Страница 42 из 53
— Не бойтесь, капитан, что касается жарки, это мне знакомо.
— Быстрее!
Татуэ подсадил юношу, и тот оказался на палубе пиратского корабля. Затем Галипот проворно взобрался на мостик и крикнул:
— Масло, пожалуйста!
Кок на лету поймал бидон и исчез в глубине судна.
Прошло две минуты. Сначала матросы почувствовали запах паленого, затем появился дым, а за ним и пламя. Откуда-то выпрыгнул Галипот, балансируя руками, прошелся по релингам и спрыгнул в шлюпку.
— Внутри сухо, как в печке! Все полыхает! Я узнал кое-кого, и, клянусь, он скоро изжарится от макушки до кончиков пальцев!
— Кто же это, сын мой? — с интересом спросил Татуэ.
— Хм, кое-кто из экипажа дрыхнет там. Это все, что я могу вам ответить.
— Смерть змее, смерть ублюдку! Все средства хороши против подобных злодеев! — с мрачным удовлетворением добавил силач, впервые высказавшись после похищения детей. До сих пор он был нем как могила.
Нача́ло было положено. Боанга полыхал, как факел. Огонь перебросился на соседние пироги, а затем и на всю флотилию.
— Отлично, — бормотал командир шлюпки, — так им и надо!
А капитан уже командовал гребцам:
— Отплываем!
На некотором расстоянии от берега стояли хижины на сваях, похожие на ту, что служила тюрьмой Тотору и Лизет. В этих так называемых продвинутых наблюдательных постах находились часовые, большей частью дремавшие. Тем не менее некоторые из них пробили тревогу, выстрелили из ружей и подняли черный флаг, на что абсолютно никто не обратил внимания.
За постами показались просторные дома, служившие жилищем пиратам, когда те возвращались на землю, чтобы повеселиться и отдохнуть. Тут же были и магазины, ломившиеся от товаров, провизии, и все это пестрое изобилие продавалось за баснословные деньги. Здесь охрана была чуть надежнее, несмотря на витавший повсюду алкогольный дух.
Жители Азии и Океании слыли никудышными едоками: немного риса или рыбы, несколько фруктов — и этого бывало им достаточно для пропитания. Но такая воздержанность не касалась выпивки. Стоило лишь показать бутылку с ароматным ликером и можно было увидеть, как непреодолимое желание испробовать его делало человека невменяемым. Рисовая водка стала пагубной страстью этих людей. Пили они вовсе не из любви к напиткам или чтобы усладить свой вкус. Нет, они быстро заглатывали большую порцию огненной воды, чтобы потерять ощущение реальности, чтобы хмель сковал тело, а душа улетела путешествовать по дальним странам.
Поселок был полностью во власти пиратов. Однако бандиты настолько привыкли к легко достававшимся победам, что несколько расслабились. Никто не оказывал им достойного сопротивления, негодяи всегда имели дело со слабым и малочисленным противником. Стоило пригрозить — и добыча легко попадала в руки грабителей.
— Причаливаем! — скомандовал Марион.
Шлюпка поравнялась с деревянной пристанью, и матросы высадились на берег, удивленные, что без единого выстрела попали в этот «смертельно пьяный городок».
— Как тут все будет отлично гореть! — воскликнул Галипот, который вошел во вкус, спалив дотла вражескую флотилию.
Все постройки в поселке оказались из дерева, бамбука или ротанговой пальмы. Достаточно было бросить спичку, и в одно мгновение мог разразиться грандиозный пожар.
— Терпение, — ответил Марион. — Не сейчас, чуть позже, я скажу.
Сначала капитан хотел узнать, где находились Ник Портер и Корявый, а главное — сын и дочь. Чтобы добыть необходимые сведения, моряк решил захватить одного-двух пиратов. С пистолетом в руке он подошел к хижине, резко толкнул ногой дверь и увидел четверых бандитов. Трое, в стельку пьяные, лежали на полу. Четвертый стоял на коленях и пытался поднести к губам бутылку, возможно с рисовой водкой. Марион ногой выбил сосуд, держа в одной руке оружие, другой за волосы поднял голову бандита и прокричал:
— Я хочу знать, где Ник Портер? Ты слышишь, Ник Портер!
Малаец пробормотал что-то невразумительное. Капитан встряхнул его как следует и крикнул снова:
— Отвечай, или я тебя пристрелю! Где хозяин?
Пьянчуга понял слово «хозяин» и предложил проводить белого господина, который так хорошо умел подчинять себе людей.
Команда матросов пошла за пиратом, который дрожал всем телом и лязгал зубами, то ли от белой горячки, то ли от страха. По мере продвижения в глубь поселка шум голосов нарастал. Послышались крики и улюлюканье. Появились бандиты, вооруженные чем попало. Некоторые, пошатываясь, держали в руках бутылки, остатки съестного, одежду. Вся процессия направлялась к огромному строению, выделявшемуся среди остальных, как кафедральный собор[171].
— Это там, — указал провожатый, дрожа еще сильнее.
Моряки, насадив штыки на ружья, приблизились к двери и оттолкнули стоявших там часовых. Капитан настежь распахнул дверь и первым вошел в зал, где за столом со своими приятелями сидел Ник Портер. Матросы последовали за командиром. Со всех сторон послышались возмущенные возгласы: «Враги! К оружию!»
Пиратский главарь узнал Мариона и побледнел. Выхватив из-за пояса пистолет, бандит выстрелил. Однако он промахнулся, и пуля попала в стену. Моряки подняли ружья, направив их в разные стороны.
— Огонь! — скомандовал капитан.
Десять выстрелов из винчестеров прозвучали как раскат грома. Ряды застигнутых врасплох бандитов поредели. Оставшиеся повскакивали с мест и бросились за висевшим на стенах оружием.
— Огонь! Беглый огонь! — повторил команду Марион.
Матросы сделали по второму залпу, затем по третьему, четвертому, и началась настоящая бойня. Пираты устремились к маленькой группе отважных моряков. Предсмертные хрипы и стоны смешались с проклятиями. Хрупкое строение сотрясалось от выстрелов. Едким удушающим дымом заволокло все пространство вокруг. Повсюду лежали раненые, агонизирующие или уже мертвые пираты. Кровь лилась рекой.
Слава Богу, ни один из матросов не получил ни царапины.
На какой-то момент наступила трагическая пауза.
— Ник Портер, ты меня слышишь? — нарушив тишину, угрожающе проговорил капитан Марион.
— Слышу, будь ты проклят, — отозвался бандит.
— Я спалил твой флот… захватил твой город… и собираюсь превратить его в пепел, а также перерезать всех твоих сообщников. Ник, ты был моим палачом… Но я прощу все твои злодеяния, если ты вернешь моих детей живыми и здоровыми.
Бандит нагло рассмеялся в ответ.
— Ты меня простишь?.. Ты мне угрожаешь?.. Скажите пожалуйста, он считает себя хозяином положения. Это ты у меня на крючке, и я тебя зарежу. Увидишь!
ГЛАВА 7
В полумраке. — Мысли о побеге. — Выход хорошо охраняется. — Смелость и осторожность прежде всего. — Стрелы в глаза. — Слепой! — Первая победа. — Бегство. — Пожар. — Свобода поневоле. — Полночь. — Пленники разбежались. — Тотор играет роль строителя и капитана экипажа.
Пока мужественные моряки экипажа «Лиззи» прилагали нечеловеческие усилия, чтобы освободить маленьких заложников, положение детей капитана Мариона ухудшалось. Запертые в клетках, обреченные на неподвижность, они валялись на мягких подстилках, будучи не в силах ни на что реагировать. Искусственный откорм осуществлялся четыре раза в сутки. Еда просто лезла из ушей. Дети ели и спали, снова ели и снова спали. Изредка они переговаривались.
Тотор предчувствовал беду. С каждым часом тело становилось тяжелее. «Неужели я потолстел?» — с тревогой думал мальчуган. Вдруг его осенило. У маленького проказника всегда возникали простые по исполнению, но эффективные по результату идеи. «Поскольку в меня вливают в десять раз больше, чем я могу переварить, надо избавить мой бедный желудок от лишней работы», — решил он и без промедления засунул два пальца в рот. Результат сказался немедленно, Тотор почувствовал облегчение. Мысли стали яснее, появилось желание действовать, которое всегда отличало маленького матроса, не зря боцман называл его «марсовым бушприта».
171
Кафедральный собор — главный храм в данной церковно-административной единице (у православных — в епархии), где наиболее торжественные богослужения осуществляет сам глава этой единицы.