Страница 7 из 13
Последствия родов были мучительны. Летописец Жан Шартье повествует:
«После родов Аньес беспокоило расстройство желудка, которое продолжалось в течение длительного времени. Во время этой болезни она постоянно каялась в своих грехах. Часто вспоминала о Марии Магдалине, совершившей высший плотский грех, но раскаявшейся в нем и попросившей милости у Всевышнего и Девы Марии. И, как истинная католичка, Аньес проводила целые часы за чтением молитв, текст которых она сама написала. Она высказала все свои желания и составила завещание, где назвала людей, которым хотела бы помочь, оставив сумму в 60 000 экю, полагающуюся за все их труды.
Своими душеприказчиками она назначила Жака Кёра, советника и министра финансов короля, Робера Пуатвена, королевского врача, и Этьена Шевалье, королевского казначея, добавив при этом, что эта троица могла подчиняться лишь королю.
Аньес становилось все хуже и хуже, она жалела, что ее жизнь так коротка и недолговечна».
Заметим, что, помимо Жака Кёра, среди названных выше людей хорошо известен и Этьен Шевалье. Он был влиятельным другом Аньес, а в 1445 году был отправлен послом в Англию (некоторые авторы считают его даже ее тайным любовником). Это он заказал Жану Фуке Часослов, то есть богослужебную книгу, содержащую псалмы, молитвы и песнопения, который хранится теперь в Шантийи: там изображены придворные и Аньес. Она же послужила этому художнику моделью его «Мадонны с младенцем». Он представил ее как Царицу Небесную с роскошной короной, украшенной жемчугами и драгоценными камнями, на голове, на золотом троне, который поддерживают ангелы. «Модной куклой» назвал это изображение известный нидерландский историк и теоретик культуры Йохан Хейзинга. Аньес действительно одета там по последней тогдашней моде, в платье с очень узкой талией и глубоким вырезом, обнажающим одну грудь. Волосы модно зачесаны наверх и гладко выбриты на лбу и висках. Самого Этьена Шевалье художник запечатлел коленопреклоненным на левой створке вместе с его святым покровителем.
Имя Робера Пуатвена не так известно, но о нем мы поговорим несколько позже. А пока же вернемся к Аньес Сорель. Составив завещание, она попросила своего исповедника отца Дени отпустить ей грехи, и 9 февраля 1450 года в шесть часов вечера скончалась.
Король приказал соорудить две великолепные мраморных гробницы: в одной из них (в Жюмьеже) было похоронено сердце Аньес, в другой (в Лоше) — ее тело. Через некоторое время ее место в сердце короля заняла ее кузина Антуанетта де Меньеле. Эта очень красивая женщина почти сразу же понравилась королю. Проявив благоразумие, он решил узаконить присутствие при его дворе этой очаровательной особы и женил на ней Андре де Виллекье, одного из близких своих друзей, который закрыл глаза на неверность супруги.
Отныне для Карла VII, которому уже было сорок восемь лет, наступила вторая молодость. Безумно влюбившись в Антуанетту, он увлекал ее под разными предлогами по четыре-пять раз в день в свою спальню, и ни у кого не вызывала сомнений цель их встреч. Он совсем забыл о бедной Аньес, которая спасла ему жизнь и честь.
А тем временем поползли разговоры о том, что Аньес Сорель была отравлена.
Вот что пишет об этом Ги Бретон:
«И поскольку в такого рода делах народу нужно было найти виновника, этим человеком стал дофин Людовик, будущий Людовик XI, которого и стали обвинять в убийстве фаворитки своего отца. Некоторые вспоминали о том, что наследник короны всегда презирал Аньес Сорель, влияния которой на короля опасался, и что однажды в Шиноне, выйдя из себя, даже отвесил ей пощечину, прокричав:
— Клянусь Богом, от этой женщины все наши несчастья!
Другие добавляли, что он пытался ее убить, преследуя со шпагой в руке, и ей тогда удалось избежать смерти, лишь укрывшись в спальне короля. Наконец, несколько хорошо осведомленных людей утверждали, что, если дофин открыто выступал против отца, виной всему была фаворитка».
Упоминал о подобных слухах в своей летописи и родившийся во Фландрии знаменитый хроникер Ангерран де Монтрелле. Он писал:
«Ненависть Карла VII к Людовику привела к тому, что принц неоднократно бранил своего отца и выступал против него из-за красавицы Аньес, которая была в большей милости у короля, чем сама королева. Поэтому дофин ненавидел фаворитку и со злости решил ускорить ее смерть».
Козел отпущения Жак Кёр
После смерти Аньес прошло восемнадцать месяцев, и уже стали стихать разговоры, вызванные ее внезапной кончиной, когда Жанна де Вандом, придворная дама, за которой числился большой долг Жаку Кёру, подтвердила под присягой, что именно он, королевский министр финансов, отравил Аньес Сорель. Карла VII эти слова очень взволновали, и он немедленно назначил расследование. Через неделю Жака Кёра арестовали, и он предстал перед судом.
Этот арест, удививший все королевство, был на руку многим. Ведь министр финансов был не только кредитором короля; он выдавал довольно крупные ссуды большинству знатных вельмож, приближенных ко двору, и некоторые из них уже решили, что его осуждение позволит им быстрее уладить свои дела. Да и судьи поняли, что если они приговорят его к пожизненному заключению, им будет признательно множество господ. Процесс начался, естественно, с того, что Жаку Кёру предъявили обвинение в отравлении Аньес Сорель. Но доказательства, представленные мадам де Вандом, сразу показались несостоятельными даже самым заклятым врагам министра финансов.
И что, тогда его освободили? Отнюдь. Обрадовавшись тому, что от них зависела судьба человека, могуществу и богатству которого они завидовали, судьи, поддерживаемые некоторыми придворными, решили его засудить, и процесс принял новый оборот.
Министра финансов подло стали обвинять во всех грехах. В зал суда устремились сотни переполненных ненавистью «свидетелей», и Жак Кёр вскоре был задавлен множеством сумасбродных и нелепых обвинений.
Его обвиняли в том, что он продавал оружие неверным, вывозил в страны Востока французские деньги и слитки золота, на которых стояло клеймо в виде лилий, производил фальшивые экю. Его обвиняли в том, что он присваивал себе дары, которые направляли королю разные города Лангедока, совершал незаконные поборы в этой провинции и т. д.
В конечном итоге его осудили за «растрату казны». Но, не желая, чтобы народ догадался, что они окончательно решили отказаться от основного обвинения, судьи коварно заявили:
— Что касается отравления, процесс пока еще не дошел до стадии вынесения приговора, о котором всем в ближайшее время сообщат.
И министр финансов, один из самых главных приближенных короля и один из самых близких и верных друзей Аньес, был брошен в тюрьму. На него было наложено публичное покаяние в грехах, огромный денежный штраф, до полной выплаты которого он должен был оставаться в тюрьме, а также конфискация всего имущества.
Приговор вступил в силу 5 июня 1453 года, публичное покаяние было принесено в Пуатье, и последующие два года Жак Кёр просидел в тюрьме.
К счастью, в 1455 году Жак Кёр совершил побег из тюрьмы и сумел добраться до Прованса и далее до Рима. Там он был достойно и радушно встречен папой Николаем V, который как раз в то время собирал войско против турок. После смерти Николая папа Каликст VI продолжил сбор войск и назначил Жака Кёра командующим собранной флотилии. Однако уже в Хиосе Жак Кёр заболел и там же умер в ноябре 1456 года. Уже после его смерти Карл VII пожалел его семью, и часть конфискованного имущества была возвращена обратно наследникам Жака Кёра.
Тайна смерти Аньес Сорель раскрыта
Был ли виновен Жак Кёр? Безусловно нет. По той простой причине, что Аньес Сорель не была отравлена. Долгое время неопровержимым доказательством этого служил хотя бы тот факт, что ее дочери удалось прожить целых полгода. Кстати, среди медиков, обративших внимание на симптомы болезни, описанные делавшим вскрытие доктором, очень долго бытовало мнение, что красавица из красавиц скончалась в результате дизентерии, а ослабление организма, связанное с тяготами изнурительного путешествия из Лоша в Жюмьеж, помешало ей одержать верх над своей болезнью. Таким образом, Аньес Сорель скончалась естественной смертью, желая спасти своего любовника. Вполне нормальная, благородная и вполне удобная для всех версия.