Группа «Нада»

– Кажется, вы правы, – сказал Гоемон, сравнивая фотографию с нечетким снимком, на котором волосатый открывал правую дверцу "консула". – Вы уверены? – машинально спросил он.

– Разумеется. Я не стала бы давать клятву, но...

– Не беспокойтесь, клятвы не надо.

– Я уверена, что это он.

– Мы уточним. Посмотрите другие фото. Кто знает... Комиссар подошел к двери, приоткрыл ее и вполголоса посовещался с кем-то, стоящим в коридоре. Затем он прикрыл дверь и вернулся к мадам. Она без всякого интереса просматривала остальные снимки.

– Теперь я могу идти? – спросила она.

– Еще несколько секунд. Специалисты по антропометрии пытаются идентифицировать личность.

– Но это еще несколько часов!

– Нет, у них есть компьютер, – сказал Гоемон. – Это вопрос нескольких минут.

Действительно, через двадцать пять минут мадам Габриэль предложили новую пачку снимков, на этот раз очень четких, и она без труда смогла узнать волосатого агрессора.

– Буэнвентура Диаз, – повторил Гоемон, оперевшись о дверной косяк и улыбнувшись офицеру полиции. – Почему этого подонка еще не выкинули из Франции? Живет в отеле "Лонгваш", я знаю его. Это американский притон. Пойдем туда.

– Теперь я могу идти? – воскликнула мадам Габриэль.

– Да, но вы остаетесь в нашем распоряжении. Плантон, проводите мадам.

Глава 21

– Теперь я окончательно проснулся, – заявил Ричард Пойндекстер. – Я хочу поговорить с вашим шефом.

– У нас нет шефа, – сказал Эполар.

– Но вы понимаете, что я имею в виду.

– У нас нет шефа. Если вы хотите, то можете поговорить со мной.

Посол провел языком по своим маленьким пухлым губам.

– У вас не будет сигареты?

Эполар бросил ему пачку "Голуаз", лежавшую на столе, и коробок спичек.

Только не вздумайте что-нибудь поджечь.

– О, нет! Я не идиот.

Ричард Пойндекстер закурил сигарету.

– Я могу узнать, который час? – спросил он.

– Без четверти шесть вечера, суббота.

– Понятно. Меня накачали наркотиками.

– Снотворным, – сказал Эполар. – Ничего опасного, но возможны осложнения на печень.

– В настоящий момент я страдаю скорее – как вы говорите – от дьявольского голода.

– Сейчас вам принесут что-нибудь поесть. Верните мне спички, вместо того чтобы прятать их в кровати. А еще говорите, что не идиот. Мне теперь трудно в это поверить. Вы должны понимать, что ваша жизнь висит на волоске.

Посол достал коробок из-под одеяла и бросил его Эполару.

– Хорошо, – сказал Эполар. – Сейчас я попрошу принести вам поесть.

Он встал и стукнул каблуком по полу. В его руке был пистолет-автомат на случай, если дипломату захочется изображать из себя зуава. Затем он снова сел.

– Хорошо быть пленником, все для него, все ему служат, правда, обычно он не знает, для чего, – задумчиво заявил Пойндекстер. – Я был пленным в Германии. Вы тоже, может быть...

– Не пытайтесь перевести разговор на меня.

Посол издал смешок. Дверь открылась, в комнату вошел д'Арси.

– В чем дело?

– Он проснулся и хочет есть.

– Хотите сандвич? – спросил алкоголик. – Ужин будет позднее, но сейчас вы можете что-нибудь перехватить.

– Как угодно, мой друг, – сказал Ричард Пойндекстер. – Я вижу, что попал в надежные руки. Вы меня балуете.

– Сразу видно, что дипломат, – заметил д'Арси. – Сейчас будет сандвич. А потом я сменю тебя, – сказал он, обращаясь к Эполару.

– Кто вы на самом деле? – спросил Пойндекстер, когда алкоголик вышел. – Маоисты?

– Узнаешь позднее, – раздраженно ответил Эполар, Кем он был на самом деле? Он был не способен ответить, и это выводило его из себя.

– Я могу одеться? – спросил Пойндекстер.

– Нет.

– Вы долго собираетесь держать меня здесь?

– Увидишь.

– Вы собираетесь убить меня?

– Если я тебе отвечу, – заметил Эполар, – то лишу тебя сюрприза.

– У меня нет пепельницы, – заметил Пойндекстер.

– Бросай пепел на пол.

Посол умолк. Он курил сигарету, разглядывая Эполара, смотревшего на него. После продолжительной паузы Пойндекстер изрек:

– Цивилизованный народ не устраивает политических похищений.

– Я не принадлежу к цивилизованному народу.

– Забавно, – заметил Пойндекстер с пренебрежительной ухмылкой.

Эполар ничего не ответил.

– Не собираетесь же вы убеждать меня в справедливости ваших политических взглядов? – спросил посол, глядя на свою сигарету.

– Нет.

– Я полагал, что такова традиция в подобных случаях.

– Послушай, умная голова. Ты – государственный служащий высшего ранга, но сейчас ты ничто, ты вещь.

– Скажите лучше: дерьмо.

– Нет. Ничто. Вещь.

– Вы анархисты, – сказал Пойндекстер. – Я это понял по тому, как вы произнесли выражение "государственный служащий" – с неприязнью.

В комнату вошел д'Арси с двумя сандвичами на тарелке.

– Хорошо, – сказал Эполар, – я думаю, что мы на этом закончим разговор.

Он встал. Д'Арси положил сандвичи на колени посла и отошел от кровати с тарелкой.

– Смотри за ним, – приказал Эполар. – Этот господин – фразер. Он пытается осведомиться.

– Понятно.

Д'Арси взял пистолет-автомат и сел на стул.

– Пока, – сказал Эполар и вышел.

– В этом доме чертовски холодно, вы не находите? – спросил Пойндекстер д'Арси.

– Заткнись, – ответил алкоголик. – Если будешь трепаться, схлопочешь прикладом по затылку. У меня нет настроения говорить.

– Как угодно, – сказал Пойндекстер, натягивая на себя одеяло.

Дипломат стал жевать сандвичи. Оба молча смотрели друг на друга.

Глава 22

Выражение лица комиссара Гоемона становилось все более мрачным, что вовсе не свидетельствовало о печали. Он осматривал комнату Буэнвентуры Диаза, нагнулся над двумя или тремя лежавшими возле кровати книгами, чтобы прочитать заголовки. Его коллеги обошли комнату, втягивая носами воздух.

– Смотрите, – сказал один из них. – Вот анархистская брошюра: "Черное и красное". Название говорит само за себя.

– Вы идиот, – заметил Гоемон. – Это роман Стендаля.

– Извините, – сказал коллега, – но вы ошибаетесь. Я говорю "Черное и красное". Речь идет об анархистах в революционной Испании.

– Дайте-ка посмотреть. Да вы правы. Забавно. Действительно, я перепутал. Захватите это, я спускаюсь.

Внизу Гоемон подошел к управляющему Эдуарду и показал ему фото Буэнвентуры.

– Да-да, это он, – побледнев, сказал управляющий.

– Здесь у тебя играют, – сказал Гоемон.

– Что?

– Здесь по ночам играют в покер. Кто приходит сюда ночью играть в покер?

– Я не знаю.

– Так я тебе скажу. Американцы. Покер – это игра проходимцев и американцев. Надеюсь, что у тебя здесь нет проходимцев.

– Могу поклясться, комиссар.

– Значит, американцы. Американские дезертиры.

– Клянусь, я не знаю.

– Перестань клясться, – сказал Гоемон.

В этот момент в кабинет управляющего Эдуарда вошел вновь прибывший полицейский.

– Я принес снимки дружков испанца, зарегистрированных у нас, – сказал он.

– Садись, – сказал Гоемон Эдуарду. – Посмотри эти снимки.

– Все, что зависит от меня, комиссар, кл... обещаю сделать.

– Давай.

Гоемон положил на стол две пачки снимков. С одной стороны – американских дезертиров, с другой – французских друзей Буэнвентуры Диаза. Управляющий Эдуард смотрел очень внимательно. Он уверял, что узнал нескольких американских дезертиров. Затем он ткнул пальцем в снимок из другой пачки.

– Вот этого я знаю, я уверен.

Гоемон посмотрел на регистрационный номер снимка и справился в картотеке: Треффэ, Марсель, род. 3. 4. 41 в Париже, член Объединенной социалистической партии, 1960-1962, член Анархистской ассоциации пятнадцатого округа (группа Энрико Малатеста), 1962-1963, член Рабоче-Студенческого союза пятнадцатого округа, 1968, и т. д.