Страница 9 из 75
По окончании тяжелых боев в области народа паретаков, затянувшихся до весны 327 года до н. э., Александр счел обе сатрапии — Бактрию и Согдиану — умиротворенными и смог подумать о продолжении своего похода в другие страны. Собранные им для этой цели войска в количественном отношении значительно превосходили те, которые некогда победили под Иссом и Гавгамелами в решающих битвах против Дария. Однако в этом войске, превышавшем сто тысяч человек, лишь ядро было македонским и греческим, так как именно здесь, в отдаленных и плохо защищенных сатрапиях по ту сторону Гиндукуша, Александр считал необходимым заложить как можно больше колоний ветеранов для защиты страны, прежде чем ее покинуть. Итак, основные силы войска составлял азиатский и преимущественно иранский контингент, который царь за время своего пребывания в Бактрии приказал набрать и подготовить по македонскому образцу, как того настоятельно требовал опыт больших битв, ясно доказавших превосходство македонской боевой тактики и вооружения.
Летом 327 года до н. э. обновленное и значительно увеличенное войско от бактрийской столицы Зариаспы начало поход в Индию, которая звала Александра к новым великим подвигам.
ИНДИЙСКИЙ ПОХОД
Страна Индия является для нас сегодня определенным понятием. Нам известны ее размеры и линия ее берегов. И величайшие реки, протекающие по ней, известны нам так же, как и расположенные в ней города. Не меньше нам известно о политических и социальных условиях, обычаях и традициях людей, во всяком случае, мы можем все это уточнить из литературы. Ничего подобного не было во времена индийских походов Александра для греков и македонян. Для них вся земля восточнее местностей у Инда и пяти рек, образовавших его, была настоящей терра инкогнита, а те немногие сообщения, которые можно было прочесть в греческих сочинениях об уже известных западных окраинах гигантского комплекса индийских стран, не могли претендовать на достоверность. Они были полны фантастических сведений, которым сегодня, по крайней мере в нашем мире, могли бы поверить лишь дети. Но тогда им верили повсеместно, в том числе и сами писатели. Так, Геродот в середине 5 века до н. э. без тени сомнения рассказывал о муравьях, которые размером «меньше собаки, но больше лисицы» и живут в индийской пустыне. Они якобы преследовали людей, которые посягали на золото, содержавшееся в насыпанном ими песке пустыни, и в скорости могли сравниться с верблюдами. Или же у Ктезия, лейб-медика персидского царя Артаксеркса Мнемона, занимавшегося также литературой, можно было прочесть, что в Индии есть люди с песьими головами и есть некий источник, который ежегодно наполняется жидким золотом, которое можно черпать ковшами. Поскольку Индия находилась на востоке, в направлении восхода солнца, совершенно наивно полагали, что солнце там размером в десять раз больше, чем в других местах, и что там такая жара, что вода в море очень сильно нагревается и потому рыбы не могут существовать близко к поверхности. Разумеется, некоторые другие сведения соответствовали больше, но в общем и целом то представление, которое имели об Индии греки и македоняне классического и постклассического периодов, было настолько же смутным, насколько и фантастическим. У нас нет оснований считать, что и представления Александра об Индии, до того как он ступил на ее землю, были более четкими и определенными. Предположение, что решение об этом походе заставили его принять не в последнюю очередь фантастические сообщения об Индии, высказал некогда Август Вильгельм фон Шлегель, и новейшая литература его не отвергла, поскольку для завоевателя особую притягательность составляет подобная страна чудес, полная смутных тайн.
Следует ли искать другие причины, побудившие Александра после бактрийского похода начать поход в Индию? Для него было само собой разумеющимся, что нужно завоевать и покорить страну, большую или меньшую часть которой прежние властители династии Ахеменидов считали частью своей империи. Правда, нам неведомо: может быть, он лучше знал линию тех границ, которые некогда установил Дарий I? И не имел ли он намерения восстановить эти границы для себя? По его поведению можно лишь с уверенностью сказать, что и здесь, как обычно, он не считался с предшествующими обстоятельствами.
Еще зимой 330/29 г. до н. э. Александр основал город Александрию на южных склонах гор Гиндукуш. После того как он пересек эти горы вновь с севера на юг, он сделал здесь последние приготовления к походу на Индию, который затем начал по двум маршрутам. В то время как сам он с частью войска продвигался по направлению к Инду по дикой горной местности, простиравшейся севернее реки Кофен (сегодняшний Кабул), его полководцы Пердикк и Гефестион получили приказ с оставшейся частью войска двигаться по более легкому маршруту южнее упомянутой реки к Инду и построить там мост, чтобы подготовить переправу всего войска через эту реку.
Пердикк и Гефестион без особых трудностей смогли справиться с порученным им делом, Александру же со своей частью войска пришлось выдержать севернее Кофена множество тяжелых боев. Дикие и воинственные горные племена в этих районах менее всего были готовы к тому, чтобы без боя покориться чужеземному завоевателю. Многие оказывали в своих укрепленных поселениях отчаянное сопротивление, поджигали свои города и бежали, преследуемые македонянами, в горы. Самый большой город в этой местности, Массага, долго оказывал успешное сопротивление с помощью семи тысяч индийских наемников, которых после падения города постигла страшная судьба. Александр пригласил их к себе на службу; они разбили свой лагерь рядом с македонским, но на следующую же ночь были окружены и убиты. Согласно позднейшему объяснению друзей Александра, он имел основания предполагать, что индийцы покорились лишь для видимости, в действительности же собирались тайно покинуть лагерь и возвратиться на родину. Как бы то ни было, это событие еще раз показывает, что Александр, как и Цезарь, не останавливался перед актами самого жестокого насилия, если считал его полезным и уместным.
Многие люди из районов западнее Инда спасались от Александра на скалистом плато под названием Аорн, расположенном значительно севернее маршрута войска, куда можно было попасть лишь по искусственно созданной тропе и которое считалось абсолютно неприступным. Александра тем больше привлекало испытать себя и свои силы на этом бастионе, что среди македонян и греков в войске распространилась молва о том, как некогда Геракл напрасно пытался завоевать эти места. Александр незамедлительно взялся за дело, и невероятное стало действительностью. Приказав проложить через глубокое ущелье насыпь, он вынудил осажденных сдаться и тем самым совершил деяние, которое, в преломлении его глубочайших амбиций, затмило даже его могучего мифического прародителя Геракла.
Когда Александр наконец достиг Инда, Пердикк и Гефестион уже все подготовили для переправы армии через реку. После длительного привала и торжественных жертвоприношений богам переправа была осуществлена и началось продвижение в Пенджаб, в богатое и густонаселенное Пятиречье восточнее верховьев Инда. Самый могучий правитель близлежащих областей, Таксил, уже за год до этого через своих посланников установил с Александром отношения. Теперь он приближался к нему во главе блестящей свиты, чтобы торжественно ввести его в свою столицу Таксила. Александр богато одарил его и оказал ему честь, увеличив его владения; однако, с другой стороны, Таксилу пришлось примириться с тем, что отныне он вынужден терпеть рядом с собой царского сатрапа как наместника всех завоеванных индийских областей и участвовать в качестве вассального правителя в последующих военных акциях «царя Азии».
Примеру правителя Таксилы последовали некоторые другие индийские правители, но не Пор, властитель областей, расположенных восточнее Гидаспа, ближайшей из пяти рек. С хорошо вооруженным войском он занял на этой с запада доступ в свои владения, не вступая при этом в открытый бой с превосходящими силами противника. Вопреки ожиданиям, Александру удалось переправиться темной дождливой ночью через вздувшуюся реку и закрепиться на восточном берегу. Кстати, в этой смелой ночной операции участвовало лишь шесть тысяч пеших воинов и пять тысяч конников, то есть отряд, который не составлял и десятой части армии и мог рассчитывать только на себя перед лицом троекратного превосходства индийцев. Несмотря на это, Александр отказался от переправы других частей через реку перед решающей битвой, для чего было достаточно возможностей, а без промедления, со своими сравнительно слабыми соединениями выступил против врага. Как некогда при Гранике, Иссе и Гавгамелах, он вновь собрался решить исход сражения атакой конной гвардии под своим командованием против левого фланга противника. Попытка Пора разрушить этот план, послав на помощь теснимым воинам левого фланга находящихся на правом фланге конников, полностью провалилась. Еще до того, как они добрались до цели и смогли вступить в бой против Александра, их атаковала кавалерия левого македонского фланга, которую стратег Коин через все поле битвы бросил им в тыл, — и полностью разгромила. Тем самым исход битвы был предрешен, тем более что находившиеся в центре слоны, которыми располагал Пор, так же мало оправдали надежды, как некогда при Гавгамелах надежды персидского царя. По-видимому, в ходе боя они натворили больше бед собственным индийским рядам, чем рядам противника. Большая часть индийского войска была уничтожена, сам Пор не последовал примеру Дария III и не попытался спастись бегством, а после отчаяннейшей борьбы сдался в ответ на неоднократные требования победителя.