Не мир принес

— Послушайте, — спохватилась ведущая, — я прошу вас не причинять людям вреда, вы останетесь в эфире, сколько вам будет нужно…

— Похвально, — оскалился Гнашевич, — мы так и думали. Предупреждаю, если мы выйдем из эфира, через минуту умрет один заложник, еще через минуту второй. Народу в «Манеже», несмотря на позднее время, оказалось много, особенно внизу, в столовой. Вы, люди, так любите много жрать, так что хватит часа на три. Договорились, не будете отключать? Ну теперь, когда у нас получается настоящий диалог, давайте попробуем обсудить проблему «Люди и звери». Первый вопрос вам, уважаемая ведущая. Объявляя тему передачи, вы имели в виду именно нас или весь животный мир? Для вас господин, что восседает за средним столом в студии, и полевая мышь, подвальная крыса, вонючий скунс — одно и то же?

— Но я… но мы… Так просто принято называть. Как вы хотите, чтобы вас называли?

— Не в том дело, как мы хотим, — с досадой махнул лапой Гнашевич, — дело в элементарной справедливости. Почему существо, изнывающее во время торков чертовой кометы от приступов раскаяния за свершенные ранее подлости считается нормальным, а другое существо, изменившееся по той же причине, но не только внутренне, но и внешне, называется зверем?

— Но нападение на людей, — попробовала возразить ведущая, — чикатилы, стаи волчаров…

— Так ловите их, наказывайте, если они приносят вред, почему вы объявили вне закона весь наш вид? Вот мой уважаемый братец, что с идиотским видом восседает в вашей идиотской студии. Привет, Роберт, узнаешь братишку? Вот он очень умно говорил о системе мирного взаимоотношения видов, но спросите у него, где он занимается своими научными исследованиями. В подвале дома на Звездном бульваре среди сотен таких же, как он. Сидит, как крыса в конуре, и боится выглянуть на солнце. Хотите точный адрес? Извольте, вот на этом плакате подробные адреса так называемых «лечебниц». Покажите, пожалуйста, покрупнее, пусть все видят и запомнят. Их можно хоть сегодня брать голыми руками. Уверяю, они не будут кусаться, вы даже можете почесать их за ушком, как моего братца. Особо, наверное, порадуются ловцы, вон я уже вижу, как заволновался этот ловец с нахальной рожей.

— Артур, что ты делаешь? — вскочил с места Роберт Гнашевич.

— Прости, братец, ты хоть и старше меня на год, но сейчас прошу тебя не перебивать. Ты же ведь в этой конуре прячешься добровольно, верно? А как быть с теми новолюдьми, да, мы называем себя новолюдьми, нравится? Так вот, как быть с теми, что содержатся в так называемых «вольерах» ваших чертовых исследовательских центров? Как быть с теми опытами, а по существу — пытками, которым они подвергаются. Что делать тем, кто сейчас прячется в своих логовах и за кем завтра придет этот мордастый Михаил, или господин Васинцов, напяливший форменный мундир и оттого ставший похожим на расписную матрешку с Арбата. Кстати, хочу открыть вам небольшую тайну, уважаемые телезрители, а ведь гроза зверей майор Васинцов — в быту примерный семьянин, очень любит свою супругу, хоть в загсе и не расписан. Супруга у него красавица, да что там говорить, взгляните сами. (Камера, крупный ракурс, Карина в одном халатике, видно, ее взяли прямо из постели, волосы распущены, руки в наручниках, у ног открытый «футляр» с винтовкой.) И гражданский брак их крепок общностью интересов. Да-да, господа, уважаемая Карина тоже состоит в группе «ГРИФ» и является штатным снайпером, то есть большинство из тех пуль, что ставят точку на днях жизни большинства новолюдей, уничтоженных этой группой, выпущены из этой винтовки, и нажимал на них вот этот милый пальчик. (Крупный ракурс, пальцы Карины мелко дрожат).

Васинцов вскочил с места, снятая туфля отлетела под ножки стула.

— Вы взволнованы, господин «гриф»? Что ж, согласен, этому есть причины, а добавьте сюда, что в автобусе, стоящем у дверей «Манежа», сидят милые вашему сердцу детишки из приюта отца Иоанна, и сам батюшка с ними, хотя силой его никто не тянул. Хотим, знаете ли, показать детишкам ночную Москву, а то что они видят, помойку, ха-ха-ха…

— Но господин Гнашевич, — ведущая глянула куда-то за спину оператора, крупный мужчина отчаянно жестикулировал, то и дело скрещивая руки, — что же вы хотите?

— Замечательно, люди наконец-то поинтересовались, что именно хотят их бывшие сограждане с более густым волосяным покровом. Хорошо, объясню: мы хотим справедливости. Мы хотим, чтобы все новолюди немедленно были выпущены из «вольеров», чтобы ловцы прекратили на нас охоту, Мы хотим, чтобы воплотилась в жизнь библейская заповедь «зуб за зуб». С этой минуты за каждого убитого новочеловека мы будем убивать человеческого детеныша. У нас хорошая связь, не хуже, чем у вас. Око за око, жизнь за жизнь. Я думаю, так будет справедливо! Заложники, а они заложники, будем называть вещи своими именами, останутся у нас, пока не будет выпущен на волю последний новочеловек и пока не будут приняты законы, определяющие законный статус новолюдей. А теперь, господа, вынужден откланяться, мы уже предупредили милиционеров, которые здесь в обилии собрались, что в случае штурма немедленно приведем в действие взрывные устройства. Мы это сделаем, можете не сомневаться. Терять нам нечего, как когда-то пролетариям-цепевладельцам.

— Вот и поболтали в прямом эфире, — пробормотал Михаил, хватаясь за «мобилу» и судорожно набирая номер.

Глава 3

СОВБЕЗ

Президент вошел в зал, кивком головы поприветствовал Совет Безопасности, уселся во главе стола, глянул на министров. Лица большинства из силовиков были измождены, словно от долгой бессонницы. На месте Военного министра присутствовал его новый зам в парадном с иголочки адмиральском мундире. Седовласый Адмирал явно смущался столь высокого собрания, он испуганно глянул на главу государства и замер истуканом (спина идеально параллельна спинке стула, почти не дышит), только часто моргающие от волнения глаза выдавали, что данная особь жива.

— Как сами? — с улыбкой спросил Президент, решив приободрить нового члена Совбеза.

Адмирал решил, что речь идет о его начальнике, и тут же отрапортовал:

— Плох, после вторничного торка сильно скрутило.

— За что на этот раз?

— Старые грехи, имущество Группы Советских Войск в Германии и генеральские дачи в Подмосковье.

— Здрасьте, он же тогда на вторых ролях был.

— Ну не совсем на вторых, как я понял… Все равно скрутило, принял на себя ответственность, сейчас пишет покаяние, плачет много.

— Плачет, это хорошо, слезы, они очищают. Что касается вас… Вы в курсе всех дел? Торки хорошо переносите? Оно и понятно, на Севере, среди льдов особо не поворуешь. Сегодня же я подпишу приказ о вашем назначении, так что принимайте дела. А что Премьер?

— Тоже плох. За приватизацию муку принимает, — тут же отозвался секретарь.

— Наконец-то осознал, — удовлетворенно кивнул Президент. — Видимо, хорошо торкнуло. Придется пока работать без него. Итак, думаю, тему экстренного совещания можно не объявлять. Что мы имеем на данный момент? Министр внутренних дел, вам слово, доложите ситуацию.

Министр встал, подошел к экрану, щелкнул пультом:

— Ситуация тревожная. Вы знаете, что торговый центр «Манеж» блокирован группой террористов из группы Гнашевича, и хотя там пока тихо, по оперативным данным — заложники на грани нервного срыва. Благо, что детей террористы согласились выпустить.

— Хорошо, а не могли бы вы просветить, как случилось, что группа звероподобных вооруженных террористов появляется прямо в центре Москвы, в прямой видимости от стен древнего Кремля? Как им удалось захватить целый торговый центр? Что, завтра можно ожидать их визита прямо сюда?

— Автобус туристический, — спокойно ответил Министр, — арендован турфирмой для экскурсий по Москве. Таких в столице сотни, тысячи.

— Надеюсь, остальные-то хоть без террористов?

— Выясняем, — так же спокойно ответил Главный Мент.

— Вам известно, где базировались террористы? Не под кроватями ведь они оружие хранили?