Сумасшедшие убийцы

"Рено" проехал Бельфор и повернул к Орлеанским воротам. Авеню генерала Леклерка была забита транспортом. Машина остановилась в пяти метрах от светофора. На перекрестке стояли регулировщики. Биби и белобрысый с беспокойством озирались по сторонам. На коленях Биби лежал пистолет. Биби придерживал его рукой. Водитель включил радиоприёмник, передававший джазовую музыку. "Рено" миновал Орлеанские ворота и выехал на южную автостраду, нырнул в туннель и снова вынырнул, увеличив скорость до ста двадцати километров.

– Спокойно, Ненэсс, – посоветовал белобрысый.

– Обойдусь без твоих советов.

– Во время оплаты дорожной пошлины, – тихо сказал Биби на ухо Жюли, – не делайте глупостей, а то мальчуган схлопочет.

– Да, да, конечно, – ответила Жюли. – Не волнуйтесь.

Она тяжело дышала, хотя внешне казалась спокойной.

Ей не верилось в реальность происходящего.

Глава 11

Дом, стоявший в долине, казался не настоящим: он напоминал скорее финский домик. Бревенчатые стены фасада были покрыты лаком. Перегородка единственной комнаты, обшитая дранкой, была окрашена эмалевой краской. В одном углу комнаты размещалась кухонная утварь, в другом – душ и туалет, отделенные от остальной части перегородкой, которая начиналась в десяти сантиметрах от пола и настолько же не доходила до потолка.

Долину окружали песчаные холмы с крутыми склонами, поросшими соснами, березами и вереском. Место было труднодоступным, уединенным. Оно находилось не более чем в ста километрах от Парижа.

С юга долина заканчивалась тупиком, с севера – узким проходом с песчаными обнажениями.

Сидя на крыльце домика, Томпсон смотрел на выход из долины.

Это был высокий и нескладный пятидесятилетний мужчина англосаксонского типа. Черты его смуглого лица были непропорциональны. Волосы напоминали небрежно приклеенную соломенную паклю. То же можно было сказать и о его небольших взъерошенных усах. Глаза были голубыми. На коленях Томпсона лежал карабин "зауэр" с девятизарядным магазином. На Томпсоне были спортивный костюм табачного цвета и бежевая сорочка. Он прислушивался к приближавшемуся гудению мотора.

В песчаном проходе появился "рено". Прибавив скорость, чтобы не увязнуть в песке, он быстро выехал на более твердую почву долины, усеянную сосновыми иглами. Машина остановилась перед домиком, среди деревьев. Дверцы открылись, и пассажиры один за другим вышли из машины.

– Где Фуэнтес? – спросила Жюли.

– А кто такой Фуэнтес?

– Это ее идея, – сказал Биби. – Она уверена, что нас прислал некий Фуэнтес.

– Нет, вы ошибаетесь, уверяю вас, – заверил Томпсон, вставая.

Жюли огляделась. Машина съехала с автострады в Немуре, затем долго петляла по дорожкам, пробираясь через лес. Девушка полностью утратила ориентировку.

– Пожалуйста, входите, – предложил Томпсон. – Вместе с ребенком.

– Вы гангстеры! – крикнул Петер.

– Я этого не отрицаю.

Они вошли в дом. В комнате с четырьмя окнами были четыре кушетки в виде нар: две – на полу, и две – над ними. Посредине комнаты стояли стол и складные табуреты.

– Садитесь, – приказал Томпсон. – Я сварил кофе. Малыш наверняка тоже хочет пить. Он выпьет стакан воды.

– Речь шла о том, что меня отвезут домой с письмом, – сказала Жюли.

Томпсон улыбнулся.

– Это чтобы не осложнять дела. Вам придется подождать.

– Сколько времени?

– Посмотрим.

– Что это за ружье? – спросил Петер. – Винтовка? Винчестер?

Томпсон ничего не ответил и положил оружие на кушетку. Он достал кофейник и четыре эмалированных чашечки. Все сели за стол. Белобрысый остался стоять в дверях, скрестив руки на груди. Он походил на Джека-потрошителя. У него были свиные глазки без проблеска мысли. Шофер по своему дебильному виду казался его братом. У него были такие же поросячьи маленькие глазки и такой же поросячий цвет лица. Он сел за стол, не сняв шляпы.

– Вы собираетесь заточить меня здесь? – спросила Жюли.

Никто не ответил ей. Томпсон разливал по чашкам кофе. Он пошел за сахаром и принес воды Петеру.

– Вы негодяи, – сказала Жюли.

– Заткнись! – крикнул шофер.

– Не будем нервничать, – заметил Томпсон. – Эта девушка права. Но кто может утверждать, что он не подлец?

– Старая песня, – возразила Жюли, – с волками жить и так далее.

Томпсон сел и положил локти на стол.

– Но это совершенно несправедливо, – вздохнул он. – С волками жить...

Жюли швырнула в него свою чашку с горячим кофе и бросилась к двери. Петер устремился за ней. Белобрысый ударил девушку левой рукой в подбородок, и она упала. Петер завопил во все горло и побежал к карабину. Томпсон, не вставая с места, схватил ребенка за волосы.

– Не двигайся. Не двигайся, или я сделаю тебе больно.

Он дернул Петера за волосы. По его лицу стекали капли кофе. Левой рукой он достал белый носовой платок и вытер лицо.

Тем временем Биби и шофер схватили за руки Жюли и проволокли ее к перегородке. Белобрысый хрюкнул и ударил девушку в живот. Она закричала.

– Стоп! – крикнул Томпсон. – Не оставляй следов. Следов не должно быть.

– Надо же проучить ее, – прохрипел белобрысый.

– Она уже поняла, – сказал Томпсон.

Жюли корчилась от боли и тщетно пыталась подтянуть колени к животу. Оба типа по-прежнему держали ее за руки. Она тихонько стонала. Томпсон приподнял Петера за волосы.

– Смотрите, мадемуазель.

Ребенок кричал и дрыгал ногами. Из его глаз хлынули крупные слезы.

– Прекратите! – заорала Жюли.

Она с трудом держала голову. Волосы закрывали ей глаза.

– Вы поняли?

– Прекратите! Умоляю вас!

– Вы поняли?

– Я поняла.

Томпсон поставил Петера на пол, не отпуская его волос.

– Я могу сделать ему еще больнее, – сказал он, – если вы не будете слушаться.

– Я буду слушаться, скотина.

Жюли отпустили. Она подбежала к Петеру и обняла его. Ребенок рыдал, его лицо стало багрово-красным. Томпсон вытер потные руки носовым платком.

– Меня тошнит от этого, – проворчал он.

Глава 12

Ненэсс, шофер, взялся за приготовление еды. В полдень он приготовил отбивные с овощным гарниром и подал сыр. На ужин поджарил сардины. Гангстеры прихватили с собой около десяти литров вина "Корбьер". Они пили умеренно. Томпсон пил воду. Перед каждой едой он проглатывал таблетки в черных капсулах.

За обедом Жюли постоянно просила подлить ей вина, и вскоре Томпсон стал наполнять ее рюмку без напоминания.

Стоявший на полу радиоприемник передавал информационные сообщения. О Петере и Жюли ничего не говорилось.

Жюли стало клонить ко сну. Томпсон убрал со стола, бросая пластиковые тарелки в полиэтиленовый пакет. Жюли прилегла на кушетку. У нее болели голова и живот. Она пыталась развлечь Петера, предлагая ему поиграть в "портрет". Голос ребенка дрожал, глаза были красными. Он вытянулся рядом с Жюли.

– Когда ты плеснула в него кофе, – спросил он, – ты собиралась убежать одна или со мной?

Жюли покачала головой.

– Я не знаю.

Петер прижался к девушке.

– Я люблю тебя больше, чем Марсель, – прошептал он.

Белобрысый гигант неторопливой походкой вышел из дома. Жюли подумала, что он будет караулить. С левой стороны долины, высоко над деревьями, беспорядочно громоздились скалы, среди которых мог легко укрыться человек, чтобы наблюдать сверху за происходящим в доме.

Ненэсс и Биби играли в очко на крыльце. Они вполголоса подсчитывали очки.

Томпсон лежал на диване в обнимку с карабином. Он смотрел в потолок. Его мучила отрыжка. Вероятно, давала себя знать язва желудка.

– Чего мы ждем? – спросила Жюли.

Томпсон сел на край кушетки, свесив свои длинные худые ноги. Он сутулился, чтобы не удариться головой о потолок. Его глаза были красными, пиджак и рубашка – в кофейных пятнах.

– Да, действительно, вы должны подписать одно письмо.