Внутренняя красота

— …заслуживаешь лучшей участи, — спокойно досказала за него Кресси. — Ты так уже говорил.

— Я говорил серьезно.

Джованни хотел взять ее руку, но остановился. Кресси обрадовалась бы, если он сделал так, но именно этот простой жест чуть не привел ее в отчаяние. Джованни всегда будет останавливать себя. И хотя его откровения ужасны, не менее ужасно то, что она любила его.

— Луиджи станет болтать? — спросила Кресси.

— Какое-то время будет молчать.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я видел его последний раз, он валялся на ковре гостиной леди Иннеллан, а вокруг него собралась небольшая толпа. Похоже, он потерял несколько зубов, а на смешном узле его галстука, признаться, остались следы крови.

Кресси рукой зажала рот.

— Тебе не следовало так поступать, — покачала она головой, хотя в действительности не могла скрыть радости.

— У рыбаков можно отнять мальчика, — сказал Джованни, пожимая плечами, — но его нельзя лишить рыбацких привычек, так говорят. Похоже, я устроил настоящий скандал. Мне жаль.

— Уверена, леди Иннеллан втайне обрадуется. С популярностью лучше всего уживается дурная слава. К тому же этот инцидент спишут на буйный нрав итальянских художников. Джованни, ты уверен, что Луиджи не станет чинить неприятности?

— Он может потерять гораздо больше, чем я. О нем известно еще относительно мало, к тому же он знает, что я могу стереть его в порошок, если открою кое-что из его омерзительного прошлого. Луиджи также будет знать, что я стану преследовать его как собаку, если он посмеет что-либо предпринять. Правда, все это меня мало волнует. Кресси, я покончил с прошлым, ты права. Я должен жить своим умом.

Сейчас его слова не стали большим утешением, но в будущем они дадут о себе знать. Сейчас Кресси совсем выбилась из сил. Ей казалось, будто из ее тела вынули все кости. Ей хотелось лишь спрятаться под одеяла и выть в темноте. Кресси решительно взяла вожжи.

— Есть еще кое-что. — Джованни коснулся ее, но тут же отдернул руку. — С тобой все было иначе. Я хочу, чтобы ты знала об этом. Говоря, что боюсь страстных отношений между нами, я был правдив. Я не только опасался, что потеряю вдохновение и не смогу писать тебя, если поддамся страсти, я боялся погубить тебя.

Никогда раньше я не встречал женщину, которой мои чувства были небезразличны. Когда ты касаешься меня, мне кажется, что прежде ни одна женщина не прикоснулась ко мне. Ты все время требуешь доказательств. Я не могу предоставить их, но тем не менее я говорю правду. С тобой все иначе. Тебе придется поверить мне на слово.

К горлу Кресси подступали слезы, она была так расстроена, что сумела лишь кивнуть и побудить лошадь идти вперед.

— Джованни, спасибо, что ты был честен со мной, но я не в состоянии говорить об этом. У меня больше нет сил.

Короткий отрезок до дома они совершили в молчании. Кресси собиралась с силами, считала минуты до того момента, когда сможет остаться одна. Но отвращения не чувствовала. Тайком взглянув на Джованни, она поняла, что испытывает к нему только любовь. Он сидел прямо, словно аршин проглотил, смотрел перед собой невидящим взором, явно погрузившийся в трясину путавшихся мыслей и чувств. Вопреки всему Кресси любила его и смирилась с мыслью, что будет любить всегда.

Глава 10

— Леди Крессида, извините, но ее светлость желает немедленно видеть вас. Ей хочется поговорить с вами. — Останавливая экипаж у парадной двери, Кресси меньше всего ожидала услышать слова Майерса. — Миледи, я распоряжусь, чтобы экипаж отвезли к конюшне. Леди Армстронг ожидает вас в малом салоне.

Надежда добраться до темной спальни, уголок, где можно забыть горе, поддерживавшая Кресси последние мили, оставшиеся до дома, рассеялась, точно клубы дыма. Что еще могло случиться не так в этот предвещавший дурное день? Кресси спрыгнула на землю, отбросив протянутую руку Джованни, и устало побрела через вестибюль.

Белла лежала ничком на своем любимом шезлонге, держа в одной руке нюхательную соль, а в другой послание, не предвещавшее ничего хорошего. Когда Кресси отворила дверь, мачеха с трудом поднялась.

— Вот это доставил курьер вскоре после того, как ты отправилась к Иннелланам, — сообщила она, размахивая письмом. — Я хотела, чтобы Майерс немедленно послал кого-нибудь за тобой, но он убедил меня в том, что это бесполезно, поскольку ехать в Лондон будет слишком поздно к тому времени, когда ты вернешься. Но я опасаюсь, что будет слишком поздно, если дожидаться утра. Судя по этому письму, уже и так поздно. Я же говорила тебе, Крессида, говорила, что ты ответишь головой, если что-то случится, а теперь… Что же нам делать? Твой отец убьет меня.

Кресси взяла письмо, осторожно заставила Беллу лечь на шезлонг и помахала под ее носом флаконом с нюхательной солью.

— Мой отец способен на все, только не на убийство. Белла, не смешите меня. Умоляю, только не доводите себя до истерики. Ребенку это во вред. А если такое случится с этим…

— Вот тут ты ошибаешься. У меня будет девочка… Твоему отцу совершенно безразлично, что с ней произойдет, — язвительно ответила Белла, поглаживая живот.

«К сожалению, она говорит правду», — рассеянно подумала Кресси, опускаясь в кресло напротив мачехи. Кресси уже заметила, что письмо написано рукой тети Софии. По тому, что сообщила Корделия в своем последнем письме, Кресси уже была готова к плохим новостям. Отчаянное послание тети подтвердило худшие ожидания. Видно, Корделия сбежала с возлюбленным, хотя с каким и куда, было неизвестно.

— Мне следовало знать. Я с самого начала подозревала, что Корделия своими разнузданными поступками водит тетю и всех остальных за нос, — ответила Кресси на вопросительный взгляд Беллы. — Она прибегла к хитрости, чтобы скрыть продуманный план. Похоже, я права. Хотя не имею понятия, какие шаги от вас в этой связи ждет моя тетя.

— От меня! — пронзительно закричала Белла, уронив флакон с нюхательной солью.

— Это письмо адресовано вам.

— Крессида Флоренс Армстронг, вам отлично известно, что мы договорились…

— Прекратите! Белла, прошу вас, перестаньте. Я лишь хотела поднять вам настроение. Я только немного пошутила.

— Совсем немного.

— Наверное, мне следует поехать в Лондон и выяснить, как исправить положение, — сказала Кресси, потирая лоб.

— Крессида, у тебя плохой вид. Что-то стряслось?

— У меня болит голова.

— У тебя никогда не болела голова.

— Белла, выдался трудный день, я устала, и мне меньше всего хочется напрасно искать Корделию, которая прячется, весьма вероятно, где-то рядом и радуется тому, какой переполох устроила.

— Как прошел твой визит к леди Иннеллан? Ты познакомилась с тем человеком, которого тебе так хотелось представить синьору ди Маттео?

— Это чаепитие можно описать одним словом — незабываемое, — ответила Кресси и поморщилась.

— Я не удивлена, — сказала Белла, глядя на нее жадным взором. — Если судить по слухам, ее светлость недавно за большие деньги пригласила повара из Лондона.

— Я не это имела в виду. Возникла перебранка между Джованни и его соотечественником, экспертом в делах… Не имеет значения. Вы обязательно услышите сильно преувеличенный рассказ о том, что произошло, когда слуги начнут сплетничать. Если честно, Джованни спровоцировали.

— Не могу сказать, что я очень потрясена. Твой отец говорит, что итальянцы вопреки смелой претензии создали колыбель цивилизации, являются самой буйной, плохо дисциплинированной и безрассудной нацией на земле. Он говорит, что скорее станет иметь дело с ордой берберов, чем выступит посредником спорящих между собой итальянцев. Он говорит…

— Леди Иннеллан любезно интересовалась, как у вас дела, — прервала Кресси мачеху, не в силах вынести нравоучения из справочника отца по дипломатии.

— Что представляет собой ее сын?

— Скажем так, нет даже малейшей надежды, что ему захочется стать претендентом на мою руку.

— Конечно, его интересы лежат в другой плоскости, — заметила Белла, по привычке натянуто улыбнувшись. — Я тоже об этом наслышана.