю, — объяснила пожилая женщина. — Когда я посмотрела в окно, то увидела свет в офисе Маркуса. Ворота во двор были открыты. Перед офисом стоял автомобиль темного цвета. Автофургон. У меня возникло недоброе чувство, и я вышла из дома.

— Это было легкомысленно с вашей стороны, — заметила Пия. — Вы не боитесь?

Старая женщина сделала пренебрежительное движение рукой.

— Я включила в коридоре наружный свет, — продолжала она, — и когда вышла из дома, они как раз садились в машину. Их было трое. Они поехали прямо на меня, как будто хотели сбить. При этом они наткнулись на бетонные цветочницы, которые стоят для заграждения перед забором сада. Я хотела запомнить номера, но у этих преступников не было на автомобиле ни одного номера.

— Не было номера? — Пия, которая делала записи, удивленно подняла глаза. Женщина покачала головой.

— Чем занимается ваш внук?

— Он реставратор, — ответила Августа Новак. — Реконструирует и реставрирует старые здания. Его фирма имеет очень хорошую репутацию, у него много заказов. Но с тех пор как он достиг успехов, отношение к нему изменилось.

— Почему? — удивилась Пия.

— Как говорится, — женщина презрительно хмыкнула, — зависть нужно заработать, сочувствие же получишь даром.

— Как вы думаете, ваш внук знал людей, которые напали на него прошлой ночью?

— Нет, — Августа покачала головой, в ее глоссе почувствовалась горечь, — я не думаю. Из его знакомых на такое не решился бы никто.

Пия кивнула.

— Доктор считает такие травмы результатом своего рода пыток, — сказала она. — Из-за чего кто-то мог пытать вашего внука? У него было что скрывать? Ему в последнее время никто не угрожал?

Августа внимательно посмотрела на Пию. Она была простой, но умной женщиной.

— Об этом мне ничего не известно, — уклонилась она от ответа.

— Кто мог бы это знать? Его жена?

— Я думаю, едва ли. — Женщина горько усмехнулась. — Но вы можете спросить у нее сегодня во второй половине дня, когда она придет с работы. Она для Кристины важнее, чем ее муж.

Пия уловила легкий сарказм в ее голосе. Она сталкивалась с этим не в первый раз, когда за фасадом нормальных отношений скрывался глубочайший семейный конфликт.

— И вы действительно ничего не знаете о том, были ли у вашего внука какие-нибудь проблемы?

— Нет, извините. — Женщина с сожалением покачала головой. — Если бы у него были какие-нибудь неприятности на работе, он мне об этом непременно рассказал бы.

Пия поблагодарила Августу Новак и попросила ее попозже приехать в комиссариат для составления протокола. Затем она вызвала сотрудников службы по обеспечению сохранности следов в Фишбах, на фирму Маркуса Новака, и отправилась на место происшествия.

Фирма располагалась на окраине Фишбаха, непосредственно на закрытой для общественного движения улице, которой жители с удовольствием пользовались ночью, если они злоупотребили алкоголем. Когда Пия оказалась на территории предприятия, она увидела сотрудников Новака; они вели бурную дискуссию перед закрытой дверью пристройки, в которой находился офис.

Пия предъявила свое удостоверение.

— Доброе утро. Пия Кирххоф, уголовная полиция.

Гул голосов стих.

— Что здесь случилось? — поинтересовалась она. — Есть какие-нибудь проблемы?

— Более чем достаточно, — ответил молодой мужчина в клетчатой шерстяной рубашке и синих рабочих брюках. — Мы не можем войти, при этом уже опоздали! Отец шефа сказал, что мы должны дождаться, пока приедет полиция. — Кивком головы он указал на мужчину, который большими шагами шел через двор.

— Полиция здесь. — Пия была совершенно права, считая, что не один десяток людей истопчет место происшествия, прежде чем служба по обеспечению сохранности следов сможет начать свою работу. — На вашего шефа вчера ночью было совершено нападение. Он лежит в больнице и пробудет там еще некоторое время.

Мужчины на некоторое время лишились дара речи.

— Пропустите меня, — раздался чей-то голос, и люди немедленно расступились. — Вы из полиции?

Мужчина с недоверием осмотрел Пию с ног до головы. Он был высоким и статным, со здоровым цветом лица и аккуратно постриженными усами под носом в виде «картошки». Привыкший приказывать патриарх, который имел трудности с женским авторитетом.

— Да. — Пия предъявила ему свое удостоверение. — А кто вы?

— Новак, Манфред. Это у моего сына разорили фирму.

— Кто будет заниматься делами фирмы, пока ваш сын не будет в состоянии это делать? — спросила Пия.

Новак-старший пожал плечами.

— Мы знаем, что нам делать, — вмешался молодой человек. — Нам нужен только инструмент и автомобильные ключи.

— Угомонись, — рявкнул Новак-старший.

— И не собираюсь! — горячо парировал молодой мужчина. — Вы думаете, что наконец сможете наказать Маркуса! Вам лучше вообще ничего не говорить.

Новак-старший покрылся краской. Он подбоченился и уже открыл рот для резкого ответа.

— Успокойтесь, — сказала Пия. — Откройте, пожалуйста, дверь. Позже я хотела бы побеседовать с вами и вашей семьей о последней ночи.

Новак-старший бросил на нее враждебный взгляд, но сделал все так, как она потребовала.

— Пойдемте со мной, — обратилась Кирххоф к молодому человеку.

В офисе царил полный беспорядок. Регистрационные папки были сброшены с полок, ящики и их содержимое лежали перевернутые на полу; монитор, принтер, факс и копировальный аппарат были разбиты, шкафы раскрыты, и в них было все перерыто.

— Боже мой! — вырвалось у рабочего.

— Где автомобильные ключи? — спросила его Пия.

Он указал на ящик с ключами слева, рядом с входной дверью, и Кирххоф жестом позволила ему войти в комнату. Когда рабочий взял все необходимые ключи, она пошла за ним по коридору и, миновав тяжелую защитную дверь, оказалась в мастерской. Здесь на первый взгляд все, казалось, было в порядке, но молодой мужчина грубо выругался.

— Что такое? — насторожилась Пия.

— Склад. — Мужчина указал на широко открытую дверь на противоположной стороне.

Некоторое время спустя они стояли среди полного хаоса, перевернутых полок и уничтоженных материалов.

— Что вы имели в виду, когда сказали, что Манфред Новак может наконец наказать своего сына? — поинтересовалась Пия у рабочего.