Бессмертный всадник (ЛП)

Может, во время свадебной церемонии, вместо признания о том скольких женщин целовал, ему стоило сказать: "О, привет, к стати, Реган здесь чтобы трахнуть твоего брата, и я знаю об этом".

Ага. Это офигенно. Сколько людей погибло в Гренландии из-за его предательства? И какие еще последствия грядут?

И сейчас, из-за Эгиды, Танатос полностью недвижен, пойманный в ловушку внутри своей головы в компании одной лишь своей ярости.

Он лежал там, где они его оставили, на большой кровати королевского размер в одной из гостевых комнат. Кто-то одел на него спортивные штаны и прикрыл грудь покрывалом.

На кровати возле Тана лежал адский пес, и судя по взгляду которым наградила гончую Кара, Лимос поняла, что он должен был быть на полу. Но честно, кто может указывать монстру-людоеду, весом в две тысячи фунтов, где ему спать.

– Если придется долго держать здесь Тана, то нам понадобится капельница, чтобы предотвратить обезвоживание, – сказала Лимос. В ее голосе настолько ясно слышался гнев, что адская гончая оскалила зубы, словно на угрозу.

– Мы также посменно будем составлять ему компанию. – Арес обернул руки вокруг талии Кары, и Лимос сглотнула, задаваясь вопросом вернут ли они с Эриком такую близость. – Что тебя беспокоит?

Кара указала на Танатоса.

– Смотрите сами.

Что- то было не так. Они все склонились поближе к своему брату, который выглядел так словно мирно спал. Разве что его глаза были открыты. Они уставились вверх, но неподвижны всепонимающие. Лимос напряглась, прекрасно понимая, что он переживает и как себя чувствует. По крайней мере, Тан был с семьей, и знал, что никто не навредит ему. Он будет в комфорте и безопасности.

Кара похлопала по ноге Тана.

– Смотрите.

Тан среагировал немедленно. Не его тело... только верхняя губа. И... святой ад... его зубы. Резцы удлинились в клыки, размером которых гордился бы тигр.

Арес отступил, почти сбив с ног Лимос.

– Что, блядь, это такое? – Он повернулся к Лимос. – Ты знала?

Она все никак не могла отвести взгляд, даже когда рот Тана вернулся в нормальное состояние.

– Понятия не имела. Его Печать цела? Ресеф... Мор... у него отрасли клыки, когда его сломалась.

Арес оттянул одеяло и раскрыл Печать Тана, которая, к счастью, была цела. Но это не объясняло снаряжение плотоядного животного. Был ли Тан так же смущен, как и они?

– Эти последние несколько дней стали чертовски интересными, – пробормотал Арес. – И под интересными, я имею в виду ебанутые.

– Ага, и я часть всего этого. – Лимос глубоко вдохнула, понимая, что должна это сделать и настроилась принять ярость Ареса. – Мне так жаль из-за того, что я наделала и всей лжи, которую наговорила. Я не жду, что ты простишь меня, и понимаю, если ненавидишь... – На этом она замялась, потому что хоть и могла понять, но не могла вынести.

Ей и не пришлось. Арес так сильно прижал ее к себе, что почти выбил дыхание из легких.

– Я не ненавижу тебя, – сказал он немного сдавленным голосом. – Ненавижу то, что ты сделала, ненавижу, что лгала так долго, но я имел в виду именно то, что говорил, когда сказал, что не смотря ни на что люблю тебя. Я был не прав, когда отвернулся от тебя и сказал, что ты так же плоха как Мор. Сможешь меня простить?

О-о, Боже. Он просил о прощении? Как глупо с ее стороны было сомневаться в нем. Ее растили с верой, что только одно слово и только одно действие отделяет тебя от ненависти и предательства, и ей никогда не приходило в голову, что любовь может быть по-настоящему безусловной.

Но потом, как бы зла ни была на своих братьев, она любила их. Как бы зла сейчас ни была на Эрика, он все еще владел ее сердцем. Почему она не поняла все это раньше? Вроде, пару тысяч лет назад?

– Тут нечего прощать, Арес, – прошептала она.

Он сжал ее крепче, а потом нежно отпустил. От облегчение ее ноги стали шаткими, но лишь до тех пор, пока она не взглянула на Танатоса. Ему со стольким придется справляться из-за ее лжи.

Лимос опустилась на матрас и взяла Танатоса за руку.

– Эй. Я знаю, что ты меня слышишь. Мы можем привести Кинана и он объяснит на счет Реган... – Она замолчала, когда губы Тана приоткрылись и показались зубы.

Хотя, в этот раз, в желтых радужках его глаз вспыхнули малиновые точки, а из тела вырвалась убийственная вспышка жара. Татуировки Тана начали извиваться, а коса на шее хлестнула по скорпиону.

Глубоко вдохнув, Лимос поднялась с кровати и попятилась, но ярость Тана продолжала пылать.

Казалось, им предстоит разобраться не только с его таинственными клыками, но и тем, что он оставался очень, очень злым Всадником, а это никогда не было хорошей новостью.

Переводчики: silvermoon, navaprecious

Редактор: natali1875

Глава 36

Ривер стоял на вершине горы Мегиддо и ругался. Ругался пока облака не закружились над ним злым черным вихрем, а потом снова ругался.

Он не мог подняться на Небеса пока не отрастут крылья. Как будто он снова стал Непадшим, застрял между реальностями и практически остался без сил.

По крайней мере он мог взывать к своим Небесным собратьям... и надеяться, что они ответят. Его тело было наполнено вином из костного мозга – но недостаточно.

Он так сильно его жаждал, что всё тело сотрясала мелкая дрожь. Ему либо нужно было принять очередную дозу, либо вывести остатки этой дряни из организма. Но прямо сейчас, его мозг находился в таком одурманенном состоянии, что был неспособен здраво обдумать идею об очистке.

Кожу головы защипало, и он обернулся как раз в тот момент, когда молния ударила об землю в нескольких ярдах от него. Когда вспышка пропала, на её месте стояла Харвэстэр, сжимая в руках сумку из мешковины. Её глаза сверкали, а губы были такими же красными, как вино, которое она заставляла его пить.

– Кто-то немного рассержен.

Слово "рассержен" даже частично не могло описать его состояния, Риверу понадобилась вся его сдержанность, чтобы не наброситься на неё.

– Что ты наделала?

Склонив голову на бок, Харвэстэр ему улыбнулась.

– Я так понимаю, ты только что узнал, почему я держала тебя в плену.

Загремел гром, и дождь обрушился на них большими, тяжелыми каплями. Она взмахнула рукой, и невидимый зонт закрыл их обоих от ливня.

– Мы ведь не могли позволить тебе запретить Эгиде посылать кого-либо для соблазнения Танатоса, не так ли?

Часть его ярости испарилась от внезапно возникшего подозрения. Она совсем не выглядела расстроенной из-за того, что Печать Танатоса не сломалась, и это подсказало ему, что она обо всём знала. Значит, лишить Танатоса невинности не было основной целью?

– Откуда ты знала, что его Печать не сломается?

– Не понимаю, о чём ты. Конечно же я надеялась, что она сломается.

Она лгала, но почему? Он посмотрел вверх, на пенившиеся облака, а потом опустил свой взгляд на злобную Падшую ангельшу. И тут на него нашло озарение.

– Ты знаешь, что составляет агимортус Танатоса, да?

– Понятия не имею.

– Ты лжешь.

Ривер бросился на неё, но без крыльев он был не так проворен, как Харвэстэр, и его рука схватила лишь воздух.

Она стояла в трёх ярдах от него, ухмыляясь.

– Я бы не стала врать. Я вне себя от ярости, что мог так обо мне подумать.

– Вне себя от ярости, ага, как же, – сказал он заскрипев зубами. – Почему ты знала об агимортусе Танатоса, а я – нет.

– Просто я – особенная. Ты – ангел, утративший память, который не раз марал свои белые крылышки. Ой, постой, у тебя же нет крыльев.

Она засунула руку в сумку, которую держала и сказала:

– Кое-что тебе принесла. Наслаждайся.

Она бросила ему бутылку, и он поймал её одной рукой, и лишь позже подумал, что следовало позволить разбиться ей об скалы.

Вино из костного мозга Низула. Бутыль обжигала его кожу, словно пускала корни в ладонь. На него опять начал падать дождь. Харвэстэр исчезла.