Брэдбери

Но работал Брэдбери, как и раньше, каждый день.

Он старался чаще отдыхать, хотя не всегда это получалось.

Несколько раз в неделю он ездил в свой второй (новый) дом в Пальм-Спрингс — это было недалеко, всего часа два езды от Лос-Анджелеса. Там были удобный кабинет, ванная комната, даже бассейн. Здесь он мог, наконец, удобно разместить скопленные за десятилетия богатства — старые книги, афиши, приглашения, рисунки, какие-то комиксы («никому не нужный хлам» — по словам Мэгги), от которых никогда не в силах был отказаться. На стенах висели рисунки старого друга Джозефа Маньяни, семейные фотографии, столы и полки завалены письмами, гранками, полученными из журналов, потрепанными игрушками. На стене среди наклеенных прямо на обои старых рисунков и фотографий, среди почетных дипломов и прочей (на взгляд Мэгги) «чепухи» как самая большая ценность висел конверт, в котором хранилась чудесная прядь волос маленькой Рамоны. «Дэд (отец, так она его называла. — Г. П.), я знаю, ты любишь собирать всякие вещи. Ну так вот тебе еще одна такая вещь — прядь моих волос. Мона».

Мэгги редко бывала в новом доме.

Это тоже очень нравилось Брэдбери.

К сожалению, один он пил больше, чем обычно.

Собственно, он и раньше мог поддержать любую компанию, но теперь прикладывался к бутылке уже в одиночестве. И с удовольствием. И любил плотно поесть, отчего начал выглядеть тяжеловатым.

В конце концов это привело к инсульту.

4 ноября 1999 года Рей уехал в Пальм-Спрингс на своем лимузине, за рулем которого находился давно работавший в семье Брэдбери водитель Патрик Кашурка (Patrick Kachurka). К Патрику, несмотря на его более чем пятидесятилетний возраст, Рей всегда относился снисходительно, даже по-отечески, чуть ли не как к мальчишке. Патрик отвез писателя в Пальм-Спрингс и вернулся в Лос-Анджелес.

Оставшись один, Брэдбери сел за письменный стол.

Он пытался работать, но у него неприятно немели пальцы.

В это время позвонила Мэгги, ей показалась странной некоторая необычная прерывистость речи Рея. Встревоженная, она связалась с младшей дочерью, верной помощницей отца. А Сана, в свою очередь, позвонила отцу из Финикса, штат Аризона, где в то время жила. И ей голос отца показался странным.

Тогда Мэгги снова отправила Патрика в Пальм-Спрингс.

Патрик знал Рея, наверное, лучше многих (конечно, исключая Мэгги) — он работал у него почти десять лет. Увидев писателя, он сразу понял, что с ним случился удар, но Брэдбери категорически отказывался ехать с ним в госпиталь. «Только домой! — твердил он. — Иначе я уволю тебя!»

Патрик не стал спорить, просто увез писателя в госпиталь.

Целый месяц Рей Брэдбери находился на излечении в госпитале Санта-Моники.

Он вернул способность работать, но уже до конца жизни один глаз его практически ничего не видел, и одно ухо не слышало, и передвигаться он мог только в коляске. Впрочем, из всего есть выход. Невозможно больше стучать на любимой пишущей машинке? Что ж поделаешь? Будем диктовать новые рассказы по телефону — Сане, любимой дочери.

«— Научную фантастику сейчас в основном читают дети и мужчины, — констатировал корреспондент «Плейбоя» и тут же задал писателю вопрос: — Как вы думаете, мистер Брэдбери, почему женщины интересуются фантастикой не в пример реже?

Рей Брэдбери ответил:

— Что же тут неясного? Как бы там ни разорялись борцы за права женщин, на Земле с самого начала сосуществуют две непохожих друг на друга разновидности человека — женская и мужская. Мужчин чаще привлекают всяческие игрушки и наука, ведь их единственное предназначение — произвести потомство, значит, в перерывах можно и нужно убивать свободное время. Мужчинам постоянно приходится искать всё новые занятия — от спорта до мировых войн. Помимо воспроизводства потомства никаких других особенных центров в мужчинах не заложено. А вот женщины вынуждены создавать свою отдельную собственную вселенную — своих детей. Они вынуждены растить, вскармливать, пестовать. Так что мужчины только для того и читают научную фантастику, чтобы понять, к какому миру им надо стремиться, а женщины сами создают свои будущие миры».

И еще из интервью журналу «Playboy».

«Если мы станем прислушиваться только к голосу разума, у нас никогда не будет никакой любви и никогда не будет никаких настоящих друзей. Мы никогда не займемся крупным бизнесом, потому что постоянно будем думать: “Это сложно. Это слишком сложно. Это даже опасно”. И мы никогда не обнимем понравившуюся нам женщину, потому что постоянно будем помнить, что настоящая любовь причиняет боль. Но если честно, то я вам скажу так: “Всё это чепуха! Старайтесь ничего не упускать! Жизнь — это всегда риск. Жизнь — это большой риск. Поэтому просто прыгайте с утеса, не страшитесь высоты, отращивайте крылья!”».

Но время, время.

Неудержимое время.

16 марта 2001 года умерла любимая тетя Нева.

Она всегда поддерживала своего племянника. Она всегда остро чувствовала в Рее нечто необычное, особенная чувствительность и неловкость мальчика никогда ее не отталкивали.

В повести «Из праха восставшие» («From the Dust Returned»), опубликованной в конце 2001 года, Брэдбери воздал сполна всей своей большой семье, вспомнил всех близких родственников — этот чудесный круг, из которого никогда, в сущности, не выходил, да, собственно, и не хотел выходить. Первые главы повести, отдельные самостоятельные рассказы, были написаны еще в 1940-х годах, а закончил книгу Брэдбери буквально в канун миллениума.

Семья Эллиот состоит из существ весьма причудливых.

Это, конечно, не Хогбены Генри Каттнера, но и не банальные обыватели.

Десятилетний подкидыш Тимоти — центр необыкновенной семьи. Он не может, как его сестра Сеси, семнадцатилетняя волшебница, посылать свое сознание в любую точку мира и там внедряться в любое оказавшееся рядом живое существо, но зато Тимоти умеет тщательно записывать всё происходящее, ведь писательство — это прекраснейшая возможность корректировать мир, его законы.

И другие герои романа ничуть не проще Тимоти.

Это Тысячу-Раз-Пра-Прабабушка по прозвищу Нэф — мумия дочери египетского фараона, ей уже четыре тысячи лет; не живая и не мертвая, она прозябает на Высоком Чердаке…

Это Нильский Пращур — старейший член Семьи, муж Тысячу-Раз-Пра-Прабабушки…

Это Отец — глава Семьи, вампир…

И Мать, не нуждающаяся ни в дневном, ни в ночном сне…

И дядюшка Эйнар, человек с огромными перепончатыми крыльями…

А еще — Призрачный пассажир, вестник грядущих опасностей, и — Минерва Холлидэй, пожилая ирландка (как обойтись без ирландцев после столь тесного в прошлом общения с Джоном Хьюстоном?). И Анжелина Маргарита — девушка, не стареющая, а напротив, только молодеющая с возрастом. Она так и будет молодеть, молодеть и молодеть, пока однажды не уйдет из материнского чрева в вечность; после этого только неясные слухи будут долетать до Семьи о каком-то ее другом нездешнем существовании…

Это и Ануба — мумия кошки, когда-то жившей в Египте…

И Арах — темный паук, друг Тимоти. И Питер, Уильям, Джек и Филипп — его чудесные милые кузены, к сожалению, сгоревшие однажды во время ужасного пожара. К счастью, маленькая волшебница Сеси переместила души бедных кузенов в голову Нильского Прадедушки, вот там они теперь и живут — в рваных обрывках древних-древних воспоминаний…

«— Трудно ли придумывать таких героев, такие сюжеты?

— Нисколько не трудно. Ведь я не обременяю себя, — сказал Рей Брэдбери в интервью для сайта BookSensexom. — Всю работу обычно проделывает мое подсознание. А сам я о таких вещах не задумываюсь, они происходят сами собой. Иногда повесть заканчиваешь быстро — через неделю или месяц, иногда пишешь два-три года, но вот на повесть “Из праха восставшие” мне понадобилось почти 55 лет».