Хроника Беловодья

Черноволосый прошел на середину подвала, за ним вошли красноармейцы. Сразу стало тесно.

— Собирайтесь, пойдете с нами. По приказу Военсовета город очищается от сомнительного элемента.

— Португалов поднял с пола тетрадь, сунул ее в карман пиджака. — Чем же это я сомнителен? Позвольте полюбопытствовать.

— Так. — Черноволосый требовательно протянул руку. — Тетрадочку эту дайте сюда.

— Зачем она вам? — удивился Португалов.

Голос черноволосого приобрел металлический тембр. — Тетрадь — сюда. Или что-то неясно?

— Янович, отдай тетрадь. — сказал, сидящий на кровати, Вася. — С дураками дело имеем.

Черноволосый повернулся к нему. — А ты кто такой?

Вася усмехнулся ему в лицо. — Вот и видно, что дураки, порядка не знают. Это ты мне скажи сначала, кто ты такой. А то, может быть, ты бандит переодетый?

Черноволосый поправил пенсне на хрящеватом носу и смерив Васю равнодушным взглядом небесно-голубых глаз, сказал. — ЧК, слыхал про такое?

— Я в ЧК всех знаю. И Злотникова Тимоху знаю, начальника их. — ответил Вася. — А тебя там что-то не видал. Мандат покажь.

— Малец какой наглый. — удивился кто-то из красноармейцев. — Разговоры разговаривает. Дать по башке, да и весь сказ.

— Нельзя. — с некоторым сожалением произнес черноволосый. — Это будет уже нарушение социалистической законности. — После этих слов он достал из внутреннего кармана пальто бумагу и, развернув ее, поднес Васе под самый нос. — Читай, мальчик, коли грамотный.

— Да уж пограмотней тебя. — Вася наклонил голову и зачитал вслух. — Сим удостоверяется. Товарищ Циммерман Моисей Яковлевич командируется коллегией ВЧК для работы в прифронтовой полосе Южного фронта. Всем организациям и гражданам предписывается оказывать товарищу Циммерману Моисею Яковлевичу всяческое содействие.

Подпись. Печать.

— Ну, что, съел, умник? — поинтересовался тот же самый красноармеец.

— Достаточно? — спросил черноволосый и, не дожидаясь ответа, добавил. — По глазам вижу, что достаточно. Так что отойди вон в тот угол и не путайся под ногами.

Вася нехотя исполнил приказание, пробурчав по дороге, что он и сам такую же бумажку может нарисовать, а печать нынче на базаре за коробок спичек тебе вырежут из сырой картофелины на любой вкус.

— Разбираешься. — одобрил черноволосый. — Однако нехорошо получается. Я тебе свой документ показал, а вот кто ты такой, мы до сих пор не знаем.

— Я — красный сирота. — гордо ответил Вася. — Это чтоб ты, товарищ Моисей Яковлевич Циммерман, не сомневался насчет моей классовой принадлежности. А работаю по электрической части у профессора Португалова, по направлению фабкома фабрики имени Камилла Демулена, бывшей стрекопытовской.

— Да это Васька Залепухин. — сказал другой красноармеец, видно из местных, впрочем лица его Вася не узнал. — Все так и есть. И сирота, и работает у профессора. Хороший хлопчик, правда, придурковатый слегонца, ну, да что с него взять.

— А ты кто такой? — вскричал оскорбленный Вася. Но его уже никто не слушал.

— Понятно. — черноволосый махнул рукой. — Товарищ Серафимов, приступайте к обыску.

Румяный, полнотелый молодец в командирской форме со значком на широкой груди петушком выскочил вперед и дело закипело. Уже через пять минут участь Португалова была решена.

Тот самый местный красноармеец, которого не узнал Вася, вытащил из-под набитой соломой подушки браунинг, некогда подаренный профессору Гаврилой Стрекопытовым. Уезжая в Австрию, перед войной. Португалов спрятал его в ящике с инструментами, где пистолет мирно дожидался возвращения хозяина. А после перезда лаборатории на новое место, браунинг был извлечен на свет божий, для защиты от лихих людей. Португалову так и не довелось из него ни разу выстрелить. А Вася пару недель назад ходил за реку и там израсходовал три патрона, стараясь поразить одинокую осину. Стрелял с пятнадцати шагов, но попал только раз, не умея с непривычки приноровиться к отдаче.

— Ну, вот. — сказал товарищ Циммерман, разглядывая находку. — А вы, гражданин Португалов, не могли взять в толк, чем же вы сомнительны советской власти. А вот этим самым. — он повертел браунингом перед профессором. — Оружие, конечно, вам крайне необходимо для защиты.

— Дядя, ты что, белены объелся — отчаянно закричал из своего угла Вася. — Место ведь глухое. Сунься кто, не доорешься. Ясно, что для самозащиты.

Циммерман поморщился. — Мальчик, не кричи так ужасно своим противным голосом. А в самозащите ты, как красная сирота, не нуждаешься. Тебя советская власть защитит. Эта мысль понравилась товарищу Циммерману. Лицо его растянулось в улыбке, отчего кончик крючковатого носа почти коснулся верхней губы. — Она просто обязана тебя защитить.

— Да ее бы саму кто защитил. — продолжал бушевать Вася. Не сегодня, завтра, из города вылетите со свистом. Тоже мне, защитница. Ха-Ха-Ха!

В наступившей тишине Вася понял, что сказал что-то не то. Досадливо крякнул красноармеец из местных. А румяный, похожий на Добрыню Никитича, молодец со значком на груди, присвистнул. — Парнишка-то, контра.

Товарищ Циммерман на секунду задумался. — Оставлять его здесь одного все равно нельзя. Сам ведь говоришь, — сказал он, словно оправдываясь перед Васей, — место глухое. Заберем с собой, а там разберемся.

И обыск продолжился. Португалов стоял возле своей развороченной постели, молясь только о том, чтобы комиссар не вспомнил про тетрадку с расчетами, которую профессор так и не отдал. А Вася гадал, найдут ли кинжал, тот самый, который когда-то Португалов показывал Стрекопытову.

Но до кинжала не дошло.

— Нашел! — обрадованно крикнул Добрыня Никитич. — Ей-Богу, нашел, товарищ Циммерман, Моисей Яковлевич!

— Что? Что такое? — улыбаясь его горячности, скользящими шагами поспешил приблизиться Циммерман.

— А вот! Потайное помещение! — повел рукой молодец, показывая на смотровое окошко, которое до сих пор каким-то чудом никто не заметил. — И как же хитро сделано! Не было б окошек, нипочем не догадаешься. И электричество у них там, все в порядочке. Ну да, по электрической части же работают.

— Ага, работают, — сказал кто-то, — на Деникина.

— Какой Деникин! Сам ты Деникин! — снова завопил Вася.

— Заткнись. — коротко приказал Циммерман и предостерегающе поднял руку. — Всем, тихо! Приготовить оружие.

Защелкали затворы. Молодец со значком от волнения не мог сразу расстегнуть кобуру, а когда ему это удалось, достал наган и застыл, направив его, в ожидании дальнейших приказаний, на Циммермана.

— Товарищ Серафимов. — тихонько позвал комиссар.

— Здесь. — доложил молодец.

— Ствол поднимите кверху, пожалуйста.

— Что? — переспросил Серафимов грозным голосом, видимо, не понимая о чем идет речь.

Красноармеец из местных вытянул вперед корявый указательный палец и, поддев снизу, бережно поднял ствол серафимовского нагана вверх. — Так держи.

— Отлично. — с облегчением вздохнул Циммерман и обратился к Португалову. — Как попасть в то помещение?

— Никак. — ответил Португалов. — Эта часть лаборатории фактически замурована. Там пусто. Ее ни в коем случае нельзя вскрывать. Поймите, речь идет о важнейшем научном эксперименте. И более того…

— Ломай, ребята. — приказал Циммерман.

Португалов дернулся было, но комиссар предупредил его движение, ствол маузера уперся профессору в живот — Спокойно, господин Португалов.

— Да поймите же вы, — умоляюще заговорил Португалов, раздражаясь от того, что слова получались какие-то жалкие, неубедительные. — Эксперимент, черт с ним. Но стену нельзя ломать ни в коем случае. Там, за стеной другой мир. Это может быть очень опасно.

Красноармеец из местных, в руках у которого уже была кувалда, размахнулся. — Мы новый мир построим! — И ударил. — Крепкая, зараза.

Португалов застонал. — Идиоты.

В ход пошли, стоящие в углу подвала, ломы, но от стены не отлетело ни крошки.

— Правей бери. — нетерпеливо распорядился Циммерман.