Брэдбери

А Рей Брэдбери… оставался поэтом.

Летом 1952 года Рей предложил киностудии «Universal Pictures» сценарий фантастического фильма «Метеорит». Собственно, речь шла сразу о двух сценариях, точнее, о двух версиях будущего фильма. Рей понимал, что по-настоящему заработать можно только в кино, вот и работал на перспективу. В одной версии речь шла о неких злобных межпланетных существах, внезапно атакующих Землю из космоса, во второй действовали точно такие же инопланетные существа, но более мягкие, понимающие землян. В общем, сценарии понравились, были приняты, и с августа Рей начал работать на киностудии, получая 300 долларов в неделю.

За шесть недель Рей написал не два, а несколько сценариев.

Когда выдавался свободный час, он бродил по кинопавильонам, рассматривал старые декорации. Провинциальные домики вызывали у него слезы. Он нашел среди них домик, поразительно похожий на тот, на крылечке которого в Уокигане любил сидеть его дед. От избытка чувств, от желания сделать работу как можно лучше Рей писал веселые пространные диалоги. Сами по себе они были неплохи, но в итоге руководство студии выразило Рею разочарование. В стиле Брэдбери — необычном, воздушном, ясном — это руководство увидело всего лишь элементарное отсутствие сценарного опыта.

Чтобы довести тексты до нужного уровня, был нанят писатель Гарри Эссекс.

Брэдбери обиделся. Зачем? «Гарри всего лишь переписал мои тексты по-своему».

Кстати, фильм «Метеорит» вышел на американские экраны очень ко времени — в мае 1953 года, когда вспыхнула и распространилась, как огонь, паранойя вокруг летающих тарелок, будто бы замеченных над южными американскими штатами. Слухи о крушении неопознанного летающего объекта около города Розуэлл (Roswell), штат Нью-Мексико, стали причиной множества споров, но, по официальной версии сотрудников ВВС США, речь шла всего лишь о новом типе метеорологических зондов, использовавшихся в секретной программе под названием «Могул». Чуть позже поднялась волна споров вокруг пресловутого «Акта 1954 года», по которому американские коммунисты потеряли право выдвигать своих кандидатов в президенты, получать заграничные паспорта, состоять на государственной службе в федеральных учреждениях и работать на военных заводах. В акте были перечислены 14 признаков, по которым можно было точно определить степень политической благонадежности. Например, в 1950 году более двух с половиной миллионов американцев поставили свои подписи под петицией о запрещении атомного оружия — ну так вот теперь они все, без всяких исключений, подпадали под действие акта.

Со всемогущим сенатором Джозефом Маккарти боялись спорить.

Летом 1955 года он попытался провести через сенат резолюцию, по которой правительство США при надобности (а кто мог определять эту надобность, кроме самого правительства?) могло прямо ставить вопрос о насильственном изменении существующего строя в любой стране, которая встала или собиралась встать на путь социализма. Правда, сенат резолюцию провалил большинством голосов — 77 против 4.

После этого звезда сенатора Маккарти пошла на закат.

В мае 1957 года он скончался, но о таких людях помнят долго.

Особенно — пострадавшие.

1 ноября 1952 года на атолле Эниветок (Маршалловы острова) США взорвали первый термоядерный заряд. Это было гораздо страшнее «обыкновенной» атомной бомбы, проверенной при бомбардировках Японии. Невероятной, дьявольской силы оружие еще раз напомнило о вполне возможном конце света. Многие друзья Брэдбери попали в списки лиц, подозреваемых в активной антиамериканской деятельности.

Попал в эти списки и сам писатель.

Скажем так, он никогда не был трибуном.

Само это слово — «трибун» — как-то не связывается с ним, но в начале ноября 1952 года Рей Брэдбери неожиданно даже для людей, хорошо его знавших, выступил перед членами лос-анджелесского отделения Национального женского комитета с трогательной и восторженной речью. А через несколько дней — 10 ноября — напечатал в газете «Daily Variety» личное послание, обращенное к Республиканской партии.

«Вы выиграли, — говорилось в этом послании. — И демократы теперь — оппозиция.

Что ж, настало время напомнить слова, которые вы сами произносили во время кампании, развернувшейся за сохранение двухпартийной системы в стране. Тогда вы боролись за существующую двухпартийную систему. Но теперь все изменилось. Вы победили. Вот почему любой вашей попытке идентифицировать Республиканскую партию как единственную я теперь буду сопротивляться, а любую попытку идентифицировать Демократическую партию как коммунистическую буду атаковать.

Я вижу, как много страха скопилось в нашей стране. Я видел множество кампаний, проведенных в Калифорнии и в других штатах, и знаю, что многие из этих кампаний были выиграны именно на чувстве страха, а не на привлечении здравых идей и фактов. Я не хочу больше слышать обо всей этой бессмыслице и чепухе. Я не хочу больше приветствовать призывов мистера Маккарти или мистера Маккарана, мистера Никсона или мистера Джексона или вообще какого-то там человека по имени Спаркман. Я не хочу лжи, предубеждения, грязи, намеков, слухов. Не хочу, чтобы людей третировали только за то, что они упомянуты в каких-то письмах без подписей. Отныне мы, голосовавшие за демократию, будем наблюдать за вами. Мы — это более чем 25 миллионов американцев. Мы никого не боимся и не свернем в сторону, не согнемся, не будем терпеть ярлыков, навешиваемых вами. Мы — свободная сила, мы — другая половина той прекрасной двухпартийной системы, которую вы сами недавно защищали, а теперь готовы разрушить. Так что оставьте эту прекрасную систему в покое! Защищайте конституцию, ищите путь к миру! А если вы все же попытаетесь изменить нашу конституцию, вы увидите, что у нас еще есть силы, и мы провалим вас на следующих выборах!»

Игра со страхами…

Мы — свободная сила…

Прекрасная двухпартийная система…

Рей Брэдбери так объяснял друзьям появление своего послания: «Я должен был что-то сделать. Я болел, я устал от всех этих ужасных вещей, от ужасных, никчемных и бесконечных разговоров».

В день, когда письмо появилось в газете, Рей Брэдбери случайно встретил в офисе киностудии «Universal Pictures» голливудских киноагентов Бена Бенджамина и Рея Старка. Бен Бенджамин, яростный патриот, начал размахивать перед лицом Брэдбери выпуском «Daily Variety»: «Брэдбери, вы никогда больше не будете работать в Голливуде!»

«Буду, — ответил Рей. — Потому что я… не коммунист».

Главной радостью, главным утешением 1953 года стал для Брэдбери выход книги рассказов «Золотые яблоки Солнца» («The Golden Apples of the Sun»).

Это книга шедевров:

«Ревун» («The Fog Horn»),

«Пешеход» («The Pedestrian»),

«Пустыня» («The Wilderness»),

«Мусорщик» («The Garbage Collector»),

«И грянул гром» («А Sound of Thunder»),

«Человек в воздухе» («The Flying Machine»),

«Большая игра между черными и белыми» («The Big Black and White Game»)…

Наконец, в книгу вошло эссе «Здравствуй и прощай» («Hail and Farewell»), в котором опять возникло, мелькнуло, поманило читателей далекое иллинойское детство автора: пыхтящий железный поезд, над ним в небе в клочьях дыма и пара — редкие звезды, искры. Дрогнули вагоны, вскрикнул паровоз, знакомый проводник помахал рукой мальчику на платформе…

Но мы поговорим о рассказе «И грянул гром».

Он — точное отражение тех процессов, что протекали в США в 1950-е годы.

Какие-то любители-охотники, можно сказать, типичные обыватели отправляются в далекое прошлое планеты Земля. Один из них, некий мистер Экельс, всматривается в расплывшееся от сырости объявление: