Страница 32 из 54
– Тогда я все девять месяцев буду вытирать твои слезы.
Я шмыгнула носом, гадая, как же получилось, что мне так повезло в жизни? Я знала, что мы спустились в ад и вернулись обратно, но сейчас это казалось таким далеким. У нас будет ребенок, и я не могла представить себе что-то более чудесное.
– Котенок? – Джек схватил себя за волосы и слегка дернул. – Думаешь, я буду хорошим отцом?
Я прижала руку к его груди.
– Конечно, будешь.
– Без сомнений?
– Никаких, – мягко сказала я, вложив в слова всё свое сердце, надеясь успокоить его.
– Откуда ты можешь это знать?
– Джек, я каждый день живу, окруженная твоей любовью. Глубокой, страстной, сильной. А также честной и искренней. Я знаю, ты будешь любить нашего ребенка. Неважно, какого пола он будет.
– Это точно! – выкрикнул он, потирая мой живот, словно это был живот Будды [25]. – Там находится маленький Картер. И я сделаю все, чтобы вы оба были в безопасности, под защитой и всем обеспечены. Это моя работа.
– Вот видишь? Я уже знаю всё, что ты только что сказал, – я положила руку на его ладонь и слегка сжала её.
Джек поднялся с пола, протянул мне руку и помог встать. Потом обхватил меня руками и крепко прижал к себе. Я буквально могла почувствовать любовь, что искрила между нами. Джек повел меня к постели, сел на кровать и раздвинул ноги, предлагая мне присесть рядом. Я уютно пристроилась между его ног и прижалась спиной к его груди, чувствуя сквозь одежду, как пришли в движение его мышцы, когда он заговорил:
– Когда ты планируешь переехать ко мне, Котенок? Я не могу смириться с тем, что ты находишься на другом конце страны. Я, черт возьми, схожу с ума, когда ты одна. Ты нужна мне. – Он нежно поцеловал меня в шею и плечо.
– Я знаю. Я найму грузчиков тогда, когда вернусь в Нью-Йорк.
– А что с твоей работой? Нора уже знает, что ты уходишь?
Я развернулась, чтобы посмотреть на него.
– Черт! Я забыла рассказать тебе. Нора сказала, что я могу работать в журнале как приглашенный фотограф. Я уже отдала ей свое заявление на увольнение.
– И что это значит? Ты все еще планируешь фотосессию с Маттео и Триной после рождения их ребенка?
– Да, мне только придется лететь в Нью-Йорк для этого. Мне просто будут приходить задания, которым соответствует моя квалификация, и если они меня заинтересуют, то я берусь за работу. Я не обязана соглашаться на все проекты. – Я пожала плечами. – Хотя сейчас, когда я беременна, я не знаю, хочу ли заниматься карьерой.
– Что ты имеешь в виду, Котенок? Ты хочешь сидеть дома с нашим сыном?
– Джек, перестань! – я захихикала и закатила глаза, хотя он и не мог меня видеть, потом я развернулась в его объятиях, чтобы быть лицом к нему. – Ну, я думаю, что да. Хочу сидеть дома. К тому же, я хочу быть там, где и ты, я хочу путешествовать с тобой столько, сколько это будет возможно.
Взглянув в его глаза, я желала, чтобы он увидел искренность в моем взгляде, после чего произнесла:
– Видишь ли, на меня снизошло озарение. Ты мой дом. Я не хочу быть там, где нет тебя. И я знаю, что это чувство станет крепче тогда, когда родится наш ребенок. Я хочу, чтобы наша семья была вместе так часто, как это только возможно. И если сейчас моя карьера отойдет на задний план, я спокойно это переживу.
Джек вскинул руку вверх, останавливая меня.
– Ты уверена? Ты согласна не работать? Я знаю, как сильно ты любишь фотографировать, и не хочу, чтобы на всю оставшуюся жизнь ты затаила на меня обиду. Я не собираюсь никуда отпускать тебя, поэтому не могу допустить, чтобы ты возненавидела меня.
– Я хочу сделать это. Это мой выбор. Я хочу, чтобы семья была у меня на первом месте, а ты… – я подавила всхлип, – … ты моя семья. Я не сказала, что больше вообще не буду работать. Просто не хочу работать сейчас. В списке моих приоритетов на первом месте ребёнок.
Джек выдохнул.
– Боже, Котенок, я хотел бы поспорить с тобой прямо сейчас. Я хотел бы сказать, что ты не права, что ты не должна оставлять любимое дело, но я слишком счастлив от тех чувств, которые всколыхнули во мне твои слова. Не потому, что ты хочешь оставить свою работу, а потому, что в целом мире нет больше никого, кроме тебя, кого бы я хотел видеть в качестве матери моего сына. И если это означает, что я должен проводить с тобой больше времени дома, в дороге, да где угодно… я согласен.
Потом он обхватил ладонями мое лицо, посмотрел прямо в глаза и произнес:
– Каждого мгновенья, проведенного с тобой, мне мало. Я всегда хочу больше. И я всегда буду стремиться получить больше.
Услышав это, я снова ударилась в слезы.
Чертовы гормоны.
ГЛАВА 12. Возвращение домой
Кэсси
Месяц спустя…
Через неделю после поездки в Сиэтл я наняла грузчиков, которые собрали наши вещи и вывезли их из квартиры. Прощаться не только с этой квартирой, но и с городом и друзьями, было чертовски тяжело. Я знала, мы будем продолжать общаться, но жизнь складывалась так, что дружба на расстоянии все же отличалась от того, когда вы можете увидеть друг друга в любое время.
К тому же я влюбилась в Нью-Йорк. Уехать отсюда оказалось намного сложнее, чем я ожидала. Я оплакивала потерю своего второго дома, города, который настолько сильно отличался от Калифорнии, но при этом занимал огромное место в моем сердце. Слезы потекли по моим щекам, и вовсе не потому, что я была беременна.
Ну, если только чуть-чуть.
Грузчики привезли наши вещи к складу недалеко от дома бабушки и дедушки, и мы все по очереди укладывали коробки в арендованное помещение. Джек строго-настрого запретил мне что-либо поднимать, если только это не было супер легким. Поэтому я проводила большую часть дня, наблюдая, как остальные таскали наши вещи. И в такие моменты я чувствовала себя полной задницей.
Так как Джек уже поселился в своей старой спальне в доме бабушки и дедушки, я решила присоединиться к нему, пока мы не найдем себе собственный дом. Было трудно найти подходящий дом, пока я была в разъездах с Джеком и посещала все его домашние игры на новом стадионе.
Я должна была увидеть новые лица, встретиться с женами и подружками игроков команды, вспомнить, какое было движение на дорогах Лос-Анджелеса, и сражаться с утренней тошнотой, которая переходила в обеденную, а потом уж и в вечернюю. За исключением этих мелочей, все остальное было просто замечательно. Когда перед очередной выездной игрой я сказала Джеку, что должна остаться в городе, чтобы присмотреть нам дом, он согласился, но крайне неохотно.
Он утверждал, что понимает причину, почему я решила остаться, но при этом добавил, что ему такое положение вещей не нравится. Единственное, почему он все-таки согласился меня оставить, – это потому что я должна была, наконец-то, найти для нас дом. И как бы сильно мы не любили бабушку и дедушку, мы отчаянно хотели жить отдельно. И к окончанию игрового сезона я планировала уже обзавестись собственным жильем. У нас будет ограниченное время до начала нового сезона, поэтому я хотела обустроиться на новом месте как можно скорее. К тому же, с рождением ребенка у меня возникнут другие заботы.
Ну что я могла на это сказать? Я всегда все планировала.
Джеку не нравилось, что он не мог быть рядом со мной во время беременности, поэтому настаивал, чтобы я ездила с ним на каждую выездную игру. Он заботился о том, чтобы я ни в чем не нуждалась. В номерах отелей, которые мы снимали, всегда были дополнительные подушки, крекеры и мини-холодильник, наполненный имбирным элем.
По правде говоря, мне нравилось, как Джек защищал и оберегал меня. Рядом с ним я чувствовала себя в безопасности, в принципе, как и всегда. Мои мысли вернулись к той ночи, когда меня ограбили, это было еще во времена учебы в колледже. Я помнила, насколько была напугана в тот момент: мое тело сковал шок, растерянность и горечь за все, что произошло. Но самые сильные эмоции я испытала тогда, когда увидела Джека. Он взял меня на руки, и я поняла, что все будет хорошо, потому что он был рядом. Я мгновенно расслабилась, позволив Джеку делать то, что он лучше всего умел делать: защищать своё.