Страница 12 из 134
— Жена одного купца. Просит моей помощи как врача.
Маленький ученый недоверчиво прищурился:
— Что?! Здесь, в Танжере? Откуда эта дама вообще тебя знает? И откуда ей известно, что ты врач?
— Понятия не имею. Она пишет, что якобы слышала, будто я врач. Может, доктор Шамуша входит в круг ее знакомых и что-нибудь рассказывал обо мне?
— Если она знает Шамушу, почему бы ей не обратиться к нему?
— Не знаю и знать не желаю. Что-то в этой истории дразнит мое любопытство. Думаю, я навещу эту даму. Только сначала посмотрю соответствующее место в книге «О болезнях».
— А как же твоя нога?
— Ей нужно движение. Тут мы с доктором Шамушей сходимся во мнениях. — Витус подошел к своему коробу и вытащил оттуда толстый фолиант, запиравшийся на замок. Отомкнув его, молодой человек принялся листать книгу, как всегда, позабыв обо всем на свете. Это была драгоценная копия оригинала, подаренная ему отцом Томасом, врачом и приором Камподиоса.
Витус поискал описание причин чрезмерного потоотделения и лихорадки и вскоре нашел его у Парацельса:
… если воды в организме нагреваются, они испаряются и не остаются неизменными, не соединяются с телом. Выделение пота охлаждает тело. Если потоотделение нарушено, тело нагревается.
Витус захлопнул книгу. Он рассчитывал на большее, ведь каждый и так знал, что потоотделение — реакция организма на перегрев. «А почему у человека начинается жар? Ведь и лихорадка, в конце концов, лишь следствие болезни. Много заболеваний вызывают жар. Слишком много. В том числе и чума. А нет ли связи между черной смертью и английской болезнью? Защищает ли перенесенная английская болезнь от чумы? Существуют ли научные труды в этой области? Может ли имбирь, если он действительно помогает от чумы, побороть и английскую болезнь? Вряд ли, ведь имбирь — потогонное, а на недостаток пота больные английской болезнью не могут пожаловаться, недаром ее называют Cupiditas sudoris. Напротив…»
Витус прервал поток мыслей, снова спрятал фолиант в короб и вытащил ящик с инструментами вместе с набором лекарственных трав.
— Надеюсь, это не слишком затянется, — произнес он на прощание. — Потом все вместе поедим. Магистр, будь так добр, сходи вместо меня к колодцу.
Маленький ученый пробурчал что-то себе под нос, что могло означать как согласие, так и отказ, но Витуса это уже не волновало. Таков уж он был: если кто-нибудь нуждался в его помощи, он не мог сказать «нет». Возможно, это было его ошибкой, как утверждали некоторые, но каждый таков, каким его сотворил Господь Бог.
Молодой человек вышел наружу и с изумлением убедился, что служанка все еще ждет его.
— Как, ты все еще тут? — удивился он. — На это я никак не рассчитывал.
— А как же ты собирался найти дорогу к моей хозяйке, господин? — возразила женщина, стрельнув на него глазами.
Витус опешил. И не только потому, что посланница была права, но и потому, что в ее словах прозвучала легкая насмешка. Может, она была больше, чем просто служанка? Он прогнал прочь свои подозрения. Вероятно, ему показалось.
— Пошли, — решительно произнес он.
Амина Эфсанех окинула довольным взором свои покои. Кажется, все подготовлено наилучшим образом. Окна затемнены, свечи мягко освещают комнату. Полог ее огромной кровати был откинут, открывая вид на груды разноцветных шелковых подушек. Они были перенесены сюда с дивана, который хозяйка велела передвинуть в соседнее помещение, поскольку он оставлял слишком мало места для задуманного Аминой действа. Письменный стол она также распорядилась вынести, и его место занял квадратный дубовый стол, уставленный соблазнительными яствами. Там стояли аппетитно зажаренный каплун с хрустящей корочкой, уже разделанный и поданный в холодном виде с острым пюре из гороха и бобов; жареное седло барашка в мятном соусе — реверанс в сторону туманного Альбиона, откуда прибыл гость; далее томленный на травяном ложе морской усач, в пасти которого торчали три финика; нежные кусочки меч-рыбы, которые так и просились в рот; ракушки всех форм и размеров, в бульоне, приправленном изысканными специями, и не в последнюю очередь устрицы, те самые дары моря, которые способны укрепить мужскую силу.
Кроме того, на столе было крепкое красное вино с Иберийского полуострова, которое развязывало язык и сметало все преграды. Паузы между блюдами должны были заполнять вкусные сладкие шарики, возбуждающие аппетит, правда, не к еде.
Ну, где он наконец, этот англичанин? Хозяйка в очередной раз оглядела себя. Теперь на ней было не шелковое одеяние цвета индиго с широкими рукавами, а красное платье из тончайшего льняного полотна, затканного золотыми нитями, плотно облегающее фигуру и подчеркивающее все ее формы. Под ним — ничего.
Чернокожий слуга, сложенный как Геркулес, вошел в покои, неся в руках два высоких стула. Это был негр из Гвинеи, раб, которого Шакир Эфсанех купил на танжерском невольничьем рынке за баснословно высокую цену. Со дня покупки не прошло и двух месяцев, однако парень уже наскучил Амине.
Негр поставил стулья к столу и выжидательно замер.
Амина раздраженно махнула рукой:
— Ну, чего ты ждешь? Пошел прочь!
Великан мгновенно повиновался. Повелительница презрительно надула губы. Парень, как и предполагалось, оказался сильным, но не выносливым. К тому же занимался любовью без удовольствия. Вероятно, скучал по дому, но эти движения его души были абсолютно чужды Амине. Сама она была родом из Аскалона, что на восточном побережье Средиземного моря, и за те одиннадцать лет, что были прожиты ею в Танжере, в доме мужа, она ни разу не испытала тоски по родине.
Амина подошла к кровати и взбила пару подушек. Ее снова охватило нетерпение.
— И где только носит этого парня! — прошипела она сквозь губы.
— Вы имеете в виду меня?
Повелительница вздрогнула от неожиданности. Ее удивление длилось не больше секунды, она тут же взяла себя в руки и внимательно оглядела посетителя, стоявшего в нескольких шагах от нее. Да, это он! Среди тысячи других узнала бы она его по белокурым вьющимся волосам, мерцающим сейчас в отблеске свечей. До чего же хороши правильные, выразительные черты его лица! Конечно, он не гигант, как гвинеец, но, несомненно, статный мужчина. А вот его одежда оставляет желать лучшего. Панталоны и камзол, надетый на кружевную сорочку, сидят безукоризненно, но они знавали и лучшие времена. Накидки и вовсе нет, а впрочем, она была бы излишней в такую жару. В руках он держит какой-то ящик, вероятно, с инструментами, и кожаный мешочек, в котором, очевидно, носит лекарства.
— Да, я ожидаю вас, — произнесла Амина с самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна. Она знала, что выглядела обворожительно, поскольку приглушенный свет скрадывал жесткость ее черт, делая губы более полными и чувственными, а холодные глаза — теплее. — Как позволите обращаться к вам? Лорд?..
Пришедший протестующе поднял руки:
— Нет, нет, не стоит. Называйте меня просто кирургиком или хирургом. Так я имею полное право величать себя, потому что сдал экзамен на звание Cirurgicus galeonis у профессора Банестера в Лондоне.
— Как вам будет угодно. Хотя мне кажется странным, что человек, будучи лордом, не позволяет к себе так обращаться. — Улыбка по-прежнему не сходила с губ хозяйки, оставаясь такой же холодной.
— Дело в том, — Витус смущенно откашлялся, — что, хотя все говорит в пользу моего аристократического происхождения, мне не хватает последнего звена в цепи доказательств, и, пока оно не найдено, я просто Витус из Камподиоса, или, для краткости, хирург. А как позволите обращаться к вам?
— Ко мне? — Амина нахмурила брови, как всегда во время напряженных раздумий. Что там сказал этот красавчик? Еще надо доказать, что он лорд? Значит, никакой он не лорд, это уж точно. Стало быть, авантюрист? Нет, жалкий монастырский школяр! В лучшем случае. Она почувствовала укол злости. Тем не менее продолжала улыбаться и расслабила брови. — Мое имя Амина Эфсанех, как вы уже знаете из моего письма. Я супруга Шакира Эфсанеха, самого состоятельного купца в городе. Однако прочь условности, хирург, называйте меня Амина, этого вполне достаточно.