Страница 49 из 49
Не только Кит и его жена Дон, волею обстоятельств и своего всегдашнего невезения попавшие вместо Венеции в Швейцарию («Троица»), но и другие герои рассказов Тревора, ирландцы и англичане, крестьяне и банковские служащие, актрисы и страховые агенты, туроператоры и продавщицы, булочники и юристы, плохо ориентируются в жизни, отстают от нее, пасуют перед ней, слабо разбираются в людях (Анджела из «Служебных романов» принимает «ходока» Гордона Спелла за благородного рыцаря, Норман Бритг, незадачливый герой «Вечных любовников», боится признаться жене, что любит другую, та же изменяет ему направо и налево и не скрывает этого), ведут подчас абсурдное существование, подобно тому же Норману Бритту и его возлюбленной Мари, которые годами (!) встречались в общей ванной фешенебельного отеля. Герои рассказов Тревора, вслед за героями других ирландских писателей прошлого и позапрошлого века (вспомним пьесы Джона Синга и Шона О’Кейси, «Дублинцев» Джойса, «Гнездо простых людей» и «Ирландцев» Шона О’Фаолейна), с головой погружены в свой собственный мир, где они, в отличие от мира реального, все могут, все умеют, всех умней и красивее. Бороться с жизнью у героев Тревора получается плохо, зато уйти от действительности большинство из них умеют — и не только умственно неполноценный сын Малькольма и Джессики («Воскресный прием»), целыми днями конструирующий модели военных самолетов, но и вполне нормальный, хотя и незадачливый Кит («Троица»): он до сих пор не может расплатиться с долгами, в которые влез, когда задумал «проект века» — парусники в бутылках. В своем воображении (не случайно на страницах этой книжки так часто встречаются слова «воображение», «мечта», «он представил себе», «ей мнилось») у них все складывается как нельзя лучше, они любимы, понимаемы, ценимы — не то что в жизни. Потому, наверно, герои Тревора все время погружены в воспоминания, грезят наяву; их счастье либо в прошлом, либо в будущем. Только не в настоящем.
Неспособные бороться за свое счастье, верные классическому завету графа Монте-Кристо, герои Тревора «ждут и надеются» — тем более что ничего другого им, как правило, не остается. Тем горше разочарование Нормана и Мари, которых после многолетних скитаний по барам и отелям разводит жизнь. Тем больше страдает в день своего рождения Мейви, чей пожилой любовник в очередной, сорок седьмой раз обманул ее ожидания. Тем безутешнее «соблазненная и покинутая» Анджела из «Служебных романов». Банальная интрижка перерастает в чувство, но оно либо быстро проходит, либо его испытывает только один из героев, либо взаимное чувство входит в противоречие с жизнью. Многие рассказы писателя (да и романы тоже) строятся по одной схеме: начинаются с иллюзий — и кончаются прозрением.
Питают иллюзии почти все герои Тревора, а вот утрачивают их, прозревают немногие. Обычно они продолжают надеяться, если воспользоваться буквальным переводом английского выражения, «вопреки надежде», то есть вопреки обстоятельствам, без малейших шансов на успех. И в этом Тревор тоже следует в русле ирландской классической литературы. Разница, пожалуй, лишь в том, что у Синга, О’Кейси, тем более у Джойса, Флэнна О’Брайена, нашего современника Джона Бэнвилла прекраснодушие — этот, можно сказать, национальный изъян — вызывает насмешку, раздражение, а у Тревора чаще всего — понимание и даже сочувствие.
Читателя, который рассчитывает, что любовные истории Уильяма Тревора будут кончаться обручальными кольцами, шампанским и флердоранжем, поджидает разочарование. Нет в этой книге и бурных страстей, мучительных выяснений отношений, рискованных сцен и описаний — непременного атрибута всякого современного любовного романа, без «клубнички» уже непредставимого. Да и не любовные коллизии в конечном счете интересуют писателя. Для Тревора, как, впрочем, и всякого серьезного автора, любовная интрига — лишь повод задаться вопросами на которые нет — и никогда не будет — ответов. Как найти себя в этой жизни? Как сохранить чувство? И как научиться жить не в вымышленном мире? Героям Тревора, как и большинству из нас, это удается плохо.