Не мир принес

Действительно, если пару минут назад Васинцов никак не хотел походить внешне на зэка, то теперь эти очки с треснувшим стеклом делали его интеллигентное лицо порочно интеллигентным.

— Ну ты прям организатор финансовых пирамид, снятый с рейса Москва — Канары за пять минут до взлета. Сойдет! Попрыгали…

Васинцов как-то спокойно отнесся к тому, что Корич взял командование группой на себя. Эта «поляна» ему больше знакома, операцию он разрабатывал под себя, так что пусть командует, Васинцов будет на подхвате. Даже интересно посмотреть, как поведет себя его будущий подчиненный в деле. А Корич снова расстелил карту, проверил, как действует фонарик.

— Еще раз кратко: через водосток проходим в хоззону, выбираемся вот здесь, через телятник. Осматриваемся, докладываем. Задами проходим через свинарник в промзону, вот сюда, к кузнице в небольшую каптерку. Тут берем данные от информатора. Осматриваемся, докладываем. Поднимаемся на третий этаж в мебельный цех, через люк выходим наружу. Смотрим, что творится на плацу, в здании администрации, в том самом бараке, откуда сигнализировали белым флагом. Осматриваемся, докладываем. Дожидаемся рассвета, прикрываем парламентеров и с наступлением торка обратно. По дороге берем «языка», лучше двух. Тем же путем через хозблок «домой». Вопросы? Вопросов нет, пошли…

Идти в пластиковых «гондонах» и противогазах по колено в дымящейся жиже было крайне неудобно. Но что поделаешь, иного безопасного пути на взбунтовавшуюся зону не было, а расточать среди зэков аромат канализации было не просто неэстетично — опасно. Зэки почему-то очень трепетно относятся ко всем фекальным проявлениям, если от тебя будет доноситься даже слабенький запашок дермеца, не исключены инциденты.

Они уже минули две стальные решетки, и Коричу пришлось изрядно попотеть над замками. Перед третьей решеткой они остановились. Трупы, трупы в зэковских робах, около полудюжины. Разметаны взрывом, видимо, зэки тоже пытались использовать этот путь, чтобы выбраться наружу.

— Ловушка сработала, — хрюкнул Корич через противогазную трубку, доставая третий ключ.

Васинцов кивнул и решительно шагнул в узкую дверцу, метров через тридцать сверху забрезжило светом из десятка отверстий. Уличный сортир хозблока, они в зоне…

Скинув пластиковые балахоны и закопав их в солому, они выстроились гуськом, засунули руки в карманы и вышли на улицу. Вьюга тут же швырнула им в лица по горсти мелкого снега. Ну и хорошо, когда прячешь лицо, отворачиваясь от холодного ветра, меньше глазеешь по сторонам. Значит, и на них пялиться меньше будут. Вспугнув трех «петухов», колдовавших над свиной тушей у стены свинарника, они без приключений миновали хозблок и вышли в промзону. Несмотря на холод, на улице было многолюдно, зэки, в подавляющем большинстве — в стельку пьяные, топтались у костров в ожидании своей очереди. Из окошка столярной мастерской строго по списку выдавался спирт — часть выкупа за трех заложниц.

— К утру они точно надерутся, — шепотом сказал Корич, — на станции целая цистерна со спиртом стоит, я сам видел, Кстати, глянь-ка вон туда.

На фонарях, окружавших плац, висели тела, и не только в форме работников УИН, а и в черных робах зэков. В некоторых телах торчали «пауки» — скрученные и заточенные электроды. Редкие зэки, попадавшиеся на пути, на повешенных особого внимания не обращали, как и на троицу лазутчиков. Лишь один, тащивший какую-то трубу, глянул в лицо идущему впереди группы Коричу и тут же испуганно опустил глаза.

— Уважают, — хмыкнул Корич и кивнул на закопченную дверь кузницы. В кузнице вовсю кипела работа, около горнов и наковален суетились зэки, тоже большей частью пьяненькие, звенели заготовки под заточки, несколько умельцев колдовали вокруг странного механизма на колесиках.

— Пушка, — догадался Васинцов, — прям как у петровских преображенцев. Наверное, научились и порох делать, где только серу нашли?

Они по-хозяйски прошли через цех, Корич ногой толкнул дверь каптерки. За дверью зашуршало, скрипнуло, раздались какие-то голоса. Наконец дверь открылась, на пороге возник здоровый мужик в тельняшке.

— Че надо?

— Водки надо. Шевцов где?

— Шевцов? Да ты че, он же сука, на фонаре он давно! А вы кто такие, из какого отряда? — наконец разглядел пришельцев в полумраке здоровяк.

Корич незаметным движением руки заставил здоровяка согнуться пополам, добавил коленом в лицо, втолкнул его внутрь помещения и, оглянувшись, не видел ли кто, громко сказал спутникам:

— Заходи, братва, щас погреемся.

В каптерке, забитой разными железяками на стеллажах, находился еще один зэк. С ярко накрашенными губами, с подведенными черной тушью глазками, кажется, даже в румянах, молоденький «петушок» в черных кружевных трусиках испуганно глядел с застеленных полосатым матрацем нар.

— Извиняюсь, мадам, кажется, мы прервали вам сладостный процесс? — сделал шутливый реверанс Корич, велел зэку натянуть штаны и начал что-то искать на верхней полке каптерки. Кайметов тем временем деловито вязал здоровяка в тельняшке мудреными узлами.

— Есть! — сказал Корич громко, вынимая из-за коробок какой-то сверток. Он быстро развернул его, в свертке лежал хороший шмат сала. Отложив ценный продукт в сторону, он осторожно развернул газету, в которую сало было завернуто, и вытянул из промасленной бумаги тонкий белый лист.

— Хреновое дело, капитан, — сказал Корич, прочитав зашифрованное послание. — Покойный Шевцов сообщает, что в зоне бунт, но об этом мы уже знаем, и полный беспредел — а это уже плохо, с неуправляемой толпой уголовников договариваться довольно проблематично. А вот и причина бунта, точнее, повод: местного авторитета Като неожиданно торкнуло, и он при всем уголовном сообществе покаялся в некоторых не подобающих ворам в законе поступках, как-то тайное сотрудничество с администрацией и информирование ФСБ о некоторых делишках, связанных с наркотиками. Ну и довольно вольное обращение с большими суммами из воровского общака, подлое убийство потенциальных соперников, довольно авторитетных в уголовном мире людей, ну и прочая мелочевка. Едва торк прошел, зэки порвали Като на куски, как и все его ближайшее окружение, кавказцев в основном. А тут и начальника колонии пробило с зэками брататься, а они не вняли его душевным порывам, вот он и попал на фонарь…

— А ничего там нет про людей в бараке? Про тех, что с белым флагом? — спросил Васинцов, заглядывая в послание Коричу через плечо.

— Про это ничего нет…

— Это «мужики», те, что завязали и хотят просто досидеть, и еще те, у кого срока кончаются, — донеслось с нар.

— Ну-ну, кукарекай дальше, — поощрил юношу Корич.

— Сейчас здесь за главного Штопор из «тамбовских» — полные беспредельщики. Они собираются этот барак поджечь, если вы на штурм пойдете. Вы ведь менты, да?

— Менты, — не стал отпираться Корич. — Что еще скажешь?

— А вы меня с собой возьмете? Я много знаю. Вам ведь нужен тот, кто про дела на зоне знает.

— Ух ты, догадливый какой, — восхитился Корич. — Ладно, возьмем. Только чего тебе здесь не нравится? Вон у тебя самец какой. — Он кивнул на крепко спеленатого здоровяка.

— Да ну тебя, — надулся парень. — Штопор сказал, если штурм начнется, тех, кто без оружия, резать начнут, «петухов» — в первую очередь. А мне всего полтора года осталось.

— А чего ж ты со всеми «малосрочниками» в барак не пошел?

— Этот не пустил, — кивнул парнишка на здоровяка, внезапно вскочил с нар и с силой врезал начинавшему шевелиться «мужу» сапогом прямо в челюсть.

— Ладно, остынь, — остановил его Корич, — успеешь еще. Скажи-ка лучше, что за выстрелы в здании администрации?

— Там четверо «дубаков» заперлись в «оружейке». Их дымом хотели выкурить, но у них вроде как противогазы. Короче, еще держатся.

— Лады. — Корич порылся в карманах и бросил «петушку» пачку «Новости». — Значит, так, паря, мы тебя сейчас свяжем и рот заклеим на всякий случай, соображаешь? Потом вернемся и тебя заберем, если не соврал. А пока расскажи, где держат заложников и как лучше пройти на крышу мебельного цеха.