Страница 32 из 67
Еще одно интересное явление наблюдается в первом четверостишии: оксюмороны горит снег и горят снега, которые поясняются сочетанием внутренним огнем, являющимся для них детерминантом. Таким образом, внутренний огонь становится ключевой фразой (ср.: в народной поэзии огонь и мороз не всегда противопоставлены друг другу – (мороз жжет).
Можно предположить, что внутренний огонь снегов является разрушительным огнем. Это еще один пример переплетения разных концептов, когда вместе они создают более объективное знание.
Второе четверостишие интересно присутствием довольно часто встречающегося в мировой литературе символа плетение (шитье, ткачество) кружев (мережи, паутин). Он связан, вероятно, с концептами жизнь, судьба, (нить жизни, нить судьбы). Однако человеку не дано самому плести нить жизни, за него это делает, как, например, в эллинской мифологии, одна из трех мойр, у русских – судьба человека (см. концепт судьба). Таким образом, в концептуальное поле бальмонтовской зимней ночи входят концепты огонь и жизнь /судьба.
Известно еще одно стихотворение К. Бальмонта, поражающее красками зимней ночи:
Опалово-зимний
Использование названий драгоценных камней в образовании новых «цветных» эпитетов довольно популярно, но данное образование опалово-зимний можно считать окказиональным, авторским.
Название «Опалово-зимний» подразумевает цвет, подобный цвету полудрагоценного камня: молочно-белый с голубоватым или желтоватым оттенком. Таким образом, заглавие перекликается с первой строкой: Легкий слой чуть выпавшего снега; и далее: Серп Луны в лазури бледно-синей (белый снег, желтая луна, бледно-синее небо) – это зимняя ночь.
К. Бальмонт описывает падающий снег. У него, как и у А.С. Пушкина, это танец. Но не бесовский пляс, а медленный менуэт. Оба поэта сравнивают падающий снег с потусторонними существами. Только у Пушкина – это бесы, демоны, а у Бальмонта – духи, феи, т. е. существа, менее опасные для человека.
В тексте К. Бальмонта отсутствуют глаголы. Стихотворение представляет собой два сложных синтаксических целых, состоящих из номинативных предикативных частей (кроме последней части в первом четверостишии). Это способствуют усилению семантической емкости и выразительности стихотворения: так утверждается существование вымышленного мира.
Концепт зимняя ночь у Бальмонта приобретает цвет. В его ассоциативное поле входят снег, луна, иней, мифические существа. Знание о мире заключается в том, что зимняя ночь – время покоя.
Присутствием образов, вышедших из исторического ядра концепта, интересно стихотворение В. Ходасевича «За окном гудит метелица».
Стихотворение названо по первой строке «За окном гудит метелица», поэтому можно сказать, что его основная тема – ночная метель. Однозвучная перекрестная рифма (метелица – бездельица, крыльцо – кольцо) несет смысловое значение, подчеркивая зарифмованные слова. Цепью рифм образуется смысловой стержень стихотворения: метелица – безде-льица, крыльцо – кольцо, лазая – безглазая, молчит – стучит, кликуши вы – плюшевый, взглянуть-на грудь.
Ночная метелица словно играет с авторской фантазией, превращаясь из вьюги за окном в злобную старуху. Малопродуктивный суффикс субъективной оценки-иц-, усиленный рифмой, несет экспрессивное уменьшительно-ласкательное значение (водица, сестрица) – метелица не бывает страшной. Однако уже следующий рифмованный «позвонок» лазая – безглазая, очень близок по звучанию к слову злая. И, действительно, метелица превращается в метель.
Образ метели ассоциируется с Морозом, у нее посох, ее сопровождают злые демоны ночи – Кликуши. По народным поверьям, они приходят ночью в дом, где есть маленькие дети и пугают их. Вот и автор говорит: В очи вам боюсь взглянуть… Однако здесь стоит многоточие. Большая пауза – и фантазии закончились. Рифма кликуши вы – плюшевый делает ночных ведьм плюшевыми, т. е. игрушечными, ненастоящими.
У В. Ходасевича концепт зимняя ночь наполнен фантазийным переосмыслением действительности. Присутствуют и фольклорные мотивы: старуха-метель с ледяным посохом, кот, кликуши.
Своеобразна зимняя ночь у И. Бродского. В описании зимы вообще у поэта отсутствует день: основную смысловую нагрузку несут зимняя ночь или сумерки….Зимою …Днем легко ошибиться: / свет уже выключили или еще не включили? – замечает он в «Эклоге 4-й (зимней^». В качестве ассоциатов к лексеме зима у Бродского выступают тень и вечный холод: …но разве это не одно: / в пролете тень и вечный холод? / Меж ними есть союз и связь / и сходство – пусть совсем немое. / Сойдясь вдвоем, соединясь, / им очень просто стать зимою («Откуда к нам пришла зима»).
Зимняя ночь у Бродского выступает как фигура на фоне человеческой жизни. Не человеческая жизнь протекает на фоне зимы, а зима входит в человека: «Откуда к нам пришла зима, / не знаешь ты, никто не знает». Поэту необходимо понять не столько откуда, сколько – почему пришла зима. Важным образом в стихотворении является звук:
Все звуки зимней ночи уместились в одной сложной синтаксической конструкции. Здесь есть повторы, как бы наполняющее все пространство: шуршанье (ветра) – шуршанье (крыш); скрипящий (снег) – скрип (лопат). Но интересна еще и градация языковых единиц, обозначающих звук. От тихого шуршанье к более громким скрип и стук и наконец все сливается в неясный нарастающий гул. Аллитерация глухих [ш], [с] сменяется ассонансом звука [у], что важно для создания шумового эффекта.
Концепт зимняя ночь у И. Бродского выступает еще и как напоминание о неизбежности земного конца: В определенном возрасте время года / совпадает с судьбой. В стихотворении «Эклога 4-я (зимняя)» тема смерти носит не трагический и неожиданный, а естественный и закономерный характер: