Оборотень

Немного подумав, вызвал сначала незнакомый номер.

— Алло, — сказал незнакомый мужской голос.

— Добрый день. Вы звонили на этот номер, у меня не было возможности ответить. Сейчас я к вашим услугам.

— Не знаю, — пробормотали на другом конце. — Ничего я не звонил. Номером ошибся, наверное…

— Да, возможно, — Ярослав хотел было прервать вызов, но тут в трубке взревели:

— Или это ты, Славка? Тёзка?

При слове «тёзка» в голове наконец-то включилось. Другой Ярослав, сантехник, спасенный от вампиров.

— Да, я.

— Тю на тебя! «К вашим услугам», как скажешь тоже. Я чего звонил. Я тебе вроде как торчу за спасение…

— Ерунда.

— Та никакая не ерунда. Слухай, в нашем ЖЭКе вакансия электрика открылась. Платят, конечно, слёзы, но и делать ничего, в общем, не надо, так, раз в месяц проверить будку, и если где что — на вызовы отвечать. Ты как?

Ярослав закрыл глаза. Вакансия в ЖЭКе — это манна небесная. Особенно сейчас, когда так нужны деньги.

— Я с большим интересом, — признался он. — Только… у меня регистрации нет.

— Говно вопрос, сделаем. Выручай!

— Тебе нужно, чтобы я прямо сегодня подъехал?

Все мышцы и кости обиженно взвыли.

— Ну, можно завтра.

Мышцы и кости испустили вздох облегчения.

— Давай завтра. Куда и во сколько?..

Они договорились о встрече и попрощались. В списке неотвеченных звонков остался номер Инги. Ярослав набрал его и услышал, что абонент недоступен и попробуйте оставить голосовое сообщение. То ли Инга Александровна отключила аппарат, ведя клиента, то ли он просто разрядился. Ярослав не стал оставлять голосовое сообщение. Если ей очень надо, перезвонит. Он устроил телефон в изголовье и постарался принять на продавленной панцирной кровати хоть сколько-нибудь приемлемую для тела позу. Раздеваться не было сил.

— В банке не четыреста, а триста двадцать баксов, — сказала, проявляясь из воздуха, Ольга.

— Мне вроде как работу предложили.

— Я слышала, — Ольга снова исчезла и материализовалась на спинке кровати. — Значит, не уедешь? Ну и молодец. Посылай их всех в жопу, клыкастых.

— Ах ты чёрт, — Ярослав вспомнил увещевания Ивана. Послать его было, конечно, соблазнительно — но в его словах имелось рациональное зерно. И ведь он ещё не говорил с тем начальником ЖЭКа и не знает, что там за условия… — Ладно, завтра посмотрим, как оно там. Утро вечера мудренее.

До утра и даже до вечера было ещё семь верст пехом. Ярослав заставил себя подняться, раскупорил и выпил купленную по дороге банку кефира, навестил туалет, разделся, разбинтовался, выпил аспирина, лег в постель и вырубился.

Закат она почуяла ещё во сне. Это было похоже на запах утреннего кофе, доносящийся сквозь дрёму… только никакого кофе не было, и утра тоже. Лидия открыла глаза: на потолке угасала алая полоса солнечного света, пробившаяся сквозь щель в шторах. Несколько секунд — и погасла. Лидия поднесла руку к горлу — жест, внезапно ставший навязчивым. Отдернула, села на постели, чувствуя ломоту во всём теле.

Ощущения были похожи на те, что она испытывала раньше, отбирая тела у своих дочерей. Поначалу они все плохо слушались, было больно и трудно — но потом, со временем, новая шкурка прирастала как родная. Лидия взяла с прикроватной тумбочки зеркало, посмотрела — и рассмеялась: ну да, конечно. Зеркала теперь отражали не видимость, но суть: древнюю мерзкую старуху. Жанна уверяла, что стороннему глазу она видится такой, какой была в последний день жизни: хорошо сохранившейся, выглядящей на сорок с небольшим… но всё же старухой. Обманул проклятый упырь. Обвесил, как последнего простофилю на рынке. Да, бессмертие — это хорошо. Но красота, но молодость — это так и осталось мечтой.

Лидия встала с постели и побрела на кухню — хотелось есть. Или пить? Смешанное чувство голода и жажды. Открыла холодильник и поморщилась, когда по глазам резанул включившийся в нём свет. Поморгала, привыкая. Потом вынула из холодильника пакет с кровью, вскрыла и присосалась к нему. Холодная кровь вызывала омерзение, но голод-жажда притупилась.

Скрипнула входная дверь и в квартиру вошла её «наседка» — Жанна, вампирка, приставленная к Лидии Сильвестром. За ней, как привязанный, вошел молодой парень с пустыми глазами.

— Проснулась, Лидуся? — развязно спросила Жанна, запирая дверь. — Ужинать пора.

Лидию передернуло от её покровительственного тона, но она понимала: надо помалкивать и слушаться. Таков приказ Сильвестра. Ведьму страшно бесило, что она не может ослушаться мастера, не может противостоять его воле — но с другой стороны, такой была цена бессмертия, и она добровольно согласилась её заплатить.

«Потом, когда-нибудь… когда-нибудь я стану свободной» — отметила для себя Лидия и поймала себя на том, что облизывает губы, глядя на шею жертвы. Ей безумно хотелось разорвать клыками кожу и вены, высосать жизнь до капли… и в то же время нечто невероятно сильное запрещало ей это.

— Эй-эй, поспокойнее, нетерпеливая какая, — Жанна загородила мужчину. — Кусать — последнее дело. Смотри и учись.

Жанна усадила послушную жертву на стул, вынула из сумочки упаковку с одноразовым большим шприцем и жгут. Перетянула руку мужчины, набрала крови и слила в стакан. Повторила процедуру, между делом объясняя:

— Мы же не варвары, мы цивилизованные вампиры. Зубами рвать — это неэстетично и непрактично. Много крови мимо льется, и жертва после этого не жилец. И вообще, всю кровь высасывать — дурной тон и несусветная глупость. Запомни: кто оставляет трупы, долго не живет.

Лидия схватила стакан и жадно, смакуя, выпила свежую, горячую кровь. Это было совсем не то, что холодные консервы! Ожидая следующую порцию, спросила:

— Почему? Кто нам может угрожать?

— А подумай сама, Лидок. Труп — это уголовщина. Это след. И по этому следу жадного вампира могут выследить, во-первых, охотники, во-вторых, местный гранд-мастер, которому совсем не нужны проблемы на его территории, ну и не стоит забывать про полицию. Что удивляешься? Ты не поверишь, какими настырными могут быть менты. Не так давно одного нашего именно менты накрыли. Перед самым рассветом. И, судя по всему, они знали что-то. Потому что пристрелили и выволокли на солнце. И оставили на полчаса.

— А этого достаточно?

— Более чем, — поморщилась Жанна, явно вспомнив что-то из собственного прошлого. — Допивай, и я его уведу. Да, и главное — у Сильвестра договор с охотником, и по договору никого убивать нельзя.

Лидия, облизнув губы, приняла следующую порцию:

— Сколько мне тут ещё сидеть безвылазно?

— Как Сильвестр скажет, — Жанна зализала мужчине след от укола и поправила на нем одежду. — Думаешь, мне самой охота с тобой возиться?

— А что так? Наказание отбываешь? — прищурилась ведьма. Жанна вздрогнула, поймав её взгляд. Кивнула:

— Угу. Обратила одного шалопая на свою голову… без разрешения. Ладно, мы пошли. Давай, солнышко, идем на улицу, прогуляемся…

У Инги в этот день, так уж сложилось, кроме Валерия был всего один клиент — Сильвестр. И в свете вчерашнего она собиралась не ударить в грязь лицом. Ситуация между ними уже дважды складывалась весьма нетерапевтическая — на прошлой неделе она спасла ему жизнь (между делом избив разводным ключом), на этой неделе — он ей. Это уже опасно близко к установлению личностных отношений, и любому другому Инга порекомендовала бы сменить терапевта. Но сейчас она знала, что такое Сильвестр, и понимала, что вряд ли он согласится. И даже если согласится — выйдет большой откат назад из-за того, что он не сможет говорить правду.

— Итак, — она улыбнулась сидящему в кресле вампиру, — наша песня хороша, начинай сначала. Что из рассказанного вами о детстве и юности — правда?

— Да в принципе, все, — Сиднев улыбнулся и развел руками. — С поправкой на ветер. Безотцовщина, мама с пожизненным перепугом из-за моей незаконнорожденности, надрывающаяся на трех работах, — всё правда. Немного адаптированная к реалиям семидесятых годов прошлого века, но правда.