Страница 19 из 67
Это типично русское отношение к настоящему, у других же народов оно иное. Так, В.Г. Гак указывал на склонность французов к употреблению формы настящего времени и связывал этот факт с психологией народа. И. Эренбург в статье «О свойствах умеренного климата» писал: «Я преклоняюсь перед французской …преданностью каждому часу, каждой минуте…». Русские же люди больше думают о прошлом или о будущем. Поэтому из двух главных «русских вопросов» – Кто виноват? и Что делать? – один относится к прошлому, другой – к будущему. Даже язык среагировал на эту особенность психики: глаголы совершенного вида не имеют формы для настоящего времени, оно заменяется будущим. Постепенно вырабатывается привычка избегать настоящего времени даже там, где это неоходимо: Два и три будет четыре.
Наибольший интерес представляет будущее время, которое в русском языковом сознании становится концептом.
По мнению французского ученого Ж. Нива, смысл этого концепта лучше всего проявляется в слове «ухрония» (созданном по образцу слова «утопия». Его основные черты: 1) оно помещается где-то в неопределенном futurum; 2) его ждут; 3) оно не соприкасается с настоящим. Это или Апокалипсис (в религиозной картине мира), или идеально устроенный мир (светлое будущее, коммунизм – в советской, корейской). Светлое будущее как прямое следствие «бессмертного учения» должно было наступить в 1917-м, 1937-м, 1980-м годах и т. д. Как показывает русская классическая литература (Обломов, Манилов), о будущем лучше мечтать.
Историки обращали внимание на то, что нет другого такого народа, который был бы настолько озабочен завтрашним днем, как русский. Россия думает не просто о будущем, но о будущем вселенском. Отсюда философия русского космизма, который обосновывает всечеловеческую перспективу. Валериан Николаевич Муравьев (1885–1932), создатель футурологического проекта «овладение временем» (1924) посредством творческой деятельности, утверждал, что люди будут владеть не только землей, но и всей солнечной системой. История перерастет в астрономию.
В сознании русских особо ценится сказочный путь: печь, сани-самокаты, ковер-самолет, веление-хотение. Будущее русские назначают, манипулируя со временем, пытаясь им управлять. Например, меняют календарь в 20—30-е годы, обещают хрущевский коммунизм в 80-м году, горбачевские квартиры в 2000-м, достойную жизнь в ХХ! веке и т. д. Особенно характерно было такое отношение к будущему в советское время.
Христианская модель будущего – второе пришествие Господа Иисуса Христа.
Будущее – область чистой игры ума. Его нет. Тогда выражение «Долгперед будущим» становится алогизмом: если будущего нет, то как у него можно взять в долг? Русская литература запечатлела извечное стремление русского человека к светлому будущему. А. Чехов «Там», В. Ажаев «Далеко от Москвы», мифологизация строек-гигантов в советской литературе – это будущее. В. Войнович в романе «Москва – 2042» писал: «При коммунизме все люди будут молодыми, красивыми, здоровыми и влюбленными друг в друга. Они будут гулять под пальмами, вести философские беседы и слушать тихую музыку». Здесь же: «Люди будущего будут жить в небольших, но уютных городах, каждый из которых будет размещаться под огромным стеклянным шатром. В этом городе круглый год будет светить солнце…»
Будущее утопично. Град Китеж символизирует идею мудрого устроения земли, веры народа в свое будущее. Он исчез под водой (по другой версии – под землей), ушел в иное измерение, в будущее, где мы с ним надеемся встретиться. Об этом писали поэты А. Майков, Н. Клюев, М. Волошин, М. Городецкий; его изображали художники – В. Васнецов, Н. Рерих, сочиняли музыку – опера Н. Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии».
Существует обширная научная литература о будущем. В качестве примера можно указать следующие издания: Дугин А. Основы геополитики: геополитическое будущее России. М., 1997; Капустин М. Конец утопии? Прошлое и будущее социализма. М., 1990; Карпенко А. Фатализм и случайность будущего: логический анализ. М., 1990; Комаров В. Загадка будущего. М., 1971; Нива Ж. Модели будущего в русской культуре // Звезда, 1995, № 10; Паперный В. Культура Два. М., 1996; Агафонов В., Рокитянский В. Россия в поисках будущего. М., 1993; Солженицын А. Как нам обустроить Россию. М., 1990; Степин В. Эпоха перемен и сценарии будущего. М., 1996; Шафаревич И. Есть ли у России будущее? Публицистика. М., 1991; Эдельман Н. Образ будущего в русской литературе. Женева, 1988.
Категория времени представлена в русском языке большой группой устойчивых сочетаний, пословиц и поговорок. О кратковременных событиях русские скажут: без году неделя (с неодобрением), в два счета, во мгновение ока, в один присест; о долго длящихся событиях: битый час (с неодобрением), в долгий ящик откладывать, в час по чайной ложке, долгая песня, слово из молодежного жаргона тормозить (все с неодобрением); о событиях, которые скоро наступят: на носу; о неожиданных событиях — точно снег на голову; о событиях, которые никогда не наступят — когда рак на горе свистнет, не видать как своих ушей, после дождичка в четверг. Нужно подчеркнуть, что для русского менталитета характерно неодобрительное отношение к событиям, долго длящимся во времени.
Все эти и сходные фразеологизмы функционируют в рамках категории времени. Восприятие времени у разных народов различно. По мнению Ю.С. Степанова, для древних греков время текло «сзади», из-за спины, через человека и как бы над его головой, «вперед» – от глаз в бесконечность. Это представление хорошо (во всяком случае, лучше, чем наше) соответствует убеждению, что «неизвестным» является как раз будущее, а «известным» прошлое. Следовательно, именно будущее должно располагаться за нашей спиной, там, где у нас нет глаз и куда не проникает наш взор [Степанов, 1989: 21].
Стремление дать художественно-философское истолкование времени характерно для всей русской культуры ХХ века, в первую очередь для творчества поэтов и писателей, которые представляют время по-разному. Так, И. Бродский писал, что «время больше пространства. Пространство – вещь. Время же, в сущности, мысль о вещи. Жизнь – форма времени». Существуют и более экзотические представления о время-пространстве.
В.П. Григорьев обратил внимание на разное отношение к слову «время» у поэтов: например, у И. Анненского, А. Блока, А. Белого это слово встречается единично, а В. Хлебников широко использует его в самых различных контекстах. Поэты не просто употребляют слово, но философски осмысливают эту категорию, наделяя ее определенными смыслами и коннотациями. Так, у А. Белого между строками проходят столетия и даже тысячелетия, но поэт этим не смущен, ибо он – хозяин времени:
Но иногда, наоборот, поэт – слуга и пленник времени, как у Б. Пастернака:
Данной метафорой поэт выражает свою жизненную и философскую концепцию.
ПРОСТРАНСТВО. Категория пространства характеризует протяженность мира, его связность, непрерывность, структурность, трехмерность (многомерность) и т. д. Как важнейшая форма мира и жизни в нем человека, пространство многообразно представлено в языке, сознании, культуре, мифологии языковой личности.