Страница 3 из 11
8. Фрэзер Дж. Золотая ветвь. – М., 1983.
Концепция времени и пространства в неомифе. «Вечное возвращение» в мифе. Миф и ритуал. Основные мифологические оппозиции: время-вечность, смерть-бессмертие
Космогонический миф в структуре архаической мифологии. Космогония и ритуал. Назначение и смысл космогонии. Центральная оппозиция: хаос – космос и ее метаморфозы. Космогонический миф и тотем. Материал (источник) творения. Маркирование частей космоса. Утверждение и снятие оппозиций. Время творения и принцип «вечного возвращения» (М. Элиаде). Функции и назначение ритуала. Модели мироздания. Способы преодоления линейного времени и упрочения состояния мира. Циклическое время мифа и вечность. Космогония и эсхатология.
Миф и слово. Мифема – слово мифа. Происхождение мифа и теория «болезни языка». Слово и действие в ритуале. Назначение и функции слова в магии. Творящая сила слова. Современные концепции ритуала и заговора и новое понимание поэзии и пробуждения творческого сознания. Мифологическое и поэтическое слово. Миф и поэзия.
Литература:
Основная:
1. Антонян Ю.М. Миф и вечность. – М., 2001.
2. Башляр Г. Избранное: Поэтика пространства. Пер. с. фр. – М., 2004.
3. Березкин Ю. Трикстер как серия эпизодов // Труды факультета этнологии. – СПб., 2001. С. 97–164.
4. Иванов Вяч. Вс. Евразийские эпические мифологические мотивы // Евразийское пространство: Звук, слово, образ. – М., 2003. С. 13–54.
5. Кереньи К.К. Триксер и древнегреческая мифология. – СПб., 1999.
6. Косарев А.Ф. Философия мифа. – М., 2000.
7. Леви-Стросс К. Путь масок. – М., 2000.
8. Радин П. Трикстер. Исследования мифов североамериканских индейцев с комментариями К.-Г. Юнга и К.К. Кереньи. – СПб., 1999.
9. Садовская И.Г. Мифология. Учебный курс. – М.-Ростов-на-Дону, 2006.
Дополнительная:
1. Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. В 3 т. – М., 1992–1994.
2. Байбурин А.К. Ритуал: свое и чужое// Фольклор и этнография. Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. – Л., 1990. – С. 313.
3. Голан А. Миф и символ. – М., 1993.
4. Еремина В.И. Ритуал и фольклор. – Л., 1991.
5. Евзлин М. Космогония и ритуал. – М.,1993.
6. Шиндин С.Г. Пространственная организация русского заговорного универсума. Образ центра мира. // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Заговор. – М., 1993. С. 108–127.
7. Цивьян Т.В. О роли слова в тексте магического действия // Славянское и балканское языкознание. Структура малых фольклорных текстов. – М., 1993. С. 111–121.
Источники:
1. Дюмезиль Ж. Верховные боги индоевропейцев. – М., 1986.
2. Кесседи Ф.Х. От мифа к логосу. – М., 1972.
3. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. Труды по языкознанию. – М., 1982.
4. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. – Л., 1986.
5. Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. – М., 1988. С. 16–42.
6. Топоров В.Н. Первобытные представления о мире // Очерки истории естественно-научных знаний в древности. – М., 1982. С. 8–41.
7. Элиаде М. Космос и история. – М., 1987.
Концепция человека в неомифе. «Биография» эпического героя, теория происхождения сюжета Ю.М. Лотмана и теория индивидуации К.-Г. Юнга. Метатеза и/или отождествление культурного героя и трикстера
Космогонический и героический миф. Герой и тотем. Герой и род. Тенденция мифа к единогеройности. Мифологический герой как воплощение метаморфоз единого. Единогеройность мифа и концепция мифологического времени. Герой и история. Универсальные, обобщающие биографии героя в мифо-ритуальной школе (Дж. Кэмпбелл), в теории индивидуации через преодоление предшествующего архетипа у К.-Г. Юнга. Модель биографии у П. А. Гринцера и Е.М. Мелетинского. Концепция круговорота метаморфоз героя в аспекте происхождения сюжета (Ю.М. Лотман).
Ипостаси героя как источник приема двойничества в романе Нового времени. Пути и способы трансформации мифа в эпос. Многогеройность эпоса и распад циклической концепции времени. Линейное время эпоса и судьба героя. Концепция линейного времени и эпический сюжет. Категории конца и начала, как маркирующие линейность времени и этапы судьбы героев эпоса.
Культурный герой и трикстер: тенденции к метатезе или отождествлению в неомифе. Причины транспонирования творца и разрушителя. Концепция героя в неомифе.
Литература:
Основная:
1. Лотман Ю. Семиосфера. – С-Пб., 2000.
2. Элиаде М. Ритуалы и символы инициации. – http://swarog.ru
3. Элиаде М. Аспекты мифа. Пер. с фр. – М., 2000.
Дополнительная:
1..Кэмпбелл Дж. Герой с тысячью лицами. Миф. Архетип. Бессознательное. – К.: «София» Ltd., 1997
2. Лотман Ю.М. Смерть как проблема сюжета // Ю.М. Лотман и тартуско-московская школа. – М., 1994.
3. Пятигорский А. М. Мифологические размышления. Лекции по феноменологии мифа. – М., 1996.
4. Топоров В.Н. Эней – человек судьбы. К «средиземноморской» персонологии. Ч.1. – М., 1993.
5. Цивьян Т.В. Человек и его судьба – приговор в модели мира // Понятие судьбы в контексте разных культур. – М., 1994. С. 122–130.
6. Элиаде М. Мифы, сновидения, мистерии. Пер. с англ. – М., 1996.
7. Юнг К.-Г. О современных мифах. – М., 1994.
Источники:
1. Гринцер П.А. Эпос древнего мира // Типология и взаимосвязь литератур древнего мира. – М., 1971.С.134-206
2. Жирмунский В. М. Народный героический эпос. – М.;-Л., 1962.
3. Лотман Ю.М. Происхождение сюжета в типологическом освещении // Статьи по типологии культуры. – Тарту, 1973. С. 9–40.
4. Стеблин-Каменский М.И. Миф-фольклор-литература. – Л., 1978.
Конспекты лекций
Лекция 1
Мифопоэтика и неомифологизм. Неомифологизм как тип литературного творчества. Неомифологизм в системе идентифицирующих признаков
Активное употребление термина неомифологизм применительно к процессу ремифологизации, осуществляемому в XX веке, приходится на начало XX века и направлено на идентификацию мифологизма символистов (З.Г. Минц, В.Н. Топоров, А.В. Чепкасов, С.Д. Титаренко) и на рубеж XX–XXI веков и в свою очередь направлено на определение особенностей не только и не столько литературного направления, но и на осознание особенностей самого культурного процесса рубежа веков (М.Н. Эпштейн, М. Элиаде, С.И. Дмитриева). Стремление обозначить новым термином процесс ремифологизации конца XX – начала XXI столетия вызвано абсолютно закономерным желанием подчеркнуть новый статус, обретаемый мифом в литературном и общекультурном процессе, и в особенности отчетливо наметившейся коннотацией мифа и науки. В одном из наиболее значительных исследований по философии мифа, предпринятом на рубеже столетий А.Ф. Косаревым (А. Косарев «Философия мифа», М.,2000), подчеркивается, что и происхождение науки и ее дальнейшее развитие, связанное с необходимостью построения целостной модели мира апеллирует к мифологии. «Такой изоморфизм между моделями мифологическими и научными, – подчеркивает исследователь, – обусловлен тем, что мифология есть отражение и выражение одной триединой реальности, а наука – отражение и выражение одной из ее составляющих, а именно, физической реальности» (Косарев, 2000. С.283). Та же мысль утверждается М.Д. Ахундовым, указывающим, что «развитие современной науки дает интересные примеры диалектики заимствования и новаторства: современный ученый заимствует из древней мифологии такие концепции, структуры и модели… В результате подобного реконструктивного заимствования появляется новая оригинальная идея, которой не было ни в древней мифологии, ни в современной науке – эта идея является плодом их творческого синтеза. В этом процессе происходит консолидация интеллектуальных усилий людей всех стран и народов, как бы далеко они ни отстояли друг от друга в пространстве и во времени» (Ахундов, 1985. С.64). О взаимодействии в творчестве ученого строгого ratio и бессознательного intuito, восходящего к области мифологической архаики еще в 20-ые годы XX века писал А.Ф. Лосев: «Если брать реальную науку, т. е. науку, реально творимую живыми людьми в определенную историческую эпоху, то такая наука решительно всегда не только сопровождается мифологией, но и реально питается ею, почерпывая из нее свои исходные интуиции» (Лосев,1990.С.403). В монографии В.В. Налимова «Спонтанность сознания: Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности» (М., 1989) вдвигается теория уровней сознания, причем, два последних имеют сверхличностный, космический уровень, соотносимый с мифологической космогонией и ритуальным выходом к моменту ее осуществления.