Опаловый соблазн

– Благодарю вас, мистер Торн. – Пока она, взяв у него простую ткань, вытирала глаза, Дариус, чтобы совладать с собой, усиленно считал четные и нечетные стежки на ближайшей висевшей на стене сбруе. Спираль жара обожгла ему спину, и он взмолился о более спокойной реакции.

– Я… порчу ваш платок, мистер Торн. – Она говорила, уткнувшись лицом в белую льняную ткань, и ее голос звучал глухо.

– Слезы не испортят его, Елена.

– Почему вы так добры? – грустно спросила она. – Так не бывает.

Дариус с трудом перевел дыхание, удивляясь, что существует какой-то мужчина, способный обидеть такое создание, но единственное, что ему удалось сделать, – это попытаться немного пошутить.

– Если бы я был по-настоящему добр, я бы предложил вам рукав своей куртки или догадался бы принести не один платок.

Изабель выпрямилась и вытерла щеки сухим краем платка.

– Могу поклясться, мне не удастся убедить вас, что я способна не только плакать, мистер Торн.

– В этом нет необходимости. – Он подал ей руку. – Я уже убедился, что вы настойчивая и сильная.

– Каким образом? Вся моя «настойчивость» проявилась в том, что я упала с лошади в вашем саду, мистер Торн. А что до моей силы…

– Такие вещи измеряются бесчисленным количеством способов. Иногда мужество требуется, чтобы просто уйти. – Он заметил на ее лице тень, угрожавшую самообладанию, и решил переключиться на другую тему. – Ну вот, давайте наилучшим образом используем ваши последние несколько минут свободы, пока не появилась миссис Макфедден, чтобы загнать нас внутрь с холода. Не имеете ли желания сделать круг по самому неухоженному саду в Шотландии, мадам?

– Да, – Изабель, улыбнувшись, положила руку ему на локоть, – с удовольствием.

Они проследовали обратно через грязный передний двор и сквозь арочный проход в каменной стене вышли в неопрятный двор у дома.

– Мистер Торн, могу я узнать, чем вы зарабатываете на жизнь? – спросила Елена. – Вы преподаватель или писатель?

– Я всего лишь ученый, – признался он. – Я мечтал преподавать в университете, но в последние годы мои собственные исследования увели меня далеко в сторону. Некоторое время я провел в Китае, а потом, совсем недавно, в Индии, но это путешествие оказалось совершенно другим.

– Вы находились там во время восстания?

Дариус отметил, что легкая дрожь тревоги за него в ее голосе явилась истинным наслаждением для его ушей, и у него возникло необъяснимое желание рассказать ей все жуткие подробности, если это означало, что она, возможно, вздохнет и посочувствует ему.

Похоже, он превращается в идиота.

– Да. На самом деле в Бенгалии. И, как сказал бы мой друг доктор Уэст, это была несвоевременная затея. Я настолько увлекся древней архитектурой и заполнением записных книжек, что не помню, чтобы хоть на мгновение задумался об имперской политике. К тому времени, когда я понял, что мне грозят неприятности, я, закованный в цепи, стоял в камере подземной тюрьмы и изучал совершенно другой тип архитектуры. – Он пожал плечами. – Урок усвоен, Елена.

– О Господи! Вы сидели в индийской тюрьме?

– В числе потенциальных заложников вместе с небольшой кучкой других англичан. Но у меня есть предположение, что раджа, который схватил нас, был столь безумен, что просто забыл о нас, и мы проторчали там почти два года и весьма долго уже после провала восстания. Еще до того, как меня схватили, среди местных ходили слухи о его непредсказуемой жестокости и, очевидно… – улыбнувшись, он вздохнул, – …не преувеличенные. Таким образом, его характер пошел нам на пользу; он привел к его гибели во время небольшого бунта и к нашему спасению.

– И вы говорите об этом так спокойно?

– Потому что я здесь. Я жив и далеко от всего этого. – Дариус пнул ногой замерзший круглый корень. – Братья, которых я нашел в том жутком месте, дороже мне всех остальных людей, и я прекрасно подхожу для их компании. Я предпочитаю сосредоточиться на преимуществе этого, а не на цене, которую пришлось за это заплатить.

– Вот вам и доказательство, мистер Торн.

– Какое?

– Неопровержимое доказательство того, что вы не скучный человек, за которого себя выдаете. – Замедлив шаги и отпустив его руку, Изабель рассматривала спутанные сухие ползучие растения, прилепившиеся к наружным стенам дома, и окружающий сад. – Вы получили этот дом по наследству, мистер Торн?

Он отрицательно покачал головой.

– Я случайно стал неслыханно… богатым ученым, но это другая история. Я купил его после неожиданной удачи на пути домой. Поверенный сказал, что здесь имеется богатая библиотека, и я подписал контракт еще до того, как увидел его. Я люблю книги.

– Вы купили дом… из-за его книг?

– В то время это казалось разумным. – Дариус окинул взглядом просторный заброшенный сад и потрескавшийся каменный фонтан в центре. – Хотя сейчас, когда вы сказали это таким тоном, я задумался, не следовало ли мне задать хотя бы несколько вопросов.

– Мистер Торн, вы поразительный человек.

– Я обыкновенный человек, довольно простой в своих вкусах и ужасно трудный, ибо склонен к отвлеченному полету мыслей, который приводит к тому, что я забываю почти обо всем – о времени, о еде и, несомненно, о шляпах. Миссис Макфедден очень терпеливая и чуткая женщина.

– Она же настоящий тиран! – Елена чуть не задохнулась от его откровенной лжи.

– Я не называл ее обходительной, но… – Он остановился, неожиданно увидев меч, торчавший из земли среди живой изгороди. – А, так вот где это произошло!

Елена тоже заметила его и рассмеялась.

– Могу я вытащить меч из камня и заслужить корону?

– Прошу вас, оставьте его. – Это была импульсивная просьба, но, произнеся ее, он понял, что действительно хочет этого. Это было оружие, которое он в спешке отбросил в сторону, чтобы побыстрее добраться до Елены в тот роковой вечер, и в суматохе совсем забыл о нем. Клинок блестел на зимнем солнце, вызывающе прекрасный в унылом зимнем окружении.

– Но кто-нибудь может подумать, будто вы ненавидите розмарин.

– Или что я сумасшедший, пытающийся убить садовых эльфов и гномов и спасти от них свой сад. – Дариус хмыкнул. – Что ж, так как я англичанин, то могу понять, какая молва пойдет среди местных, но давайте оставим все как есть.

– Вы уверены? Под открытым небом он вскоре заржавеет и пропадет.

Дариус кивнул.

– Когда миссис Макфедден подняла тревогу, я схватил его, торопясь из дома, а потом, увидев вас, бросил в сторону. Это крошечное напоминание о вашем появлении, и мне оно приятно.

Внезапно смутившись, она отвернулась от него и ничего не сказала.

– Елена, почему бы вам сегодня вечером не поужинать внизу со мной? Это незначительное изменение обстановки, но если вы не против какого-то общества… – Дариус внезапно почувствовал неуверенность в правилах этикета. Он, вероятно, уже нарушил по меньшей мере дюжину прочных общественных заповедей, дав ей приют и предложив вытирать слезы рукавом его куртки.

– Хорошо.

Это была маленькая победа, но он ее одержал.

– Нужно идти в дом. На этот раз мне хотелось бы выполнить требования моей любимой экономки до того, как она огласит их.

Елена засмеялась искренним, непринужденным, мелодичным, звонким смехом, который продемонстрировал, как далеко она продвинулась за тот короткий промежуток времени, что он знал ее. На мгновение она сделалась такой же, как любая другая молодая леди, свободная от мирских тревог или груза темного прошлого.

Точно такой, какой и должна быть.

Глава 5

Изабель нервно коснулась своих светлых волос, чтобы убедиться, что они аккуратно собраны в пучок, – ее густые волосы вечно выбивались из-под гребней и шпилек. У нее давно выработалась привычка стараться одеться к обеду и произвести хорошее впечатление на своего хозяина. В то утро миссис Макфедден принесла ей два платья из собственного гардероба экономки, оба простые и купленные в магазине, но Изабель несказанно им обрадовалась. Что касается обуви, то Изабель оставила свои сапоги для верховой езды, так как не у всех женщин одинаковый размер ноги.